Культ - Константин Образцов

Файлы со своего компьютера Крупская удалила еще вечером: наверняка начнутся расспросы, проверки, и не нужно, чтобы стало известно, что это именно она подкинула роковое письмо. Заодно, как могла, стерла и всю историю поиска. Едва дождавшись окончания последнего урока, Светлана Николаевна положила конверт в сумочку, замоталась поплотнее платком и двинулась в путь. Адрес она, разумеется, знала – он был указан в личном деле. Кодовый замок на деревянной двери подъезда был давно выбит, и Крупская крадучись вошла в удушливый полумрак, пропитанный гнилым паром, сочащимся из подвала. Вот и почтовые ящики на стене. Светлана Николаевна нашла нужный и принялась засовывать пухлый конверт в узкую щель.

– Получилось? – раздался позади заикающийся голос.

Крупская вздрогнула всем телом и резко обернулась. В приоткрытой двери квартиры напротив стоял долговязый и тощий парень с вытянутым бледным лицом. Пустые глаза бессмысленно пялились куда-то в сторону.

– Пошел ты, – зло и испуганно пробормотала Светлана Николаевна, с силой протиснула письмо в ящик и поспешно выбежала из подъезда.

Из Михайловска Аркадий Леонидович возвращался в смешанных чувствах. С одной стороны, все прошло хорошо: он не только выяснил, что так называемое капище не более чем не слишком удачная подделка, но и донес эту информацию до самого начальника Комитета по охране памятников истории и культуры. Тот слушал серьезно, внимательно, даже записывал что-то, задавал вопросы, а в конце беседы долго жал руку и благодарил за важный сигнал. Со встречи Аркадий Леонидович вышел окрыленный, с чувством хорошо сделанной работы; он хотел было сразу позвонить Троку, но потом решил, что лучше будет все рассказать тому при личной встрече. Новости были из разряда, что называется, не по телефону.

С другой стороны, появились новые вопросы, ответы на которые он не представлял себе даже приблизительно. Две логические цепочки никак не желали соединяться. В части мошеннической схемы все было ясно – во всяком случае, в той степени, которая устраивала Аркадия Леонидовича, и он был уверен, что Троку будет еще более понятна суть заговора с участием жены губернатора Михайловска, директора краеведческого музея, злосчастной Львовой и бригады строительных рабочих. Оставалась мистическая составляющая, и вот она никак не укладывалась ни в какие схемы. Откуда взялась кукла под камнем в мнимом древнем святилище? Проводил ли кто-то там некие ритуалы, и если да – то какие, если же нет – то в чем причина доселе невиданного всплеска насилия и трагических катастроф, потрясших Северосумск, и чувство надвигающегося инфернального зла? Ладно, мир вообще не меняется к лучшему, и все можно было бы объяснить совпадениями и случайностями, и даже собственные кошмарные сны и ощущения списать на мнительность и негативный жизненный опыт – но ведь то же самое чувствовала и Карина…

«Надо же позвонить», – спохватился Аркадий Леонидович.

Он вытянул из кармана мобильник и набрал номер.

– Я в автобусе, только что выехал.

– Отлично! – Он услышал по голосу, что Карина улыбается, и в полумраке салона стало будто немного светлее. – Как все прошло, удачно?

– Более чем! Есть очень интересные новости, приеду – обязательно все расскажу!

На этот раз Аркадий Леонидович действительно собирался все рассказать: и о подробностях разговора с Троком, и про куклу в яме, даже про Львову, пусть и опустив некоторые детали их встречи, и о том, что зловещее капище оказалось всего лишь фальшивкой. Хватит уже скрытности и недомолвок.

– Тебя дома ожидает сюрприз, – на прощание сказала Карина.

Он улыбнулся, убрал телефон и поежился, плотнее закутываясь в пальто. В темном мокром окне смутно виднелось его отражение, подсвеченное тускло мерцающими каплями влаги. Дождь превратился в густой снегопад, и ночь за окном была похожа на черную классную доску, исчерканную меловыми штрихами. Хотелось домой, а еще спать. Прошлая ночь в отеле «Элит» выдалась неспокойной: из сауны в конце коридора доносилась громкая разноголосица, визгливый смех, а когда он, немного привыкнув к этим звукам, все-таки задремал, где-то с грохотом распахнулась дверь, в коридор вырвались мужские басы, женские, истеричные вопли, торопливый топот шагов, что-то падало и поднималось, дребезжало, звенело, звуки то удалялись, то приближались, снова и снова хлопали двери, так что уснуть удалось только под самое утро. Сейчас, в особом теплом уюте салона автобуса, пропитанного запахами мокрой одежды, усталых людей и бензина, Аркадия Леонидовича разморило, и он, привалившись лбом к прохладному стеклу, медленно погрузился в легкий сон.

