Шуттовские деньги - Роберт Асприн

— Не обольщайтесь, — посоветовал ему Шутт. — В день открытия наличие большой толпы посетителей — это дело самое собой разумеющееся. Тем более, что билеты сегодня продаются за полцены. Наша рекламная кампания сделала свое дело — тут мы побили правительство по всем статьям. Настоящие испытания начнутся тогда, когда новизна сойдет на нет — вот тогда посмотрим, сколько народа будет выстраиваться в очередь у ворот.

Шутт высказывал мысли о преждевременности победного ликования, но при этом улыбался. И ему было трудно сдержать улыбку, глядя на вереницы людей, торопливо проходящих через турникеты.

— Интересно, а какие очереди у парка «Ландур»? — задумчиво проговорила Рембрандт,

— Там тоже полно народа, — отозвался Шутт. — Думаю, у нас посетителей немного больше, но пока судить рано. Подождем официальной статистики. А день еще только начался.

— Мы продолжаем работу, направленную на увеличение числа посетителей, — сообщила Рембрандт. — Наши люди раздают флайеры на выходах из парка и предлагают тем, кто предъявит корешки от сегодняшних билетов, в течение целого года посещать парк за полцены.

— Великолепная идея, — одобрительно кивнул Ле Дак Тэп. — Как только люди поймут преимущество нашего подхода, останется мало тех, кто станет ходить в парк, построенный правительством.

— А я надеюсь, что люди будут посещать оба парка, — возразил Шутт и опустил руку на плечо Тэпа. — Очень важно, чтобы ваш парк преуспевал, но гораздо важнее процветание всей вашей планеты. А тут все зависит от притока туристов с других планет. Посещение аттракционов местными жителями поможет паркам продержаться, но сами по себе парки не в состоянии принести оживление экономики. Это будет подобно тому, как если бы два человека передавали друг другу одну, и ту же, долларовую банкноту каждые несколько секунд, и при этом утверждали, что каждый из них получает по десять долларов в минуту.

— Ну нет, так не будет, — покачал головой Окидата, представив эту картину. — Посмотрим, конечно, насколько долго протянется интерес гостей с других планет, но начало все равно потрясающее.

— Что ж, если репортаж Дженни о церемонии открытия будет транслироваться достаточно широко, то это станет большим плюсом, — сказал Шутт и указал на репортершу и оператора, оживленно работающих посреди толпы посетителей. Были там и другие репортеры. Массмедиа клюнула на сенсацию. — Лучше рекламы может быть только свободная реклама, — сказал Шутт. — Пойду-ка я, пожалуй, пройдусь, пообщаюсь с народом. Да и прокатиться не мешало бы, в конце концов.

— Вот это я понимаю! — восхитился Ле Дак Тэп. — Так мы из вас сделаем настоящего гражданина Нового Атлантиса!

— Я пойду с вами, — сказала Рембрандт. — Нужно взглянуть на мониторы, фиксирующие посещаемость.

Лестница, спускавшаяся с башни, выводила на главную аллею парка, по которой группы туристов спешили к новым аттракционам. Другие посетители толпились у сувенирных лавочек.

Рембрандт остановилась у двери и сказала:

— Послушайте, капитан, вас что-то мучает. В чем дело?

Шутт обернулся к ней и ответил:

— МНС пришла к выводу о том, что я должен им неимоверную сумму. Конечно, я намерен оспорить эти претензии, но это отнимет у меня время, необходимое для командования ротой. Видимо, тебе придется ещё какое-то время заменять меня — если, конечно, меня не отправят в отставку.

— В отставку?! — Рембрандт резко остановилась. — Только через наши трупы, капитан!

Шутт печально улыбнулся.

— Спасибо за поддержку, Ремми, но генерал Блицкриг старается избавиться от меня. Зная его, я не удивлюсь, если он попробует вместе со мной избавиться и от всей роты. Он считает самое ее существование кляксой в его досье.

— А наши успехи для него — не иначе, как личное оскорбление, — кивнула Рембрандт. Они зашагали по аллее вместе с веселой толпой. — Высшему командованию никак не удавалось довести нашу роту хотя бы до сносного состояния, а потом пришли вы и добились этого всего за пару лет, и притом, в основном, за счет борьбы с их системой. К тому же вы еще ухитрились продемонстрировать их некомпетентность — ведь им не удавалось разглядеть в нас хороших легионеров.

— Смотри, не скажи такого при генерале, — усмехнулся Шутт. — Но как мне ни приятны твои комплименты, ты должна понимать не хуже меня, что похвалы достойна вся рота. Жаль, что все так печально заканчивается — именно тогда, когда мы наконец добились чего-то по настоящему достойного.

