Скобелев, или Есть только миг… - Борис Васильев

— Это что-то новое, Мокроусов, — проворчал он.

— Как только снизят прицел, вскочим и — рывком к мельнице.

На возвышенности не успели еще оценить внезапного броска стрелков через реку, как вдруг все они разом попадали на землю.

— Неужто одним залпом выбили их? — растерянно сказал артиллерист.

Скобелев продолжал напряженно глядеть в бинокль. Он знал, что один ружейный залп не в состоянии уложить добрую полусотню солдат, соображал, что же произошло и какую выгоду от этого мог получить бой в целом.

Группа вскочила одновременно и явно по команде. Турки едва успели вскинуть винтовки, как все солдаты уже скрылись за оградой мельницы.

— Да они пуль испугались! — презрительно заметил Жиляй. — Какой позор!..

— Молодцы! — громко воскликнул Скобелев. — Ну, получил Рифат-паша подарочек: мост-то теперь под ружейным огнем. Млынов, узнай, кто скомандовал вовремя упасть. Георгия ему за то, что солдат спас и задачу выполнил. Алексей Николаевич, готовь общую атаку, — он щелкнул крышкой часов. — Ровно в двенадцать — сигнал!

А уволенный со службы и внезапно представленный к награде вольноопределяющийся Федор Мокроусов сидел под стеной. Уже при входе в мельничный двор турецкая пуля рикошетом угодила в голову. Все плыло перед глазами, и порученец с трудом улавливал слова бинтовавшего его солдата.

— Ничего, барин, контузия это. Спасибо тебе солдатское, господин хороший, что уберег нас. Кабы не ты — ни в жисть бы нам до этой мельницы не добежать…

— Второй раз, — еле ворочая языком, сказал Федор. — Второй раз — и все в голову…

Глава седьмая

1

Взятие Ловчи и полный разгром ее гарнизона были высоко оценены не только русской армией. Александр пожелал лично заслушать доклад светлейшего князя. Сдержанный Имеретинский, вкратце обрисовав ход сражения, все эмоции выразил в последней фразе:

— Героем дня был генерал Скобелев.

Фраза эта, попавшая в официальную реляцию и подхваченная газетами, обошла весь мир. К Скобелеву стучалась не только мировая слава, но и народная любовь.

Перед третьим штурмом Плевны русская армия была усилена тридцатью двумя тысячами румын. В предвкушении победы император соизволил лично наблюдать за сражением, а общее командование возложил на румынского короля Карла. Фактически, естественно, руководить штурмом обязан был командир шестого корпуса генерал Зотов, но так как вместе с Александром II прибыл и военный министр Милютин[49], и главнокомандующий светлейший князь Николай Николаевич, то не только единоначалие, но и просто четкое управление войсками было утрачено еще до начала сражения.

Генеральный штурм был назначен на 30-е августа. День этот был днем тезоименитства императора всероссийского, а посему о дне штурма знали все — и солдаты, и офицеры, и сам Осман-паша. Причем последний знал и готовился со всей свойственной ему решимостью, волей и пониманием психологии противника.

— Русские будут атаковать Гривицкие редуты, — сказал он на военном совете. — Дайте им бой, отступите и заприте их там перекрестным огнем. И бросьте все таборы к Зеленым горам.

Наступление предварили четырехдневным артиллерийским обстрелом. Канонада приятно воодушевляла высоких гостей, но особых результатов не дала: турки успели глубоко зарыться в землю. Первыми это испытали на себе румынские войска. Они атаковали злосчастные Гривицкие редуты, уже обильно политые кровью костромичей в Первом штурме и солдат Вельяминова — во Втором. Союзники в конце концов ворвались-таки в редуты, понеся весьма ощутимые потери. Следовало немедленно подбросить резервы усталым и обескровленным колоннам, но князь Карл жалел свою молодую необстрелянную армию, Зотов — свою обстрелянную, и в результате турки отошли в полном порядке, тут же накрыв редуты сосредоточенным огнем.

Уже казалось, что сражение проиграно, что кровавые атаки не дали никаких результатов, что Осман-паша по-прежнему прочно удерживает позиции, умело оперируя резервами и усмехаясь в черную бороду. Казалось, но если бы… Впрочем, в итоге и там только «показалось», но показалось столь грозно, что турецкий главнокомандующий приказал срочно выводить обозы из Плевны. Осман-паша поверил в свое поражение, а русское командование так и не нашло в себе сил уверовать в собственную победу.

Ловченской группировке сама судьба указала наступать по тому самому пути, по которому во время Второго штурма атаковал маленький, по сути, сторожевой отряд Скобелева. Тогда Осман-паша был открыт с юга, но он был умен и дальновиден, и, зная тупое постоянство русского командования, не забывал об Ак-паше. Скобелева ждали не только регулярные части, но и два мощных редута, выросших у самых Плевненских предместий.

С вечера 29-го начался дождь, глинистая почва размокла, но перенести день ангела императора было невозможно. И пока именинник принимал поздравления, тысячи русских солдат и офицеров в насквозь промокших мундирах шли под картечь и пули, с трудом волоча облепленные грязью сапоги.

В тяжелом мокром тумане шел Владимирский полк. Он был встречен таким огнем, что залег и смешался. А полыхающий беспрерывными залпами туман не рассеивался, солдаты падали на крутых склонах, командиры теряли подчиненных.

— Господа офицеры, ко мне! — закричал Скобелев, появившись на белом коне среди бестолково метавшихся групп. — Ваша честь — там, на третьем гребне! Так ступайте за нею!

Офицеры собрали солдат, молча, под проливным дождем двинулись вперед. Скобелев терпеливо обождал, пока они не скрылись в тумане, и вздохнул:

— Понял Осман-паша, чего наши стратеги до сей поры понять не в состоянии: вот дверь в Плевну. За честь почту когда-либо руку ему пожать.

Возвращался генерал другой дорогой. Он ехал медленно, вглядываясь в молочную завесу и вслушиваясь в неспешно разгоравшееся сражение. И вскоре наткнулся на солдат, сидевших под обрывом. При виде генерала солдаты вскочили, вперед шагнул офицер:

— Капитан Гордеев. Собираю отставших.

— Что, ходить в атаку несколько хлопотнее, чем болтать с солдатами?

— Вы несправедливы ко мне, ваше превосходительство. Я не давал повода…

— Повод дают коню, капитан. Офицеру вручают честь.

— Клянусь этой честью, что не сойду с того места, до которого дойду живым. Даже несмотря на ваш приказ, генерал.

— Тогда постарайтесь, чтобы избранное вами место было как можно ближе к Плевне.

Скобелев дал шпоры и бросил коня в карьер. К часу пополудни скобелевцы уже прочно закрепились на третьем гребне Зеленых гор. Впереди лежала знакомая низина с разбухшим от дождя ручьем, глинистый, растоптанный отступающими аскерами подъем и два новых редута. Вверху уже начал редеть туман, но клубы его, перемешанные с пороховым дымом, сползали в низину: густая серая мгла разделяла сейчас солдат Скобелева и аскеров Османа-паши.