Вороток и балерина (СИ) - Миллер Тони

Да, более всего это напоминало именно прыжки, когда за один переход окружающий пейзаж рывком смещался и гора становилась чуть ближе.

"Пересадочные станции", которые они пересекали, держа путь к следующим вратам, представляли собой всё тот же ухоженный парк с подстриженной травкой, кустами, цветущими на клумбах цветами и красивыми деревьями, на многих из которых висели созревшие плоды.

Чем ближе они приближались к горе, тем чаще в глубине парка виднелись строения из белого камня с высокими, стройными колоннами.

— На самом деле, — пояснила Теллура, — всё это гостевые домики для тех, кто удостоился чести быть сюда приглашёнными. По здешним меркам — это трущобы для быдла и не более того. Именно так относятся к живущим в основном мире Филактерии местные жители.

— И много их тут? — поинтересовался Василий.

— Около пятидесяти миллионов. — выдала справку Теллура. — Может показаться, что это много, но по отношению к общему числу населения это всего лишь два процента. К тому же, большая их часть живет на первых семи ярусах горы и являются разного рода управленцами земными делами, чиновниками, судьями.

— А выше кто?

— На следующих семи ступенях обитают учёные и разного рода художники, музыканты и артисты.

— Этим то за что такая честь? — поинтересовался он.

— Их предназначение — обслуживать и развлекать элиту, обитающую на последних семи ярусах горы. — ответила Теллура. — Ну и заодно служить прослойкой, что отделяет элиту от простых чинуш.

— Ммм… да… — произнес Василий и задумался.

— А каковы особенности этого мира, помимо системы возрождения? — задала вопрос Туля.

— В первую очередь, Небеса отличаются от остальной части мира тем, что его обитатели не стареют и не болеют. Более того, они не нуждаются в пище, питье или сне и делают всё это лишь ради удовольствия. Ну и, само собой, работать в поле, чтобы получить свой хлеб не нужно. Достаточно жестом вызвать меню и выбрать необходимое, будь то пища, одежда или ещё что из доступного для твоего ранга, как это появится перед тобой.

— Используют возможности вирта по полной, да?

— Разумеется, Госпожа.

— И чем же они в таком случае живут? — спросила она. — В чём их мотивация, если всё что им нужно, они могут получить по желанию, стоит лишь махнуть рукой?

— В первую очередь ими движет желание сохранить своё положение. К хорошему, знаете ли, быстро привыкаешь, а уж после столетий такой жизни терять этого ой как не хочется. А потерять не сложно, поскольку на каждого чиновника найдется несколько десятков чиновников ступенью ниже, что хотели бы занять его место. Да и сам он непрочь подсидеть кого-то ярусом выше, чтобы приподняться и расширить собственные возможности. Проигравших в этой игре низвергают "на землю", а особо… неуживчивых — сразу в Преисподнюю.

— Вот ведь змеиное гнездо… — произнес Василий. — А почему бы им, раз уж они тут могут создавать пищу из ничего, не делать её вагонами и не оправлять вниз, людям и гоблинам, живущим в основном мире?

— Минуточку, Господин. Обратите внимание, мы приблизились к основанию этой горы.

Гора, о которой шла речь, как оказалось вблизи, представляла собой один большой город, что по спирали огибал гигантский пик, с каждым витком поднимаясь всё выше и выше.

На его улицах горел свет и слышалась музыка, прогуливались люди. Одежда жителей была весьма… причудливая, но неизменно очень богатая. Василию, в его домашней одежде, в которой он в своё время выбежал из дома, стало неуютно.

— Господин, знаете чем занимаются чиновники этого яруса? — продолжила Теллура. — Они ведут учёт урожая на полях Красного Зиккурата и следят за тем, чтобы не образовывалось излишков, и если в этом году было собрано больше урожая, чем требуется, то на следующий год закладывается более низкая урожайность.

— Это как? — не понял он.