До возвращения домой оставалось не больше пары часов.

Карина присела за стол, вскрыла конверт и достала оттуда пачку листов с фотографиями и текстом.

Сначала она подумала, что это какая-то ошибка: кто-то положил не в тот ящик полицейские объявления и распечатки статей. К ней, Карине, все это не могло иметь никакого отношения.

Потом она пригляделась внимательнее, и дыхание остановилось.

Время тоже.

Сколько она глядела на листок с объявлением о розыске? Наверное, несколько минут. Очнулась от ступора, мотнула головой, быстро просмотрела распечатанные статьи. В глаза бросилось «раздроблены кости стоп, колени…» и «облил свою жертву бензином и сжег… заживо…». Все это она уже слышала раньше. Обсуждала с теми, кого у нее получилось забыть почти полностью, – и боялась.

Снова взяла в руки полицейскую ориентировку и уставилась на фотографию. Потом быстро, едва ли не комкая, сложила все листки вместе, запихала обратно в конверт, отнесла в коридор и стала ходить по квартире.

Все стало другим. Ароматы мяса в духовке отдавали паленой плотью. Бутылка вина выглядела зловеще. В телевизоре кто-то угрюмо хохотал.

Карина ходила, не думая ни о чем, – из комнаты в кухню, из кухни в комнату. Выключила телевизор и тут же снова включила, испугавшись тишины. Хотелось проснуться или повернуть время вспять. Если вот так походить еще немного, то все получится. Вернется назад. Снова станет как было. А конверт на полочке в коридоре просто исчезнет.

Она поймала себя на том, что уже почти бегает по квартире. Это становилось похоже на истерику. Вот еще чего не хватало. Не дождетесь. Карина присела на край дивана, перевела дыхание, взяла себя в руки, встала и выглянула в коридор.

Конверт, разумеется, не исчез: белел в темноте широким пятном, согнувшись пополам, будто кобра. Карина снова взяла его, принесла в комнату, разложила содержимое рядом с собой на диване и стала читать – на этот раз тщательно, вдумчиво, чтобы свыкнуться хоть немного с новой реальностью.

«Подделка!» – мысль была внезапной и яркой, как зимняя молния.

Ну конечно же, как она сразу не догадалась: это просто чья-то злобная провокация, клевета! Сейчас делают и не такое. Карина чуть не рассмеялась от облегчения, в то же время отчетливо понимая, что фотографии и статьи – не фальшивка, а самая настоящая правда, такая, которую невозможно принять. Но именно потому, что Карина это осознавала, она встала, подошла к шкафу, в котором хранились их немногочисленные пожитки, и стала искать – что-нибудь. Ибо если все это – и фотографии, и статьи – правда, то что-нибудь обязательно отыщется.

Отыскалось в небольшой дорожной сумке, стоявшей на самом дне шкафа, под вешалками с его рубашками и ее блузками. На потертый паркет легли аккуратным рядком черная маска с прорезями для глаз, налобный фонарь, моток клейкой ленты, резиновые перчатки, скомканный комбинезон из тонкого пластика, большие ножницы, отвратительного вида мешочек с веревкой, от которого несло сушеной ядовитой травой, и молоток.

Интересно, когда он все это собирался пустить в дело? Или, может быть, уже успел использовать здесь, в Северосумске? Нет, о таком происшествии сообщили бы во всех новостях. Да и молоток выглядит новым, блестящим, на тусклом железе ни пятнышка… Значит, все это куплено совсем недавно.

Может быть, даже специально для нее.

Карина вскочила и снова зашагала по комнате. Внутри ее несколько минут назад будто взорвалась чудовищная бомба, разом опустошив, уничтожив, испепелив все, что созидалось в любви и покое последних нескольких месяцев, и сейчас в черную пустоту втягивались страх и злость. К своим бывшим так называемым сестрам, ведьмам ковена, она теплых чувств не испытывала, даже напротив; потому с такой готовностью согласилась в свое время помочь единственной подруге, Альтере, подготовить последний, огненный шабаш, который должен был положить конец всем, до кого не успел добраться неуловимый безжалостный Инквизитор. Тогда, полгода назад, она была даже почти ему благодарна: кто знает, сколько бы еще продолжалось ее участие в темных мистериях и сколько бы она смогла просуществовать в состоянии внутренней смерти. Но Карина знала, и знала наверняка, что если бы Инквизитор успел найти ее, как до этого нашел одну за одной шесть женщин, отмеченных знаком перевернутого трезубца, то на жалость и снисхождение можно было бы не рассчитывать. Раздробленные пальцы ног, обмотанное скотчем и проволокой обнаженное и обгорелое тело, надпись «ВЕДЬМА» на листе фанеры, пристроенном поблизости с трупом… Просто тогда ей повезло.