Звезда, которая никогда не заходит - Александр Рубер

– Враг уничтожен, – докладывал координатор третьей роты, – потери – два аватара, ремонтопригодные, и трое раненых у революционеров – медицинская помощь оказывается, их жизни вне опасности, но одному нужна госпитализация.

– Отправляйте на экраноплане на «Севастополь» – ответил координатор сил Красной Гвардии, – экраноплан все равно вам уже не потребуется, мы скоро встанем на рейде.

По шоссе в столицу, не встречая сопротивления, вступала Красная Гвардия и насчитывавшие уже несколько сотен силы революционного подполья, к которым с каждой минутой присоединялись все новые и новые участники. Вскоре после входа в город красногвардейцы и революционеры двинулись вперед на бронетранспортерах, а за ними все новые и новые толпы людей начали заполнять улицы, и вскоре уже многотысячная колонна под красными знаменами шла к центру, следуя за войсками.

...

Три телекомпании в прямом эфире транслировали обращение лидеров восставших к народу, и в то же самое время Отравленный клинок, координатор операции, смотрел на огромный экран в рубке «Призрака», на котором отображалась карта страны и два окна видеосвязи – с директором Департамента секретных операций и комиссаром Стражей Прогресса.

– Сопротивление оказалось слабее, чем мы думали. Это успех, – сказал он.

– Да. Трухлявое дерево рухнуло от легкого ветерка. С другой стороны, все-таки лучше переоценить противника, чем недооценить его, – ответил директор.

– Реакция в других городах не заставила себя ждать. Думаю, к концу следующего дня революционеры будут контролировать все крупные города, – заметил комиссар.

– Поставки оружия для народной милиции идут по плану? – спросил Отравленный клинок.

Да, но, скорее всего, это уже не будет иметь решающего значения, – ответил комиссар, – большая часть армии, по крайней мере рядовые и младшие офицеры, поддержат революцию, теперь об этом можно говорить наверняка.

...

Ночь уже подходила к концу, но столица не спала – ликование было всеобщим. Революционный комитет вместе с тремя советниками из корпуса Стражей Прогресса и Несущим бурю собрался в здании мэрии – невероятно уставшие после бессонной ночи, но горящие энтузиазмом после одержанной победы.

– Полуостров очищен полностью? – спросил один из лидеров восстания, известный под псевдонимом «Пламенный».

– Да, – подтвердил Несущий бурю, – там не осталось ничего.

– Хорошо. Мы еще раньше решили, что после революции мы построим там парк – парк, в котором смогут отдыхать все жители, а не несколько десятков паразитов. И в центре его мы поставим памятник тем, кто погиб в борьбе за наше будущее. Но для этого надо было стереть с лица земли всю мерзость, что там находилась.

– Это прекрасная идея, – сказала Несущая Свет, координатор операций Стражей Прогресса в регионе и, с сегодняшнего дня, главный советник революционного комитета, – но ей придется немного подождать. У нас очень много работы, которая не терпит отлагательств. Старая государственная машина действительно разбита, вдребезги, и сейчас вам нужно организовать свою – так, чтобы враг уже никогда не смог вернуть потерянное.

Комитету действительно предстояло сделать многое. Нужно было организовать управление крупнейшими предприятиями, в том числе и теми, от работы которых зависели жизнь и здоровье жителей, нужно было создать отряды народной милиции для охраны порядка в городе и защиты от еще оставшихся в живых наемников – и все это требовалось сделать и в других городах страны. Первое заседание комитета продолжалось не один час, и за окнами стало светлеть. Над столицей забрезжил рассвет – рассвет нового мира.

Романтическая интерлюдия

Может быть, или Драконы, которых не бывает

Тут-то гениальный Цереброн, атаковав проблему методами точных наук, установил, что имеется три типа драконов, нулевые, мнимые и отрицательные. Все они, как было сказано, не существуют, однако каждый тип – на свой особый манер.

С. Лем. «Кибериада. Путешествие третье или Вероятностные драконы»

Стояла холодная, как и всегда в этих краях, осень. Свинцово-серое небо, затянутое сплошной пеленой низких облаков, было настолько темным, что, казалось, рассвет так и не наступил. Пронизывающий ветер за окном кружил опавшие листья и раскачивал голые ветви деревьев. Моросил мелкий, нудный дождь, капли которого стекали по оконным стеклам.

Роберт, проснувшийся, как обычно, поздно (наконец-то не нужно никуда ходить по утрам!) встал, умылся, почистил зубы и взглянул на себя в зеркало. Душераздирающее зрелище, подумал он, подобно ослику Иа-Иа, посмотревшему на свое отражение в ручье. Пойти, что ли, вечером в спортзал? Но там смеяться будут ... может быть. Автоматизированные системы медицинского контроля настоятельно рекомендовали Роберту больше двигаться и заняться каким-нибудь видом физической активности, но их можно было игнорировать (Роберт был в этом не одинок), благо медицинских нанороботов было достаточно для поддержки минимальной физической формы. К тому же Роберт привык ссылаться на свою болезнь. Тем временем автоматическая кухня уже работала и по квартире разнесся восхитительный запах свежесваренного кофе и гренок.

После завтрака Роберт просмотрел почту (письмо было одно, от родителей) и новые сообщения в университетском клубе. Мрак безысходности, господствовавший в разделе, посвященном личным отношениям, сгустился еще больше и, похоже, достиг сезонного максимума. Роберт закрыл страницу и решил перейти к учебе.

Сегодня по расписанию была лекция по курсу алгоритмизации. Как и многим из студентов, научившимся программировать еще в школе, вводная часть далась Роберту довольно легко, и, просматривая материалы курса, он сейчас заглядывал вперед, в конец семестра, рассчитывая найти какую-нибудь интересную задачку, в которую можно было бы как следует вцепиться – так, чтобы изгнать из головы лезшие туда неприятные мысли – мысли о том, что он не такой, как другие. Нет, здесь, разумеется, никто не мог даже подумать о том, чтобы посмеяться над «ботаником», слишком погруженным в серьезные занятия – здесь такими были практически все, и это считалось нормой. Это были мысли о Стене.

Стена окружала Роберта всегда, делая мир, в котором он жил, изолированным от того, что происходило снаружи, и иногда до неузнаваемости искажая видение того, что случалось за ее пределами. Ее было невозможно потрогать или увидеть, ее даже было очень сложно описать – но она была, непреодолимая и несокрушимая, словно бункеры, строившиеся во времена Холодной войны на случай ее перехода в горячую фазу. Иногда Роберт мог видеть то, что происходило за Стеной, но в этом было мало смысла – между миром внутри и миром вне Стены не было никакого соответствия, то, что сплошь и рядом случалось за пределами Стены, внутри оказывалось просто невозможным. И не было на свете силы, которая могла оставить хоть царапину на Стене, не говоря уже о том, чтобы разрушить ее.