— Это одна из тех вещей, что крайне меня угнетали… Имея надо мной власть, они заранее закладывают, сколько урожая принесет то или иное поле, чтобы кормящимся с него только-только хватало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В смысле? Они могут через тебя управлять урожайностью полей? — растерянно спросил Василий. — Так почему бы им наоборот не поставить двойной, тройной урожай?

— В таком случае, Господин, жителям земли не придется тяжело трудится для своего пропитания, вместе с излишками у них появится уверенность в завтрашнем дне, чувство собственного достоинства, свободное время, а там, глядишь, начнут желать странного, задаваться вопросами, думать о том, почему всё устроено именно так, а не иначе…

Выйдя из портала на краю большой площади они обошли фонтан с золотыми и серебряными статуями и вошли в следующую арку.

— А вот это уже начинаются кварталы творческой элиты. — произнесла Теллура, указав рукой.

— Оно и заметно… — произнес он, крутя головой по сторонам. — Нарядно, чё… Вот только, как я вспомню, что больше половины населения живут в землянках и носят одежду из шкур… Неужели ничего нельзя для них сделать?

— Имея доступ на Небо Небес можно активировать и в том мире доступ к интерфейсу, благодаря чему каждый смог бы получить вкусную пищу и удобную одежду. Но даже тогда, в начале, когда была возможность сделать это, такой шаг не рассматривался, Господин.

— Почему же? — удивился он. — Они же ничего от этого не потеряли бы.

— Как раз наоборот, потеряли бы. Потеряли бы свою привилегию. Когда что-то доступно всем, это уже не привилегия, а нечто… обычное. А обитатели Неба считают себя совершенно особыми, лучшими, заслуживающими того, чего нет у других. Понимаете? Бессмертие, идеальное здоровье, роскошь. Если это дать всем, то чем они будут от остальных отличаться?

— Ничего ничего… — скрипнув зубами произнес Василий. — Совсем скоро они узнают вкус приготовленного на костре мяса, на пороге уютной землянки. И это те, кому повезет…

— А что вы намерены сделать с этим местом? — поинтересовалась Теллура.

— Ну… можно сюда брать самых достойных. — предположил он.

— Ну так местные хозяева тоже так начинали, собрали к себе поближе тех, кого считали достойными. На свой вкус…

— Не знаю, не знаю… Может сделаем из Небес курорт, куда будем отправлять отличившихся, в качестве поощрения. На время. Потому что, как отдых — это хорошо, а как образ жизни — едва ли.

Пробравшись через городские кварталы полные причудливой архитектуры, затейливых граффити, мозаики, витражей и статуй, они выбрались к районам, погруженным в зелень, где за золотыми заборами, в глубине сада виднелись дворцы, один другого шикарнее.

— Местная элита? — поинтересовался он.

— Она самая. — подтвердила Теллура. — Но пусть вас не обманывает эта, относительная скромность. В каждом доме есть портал, ведущий на личный остров, и вот там и находится их основная резиденция.

— Ещё более шикарные дворцы?

— Если бы… — произнесла она и её лицо скривилось, словно от боли. — Понимаете, Господин… Эти люди взобрались на самую вершину. Над ними нет никого, ни закона, ни чего. Они могут позволить себе всё что угодно. Абсолютно. Единственно, пока что они предпочитают избегать публичности, но вот на своих островах… Если по началу они просто придавались излишествам, то за минувшие столетия уже давно пресытились ими. Не думаю, что вам нужно знать подробности… Просто представьте себе максимум извращенности и жестокости что может прийти в голову, так для любого из них это будет старой, доброй, скучной классикой.

— Я уже начинаю симпатизировать Владыкам Преисподней. — буркнул он, передернув плечами.

— В принципе, да… — согласилась она. — Они больше ориентированы на физическое насилие, животную жестокость, агрессию, ненависть. По местным меркам — скучно и без изысков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Твари…

— Вась, вспомни зачем мы здесь. — напомнила Туля. — Не покарать, а спасти. В том числе и их от полного исчезновения. В конце концов и они по своему полезны… например, как демонстрация того, к чему приводит вседозволенность и безнаказанность.