Вкус убийства - Анна Малышева

– У тебя давление в порядке? – спросил он, садясь за стол. – Ты вся красная.

Наталья смущенно засмеялась, прикладывая к щекам мягкие белые руки:

– Ах это… Да это после ванной, очень там душно.

Саша не стал возражать, хотя румянец бросился ему в глаза сразу, как он вернулся домой. Выпив полчашки, он заговорил о деле. Наталья слушала его с наивным видом. Казалось, ей многое было внове.

Саша даже удивился – только что она так уверенно говорила про залог квартиры и про нотариуса.

– Короче, я тебе помогу, – закончил он. – На твоих условиях. Ты не передумала? Не боишься потерять квартиру?

– Ну, чего мне бояться, я ведь деньги отдам, – беспечно ответила она.

– А если не секрет, где ты возьмешь такую сумму? С работы тебя вроде почти уволили?

Наталья загадочно улыбнулась:

– Ну, во-первых, еще не уволили. Чтобы меня уволить – это надо дураками быть. На мне там многое держалось, я сейчас просто как бы в отпуске.

А потом, как ты думаешь, стала бы я брать деньги просто так, если б не знала, чем буду отдавать?

Сашу ее возражение не убедило. Но он не стал к ней придираться и решил, что она знает, что делает.

Наталья подлила ему еще чаю и с хрустом разгрызла карамельку. Она сделала это совсем по-детски, и лицо у нее в этот момент тоже казалось детским – простым и немного удивленным. Саша больше всего любил на нее смотреть в такие минуты.

– Что это ты вдруг надумала с сыном разъезжаться? – спросил он, допив чай.

– Ну, после сегодняшнего, – вздохнула она. – Он будет туда шляться, а зачем мне это надо? Не дай Бог, опять девочку тронет. Он ведь если что-то начал… А я для него не авторитет. Что я могу с ним сделать? Побить? Так это кто кого побьет. – Она грустно улыбнулась. – Он без отца рос, для него вообще авторитетов нет.

– А куда отец делся?

– Сперва за бакланку сел, а потом… – Наталья разгрызла еще одну карамельку и неразборчиво добавила что-то про развод.

– За что он сел? – переспросил Саша.

– За драку, – пояснила Наталья. – Дрались все, а нож нашли только у него, у дурака. Хотя он им не пользовался. Слов просто нет, как все глупо вышло!

Если б он не сел, парень вырос бы при отце. Хотя такой отец…

Она вздохнула и встала:

– Устала я. Ничего не делала, а устала. Ладно, я тебе скажу, откуда деньги возьму. Чтобы ты был спокоен.

И она рассказала, что после ухода Саши созвонилась с соседкой. И они договорились, что Наталья сделает все, чтобы ее сын не появлялся даже близко от их дома. Но для этого, конечно, надо было его куда-то поселить.

– Ведь он почему ко мне приходит? – говорила Наталья. – Потому что ему с моей матерью скучно жить. Понимаешь, она совсем старая да еще почти глухая. А ему девятнадцать лет. Он ведь хитро рассуждает – лучше уж буду жить с матерью, она, по крайней мере, зарабатывает прилично, всегда денег даст.

Оказалось, Надежда, соседка, твердо обещала Наталье помочь с покупкой квартиры и дать взаймы недостающую сумму, но при этом заломила такие бесчеловечные проценты, что Наталья решила найти другой выход.

– Так что, миленький, не волнуйся, – сказала она, наклоняясь к Саше и целуя его в щеку. – Если я через полгода всех денег не достану, то займу под проценты у Надьки и ты свое все равно назад получишь. Понял? Успокоился?

Он тоже встал и обнял ее. Сказал, что ему надоело говорить о деньгах. Потом расстегнул верхнюю пуговицу на ее халате и поцеловал в грудь. Наталья запрокинула назад голову и рассмеялась своим тихим, грудным смехом. Это был особенный смех, хорошо знакомый Саше.

– Хочешь, отнесу в спальню? – предложил он, расстегивая вторую пуговицу.

Наталья уперлась ему в грудь ладонями и продолжала смеяться, отворачивая голову:

– Отнесешь? Неужели отнесешь? Не поднимешь, я тяжеленькая!

– Отнесу! – Саша наклонился, подхватил ее под коленки и рывком поднял с пола. Наталья испуганно и радостно ахнула:

– Надорвешься, отпусти!

Она и в самом деле оказалась очень тяжелой. Но Саша молча, сжав губы от напряжения, донес ее до постели и разом опустил на подушку. Она лежала неподвижно, глядя на него с веселым удивлением.

– Ну, раздевайся, – шепнул он.

– Сейчас. – Она провела рукой по пуговицам, отыскивая нерасстегнутые. – Какой же ты смешной!

– Почему смешной? – Саша тоже раздевался, бросая вещи куда попало.

– Да мне все время смешно… Зачем я тебе нужна, скажи?

.Уже позже, когда они, вытянувшись, лежали друг возле друга, Наталья спросила, когда Саша сможет дать ей эти пятнадцать тысяч. Он к этому времени уже засыпал. Сделав через силу кое-какие расчеты, он сказал, что раньше чем через неделю денег не достанет. Наталья сама должна понимать, в стране кризис.

– Это я понимаю, – грустно отозвалась она. – Через неделю, значит? А раньше никак?

Он не ответил и отвернулся, укрываясь до самых ушей. Женщина вздохнула. Она полежала еще немного, глядя в потолок и напряженно думая о чем-то своем. Потом закрыла глаза и вскоре уснула.

***

Это была первая ночь за последние несколько суток, когда Тане удалось выспаться. Она и сама не ожидала, что способна на такой номер: в общей сложности она проспала шестнадцать часов. Иногда просыпалась. Тупо, ничего не соображая, натыкаясь на стены и мебель, плелась на кухню, пила " воду, заходила в туалет и снова падала на постель.

Каждый раз ей казалось, что она не уснет, – слишком многое случилось за последние дни. Но Таня тут же проваливалась в сон, странный, тяжелый, без сновидений. Только во время последнего приступа сна, когда она достаточно отдохнула, ей все-таки что-то приснилось.

Снилось ей, что Стас сидит за рулем своей машины и нетерпеливо зовет ее: «Мы торопимся, садись скорее!» Она подбегает, садится, и Стас рывком трогает машину с места. Они едут очень быстро, и в конце концов Таня видит, что машина уже не касается колесами асфальта. Перед капотом мелькает чье-то искаженное лицо, и Таня понимает, что они сбили человека. Но этот человек какой-то странный, он похож на манекен в светлом пиджаке и с темными волосами. Она испуганно просит Стаса ехать помедленнее.

– Ничего страшного, – отвечает он. – Все равно этим кончится.

– Но мы уже летим? – кричит Таня.

Они и в самом деле летят. Машина поднимается над дорогой, маневрирует между проводами электропередачи и несется в воздухе, едва не задевая фонари. Таню прошибает холодный пот. Она чувствует, что машину трясет, – так трясет самолет, прежде ; чем он оторвется от взлетно-посадочной полосы.

– Помедленней, Стас! – хочет сказать она, но из губ вырывается только жалобный, почти детский стон.

Стас хохочет. Она с ужасом смотрит на него и думает, что он сошел с ума. Оказаться в машине рядом с сумасшедшим! В этот миг она испытывает небывалую, жгучую ненависть к мужу.