Джулиус и Фелтон - Мария Александровна Дубинина

хоть пару слов.

– Так теперь все, да? – Уилфред по очереди пожал нам руки, и я болезненно поморщился.

– Да, мистер Годфри, – Джулиус мужественно вытерпел крепкое рукопожатие, хотя в холодном подвале ему досталось куда больше моего. – Если что, обращайтесь, с радостью поможем.

Распрощавшись и получив заслуженный гонорар, мы пошли обратно в агентство: Джулиус, потому что жил над ним, а я вспомнил, что забыл там книжку. Кроме всего прочего, меня смущали слова, сказанные Олдриджем напоследок. Прежде он никогда не допускал мысли, что клиенты, коих мы обслужили, могут обратиться повторно. Я не выдержал и спросил об этом.

– Подумай головой, Филипп, – привычно поддел он меня. – Листок с магической формулой был запечатан в стену и вот – начал причинять вред. Кто-то замыслил против милейшего мистера Годфри недоброе. И наверняка предпримет новую попытку.

Если Джулиус прав, наше вмешательство лишь отсрочило новое злодеяние.

– Но почему ты не предупредил об этом самого Годфри?

– Я могу ошибаться. К тому же у меня нехорошее предчувствие. – Он посмотрел на обмороженную ладонь. – Зря мы взялись за это дело.

* * *

В минувшие выходные я не виделся с Джулиусом по той причине, что на годовщину смерти отца приехали мама со своей сестрой, моей тетей, и пришлось постоянно быть при них. Более утомительных выходных у меня давно не случалось, однако я был рад повидаться с мамой, пусть и повод для встречи огорчал нас обоих в равной степени.

Лишь в понедельник я явился в агентство, но обнаружил его запертым. Воспользовавшись своим ключом, я просидел в одиночестве весь день. К вечеру я устроился на диванчике с книгой, ожидая, что на ночь Олдридж вернется в квартиру. Я ждал и ждал, пока на столе не зазвонил телефон.

– Детективное агентство «Джулиус и Фелтон», – ответил я, хотя для клиентов время было слишком поздним. Голос звонившего показался мне знакомым, более того, я почти сразу его узнал.

– Мистер Фелтон, – Уилфред Годфри был взволнован и, насколько я мог судить, напуган. – Что-то случилось с мистером Джулиусом! Приезжайте как можно быстрее!

– С Джулиусом? – Я не видел связи. – Где он?

Сначала ответили только досадные помехи на линии, потом голос Годфри, искаженный расстоянием, прохрипел:

– …опять началось… срочно…

Показалось, что тело сковало льдом, так страшно мне сделалось. Джулиуса не было весь день: ни записки, ни звонка, ни намека, будто он провалился сквозь землю. Почему он пошел к Годфри один, ни слова не сказав? Как это на него похоже и как сильно раздражает!

Часы показывали половину одиннадцатого ночи, однако это не могло меня остановить. Такси закончили работу, а редкие извозчики на конных экипажах, упрямо цепляющихся за прошлый век, и подавно, поэтому я спешил изо всех сил, едва ли не срываясь на бег. Лишь нежелание привлечь к себе внимание патрульных заставляло придерживаться скорого шага. К району, где жил Годфри, я приблизился спустя сорок минут, взмыленный, встревоженный еще более, чем когда вышел из офиса. Одинаковые кирпичные дома встретили меня темными квадратами окон и фонарями вдоль дороги, горящими через один. Вокруг ярких плафонов кружили ночные насекомые, привлеченные светом. Даже на расстоянии я чувствовал запах сырости, исходящий от замшелых стен, к горлу подступала тошнота. Меня мутило от дурного предчувствия, и в шаге от металлической калитки я замер, борясь с внезапным головокружением. Дверь дома распахнулась, на пороге возник хозяин, бледный, взъерошенный, таинственно подсвеченный со спины электрическим светом лампы.

– Скорее! Я совершенно не представляю, что делать!

Его истеричный возглас подстегнул меня, я перепрыгнул через порожек и оказался с Уилфредом лицом к лицу. Глаза его лихорадочно блестели на бледном до синевы лице. Он выглядел как курильщик опиума, но вокруг не чувствовалось того приторно-дурманящего аромата. Молодой человек трясущейся рукой указал на подвальную дверцу:

– Он… он там.

– Давно? – перебил я. – Зачем он приходил?

Сердце громко стучало в груди, будто намереваясь выпрыгнуть. Я никогда не был особо силен в предчувствиях, но на сей раз интуиция проявила себя в полной мере, крича об опасности, истинного масштаба которой я тогда, вполне естественно, осознать не мог. Спуск в подвал занял считаные секунды, дверь скрипнула, открываясь, и тут же захлопнулась за моей спиной. Лицо обдало морозом, да таким, что заслезились глаза. Но не только это удивило и напугало меня.

Стены, пол и низкий потолок покрывал тонкий узорчатый слой снежной паутинки, переплетающейся плотным кружевом столь же красиво, сколь и пугающе. Острые шипы намороженного льда угрожающе торчали из потолка. Я судорожно вздохнул, с губ сорвалось облачко пара и растворилось в холодном воздухе. Под моими осторожными шагами поскрипывал иней, сердце оглушительно громко стучало, но остановилось в тот миг, когда за ящиками я увидел Джулиуса.

Он лежал на ледяном полу, вытянувшись во весь рост и протянув одну руку так, будто стремился и не мог до чего-то дотянуться. Лицо, повернутое к невидимой цели, было невозможно белым, а губы – синими, как у мертвеца. Неудивительно, что колени мои в тот момент подкосились, и я рад был, что глаза Джулиуса закрыты. Ресницы смерзлись, на бледной коже виднелись заиндевевшие следы слез. Картина обдала меня морозом куда большим, чем сошедшая с ума температура подвала. Я упал перед другом на колени и припал к его груди ухом. Сердце билось, хотя столь тихо и нечасто, что стук мог мне просто почудиться. Я метнулся к двери, намереваясь позвать Уилфреда на помощь, однако обнаружил, что не могу этого сделать. Дверь была заперта.

Крики не помогли, удары – отчаянные, до крови на обмороженных костяшках – тоже. Мы угодили в мышеловку, спастись из которой нам, похоже, было не суждено. Никогда прежде мысли в голове не вертелись с такой скоростью и не перебирали столько сумасшедших, невыполнимых вариантов. Я знал одно: если Джулиус умрет, мне незачем выбираться. Откуда такие мысли? Кто знает. Кто вообще может знать, на что готов пойти на пороге смерти – своей или чужой. Я вдруг с кристальной ясностью осознал: вся моя жизнь зиждется на Олдридже, а до него я лишь влачил существование, неловко подстраивался под реальность, с которой не имел ничего общего. Раньше я этого не замечал, а сейчас – не поздно ли?

Я снял пиджак и укрыл им Джулиуса, сам сел рядом – так близко, как смог, – и уставился на обитую металлом дверь пустым невидящим взглядом.

Было очень холодно.

* * *

Дом, утопающий в зелени, сиял на солнце белыми стенами и начищенными до блеска оконными стеклами. Джулиусу он всегда казался сказочным, вроде пряничного домика лесной ведьмы или даже заколдованного замка настоящей принцессы. Не только принцессам