— Сэр, я постараюсь сделать все, что в моих силах, для того, чтобы все не закончилось печально, — пообещала Рембрандт. Она остановилась на перекрестке, откуда более узкая аллея уводила к другим магазинчикам и аттракционам. — Почему бы вам не насладиться плодами вашего труда? Если этот парк не поднимет вам настроение, значит, мы что-то сделали не так. Я бы пошла с вами, но у меня работа.

— Спасибо, лейтенант, — сказал Шутт. — Предлагаю тебе последовать собственному совету и тоже хорошенько поразвлекаться.

Но Рембрандт уже решительным шагом удалилась в другую сторону.

Шутт почти все утро бродил по парку, радуясь тому, как веселятся посетители. Затем он вернулся в дирекцию, чтобы перекусить вместе с Тэпом. Тот уже получил утреннюю сводку посещаемости. Оба парка были переполнены, но даже по самым предварительным подсчетам было ясно, что парк «Новый Атлантис» народа собрал больше — пока. Похоже, разница в посещаемости была достигнута за счет гостей с других планет, что подтверждало эффективность организованной Шуттом рекламной кампании. У ворот по-прежнему толпились очереди. Шутт и Тэп выпили шампанского за несомненный успех. Шутт втайне надеялся, что так все и будет продолжаться. Должно было.

После завтрака он еще немного погулял по парку, любуясь стайками местных детишек, изнывавших от нетерпения в ожидании у новых аттракционов («Не толкайся, Абдул! Все сядем, когда наша очередь подойдет!») и довольными счастливцами, только что откатавшимися на одном аттракционе и тут же спешащими к другому. Шутт съел порцию мороженого и стал в очередь к «Шкиперу» — аттракциону, на котором создавалась иллюзия, будто ты ведешь маленькую лодочку по бурной реке, текущей по джунглям к лагерю повстанцев. На самом деле, все это было чистой воды обманом, но все равно получалось здорово.

В конце концов, в какой-то момент Шутт поймал себя на том, что, невзирая на все обрушившиеся на его голову несчастья, искренне радуется жизни. Счастливо улыбаясь, Шутт снова вернулся в дирекцию, дабы получить от Тэпа последнюю сводку. Но когда он свернул в прохладную беседку, откуда было рукой подать до здания дирекции, его вдруг остановил знакомый до боли голос.

— Задерживаетесь, Шутник. — Это был генерал Блицкриг. Он поднялся со скамейки возле входа в дирекцию. Судя по всему, он уже какое-то время поджидал здесь капитана. Он помахал пальцем у носа Шутта и проревел: — Вы превзошли себя, Шутник! Если это по-вашему — выполнение приказа, то хотелось бы узнать, что же такое по-вашему — саботаж!

Блицкрига в буквальном смысле колотило от злости. Шутт еще никогда не видел своего командира в таком жутком состоянии. У него чуть было язык не отнялся. Но он понимал, что обязан предпринять еще одну попытку заставить генерала прислушаться к голосу разума.

— Генерал, у меня такое ощущение, что вам непонятна моя точка зрения, — сказал Шутт. Он нервно огляделся по сторонам, но никого не увидел. Вблизи от здания дирекции не располагалось никаких торговых и развлекательных точек, так что тут было безлюдно. Что ж, хотя бы никто не увидит, как ему отрывают голову.

— Нечего тут понимать, — заявил Блицкриг, наступая на Шутта и тесня тога к углу дома. Издалека донеслась музыка — играл духовой оркестр. — Что вы можете сказать в свое оправдание? Вы оказали помощь и денежную поддержку врагам правительства, которое призваны поддерживать и защищать? Шутт изо всех сил постарался ответить как можно более спокойно.

— Сэр, ничего подобного я не делал. На самом деле, я добился мира на этой планете — за счет того, что убедил мятежников приступить к осуществлению мирной программы вместо попыток свергнуть правительство. Уничтожение повстанцев пришлось бы по вкусу нынешнему правительству: кто-то пытался пристрелить меня в космопорте, как только моя нога ступила на эту планету, и тем самым власти надеялись подтолкнуть меня именно к действиям такого рода. Они, вероятно, рассчитывали, что я возложу вину за эти выстрелы повстанцев и отправлю в джунгли карательный отряд. Но тогда началась бы новая война, а согласно полученному призу я обязан был поддерживать мир.

Генерал был готов испепелить Шутта взглядом.

— Не разбив яиц, омлет не приготовишь, Шутник. Непонимание этого простого факта — ваша самая большая ошибка на посту офицера.