Цена невинности - Любовь Сергеевна Черникова

велено – проклиная себя за слабоволие, тащусь Аделхарду в кабинет на полчаса раньше.

Отворяя дверь подсобки, чувствую полной дурой.

Что я здесь делаю? Почему не послала его подальше с его требованиями? И не желаю признавать, что всему виной банальное любопытство. Мне, разрази меня астрал, интересно!

В узком помещении толком и не развернуться. По обеим стенам от потолка до пола располагаются ряды полок, заставленных инфокристаллами в защитных ячейках. Между ними проход – от силы метра полтора. Все. Одна радость, пыли тут нет, и вентиляция работает отменно.

Аудитория постепенно наполняется студентами, и к моменту, когда начинается занятие, я уже готова голову отгрызть муженьку. Зачем было меня звать пораньше, если сам не соизволил явиться?

Наконец за дверью подсобки отчетливо раздается голос Рейна. Ну наконец-то!

Наставник Аделхард здоровается со старшей группой принимается проводить перекличку – лично, не доверяя инфо-системам, которые хитроумные прогульщики то и дело умудряются взломать, а затем принимается вести урок!

Нет, он нормальный?! Издеваться вздумал? Ой! А, может, просто про меня забыл? Или решил, что я не сдержу слово и даже не стал проверять, тут я или нет?

Я откровенно психую. Мечусь, точно дикий зверь в клетке, слушая голос Рейна, за дверью, и даже почти решаюсь отправить ему сообщение, когда створка бесшумно прячется в стену.

Встречаю его, как подобает – высокомерным взглядом, которым можно планеты аннигилировать, но Рейн ни звуком себя не выдает, лишь его глаза блестят как-то предвкушающе, и на губах появляется хищная улыбка.

Так! И что это значит? Что-то мне не нравится, как он смотрит!

Аделхард притворяет за собой дверь, и я слышу, как щелкает замок. Когда он снова поворачивается ко мне. В подсобке вдруг становится мало места, и я чувствую себя загнанной в западню, из которой нет выхода.

– Что ты задумал? – не выдержав напряжения.

Он не отвечает, неспешно приближаясь ко мне. Я так же медленно пячусь, да только уже некуда! Лопатки касаются стены, и я шумно сглатываю, когда туда же упирается мужская рука рядом с моей головой. Рейн молча склоняется ко мне все ниже, и я инстинктивно жмурюсь, ожидая… Ожидая…

– Спорим, ты думала обо мне так много, как никогда в жизни? – горячо шепчет Аделхард на ухо и легонько прикусывает мочку.

От возмущения распахиваю веки, а этот недоумок! Этот огрызок вялого хакса едва ли не ржет! Вот кретин!

Как только с лица мужа сходит то странное выражение, которое заставило меня против воли щемиться в угол, негодование затапливает с головой. Желая покинуть этот чулан, я пытаюсь пробиться к выходу, но Рейн и не думает посторониться. Толкаю его, но он не сдвигается с места, а я по инерции плотненько так в него вжимаюсь.

– Пусти! – шиплю, а этот негодяй и не думает послушать.

Напротив, обнимает меня удерживая.

– Ари, там студенты. Тридцать семь человек. Уверена, что желаешь им показаться? – он приподнимает правую бровь.

Глубоко вдыхаю, впервые со вчерашнего дня обретая «точку покоя» и смотрю прямо в искрящиеся весельем глаза придурка-мужа. Потягиваюсь и, привстав на цыпочки, обвиваю руками его шею. Наши лица оказываются рядом, и все его веселье точно водой уносит, когда из-под ресниц смотрю на его губы.

Ладони Рейна крепче стискивают мою талию. Он наклоняется, намереваясь меня поцеловать и… Пользуясь моментом, я от души наподдают ему коленом прямо по тому самому. А чтобы неповадно было!

Финт не удается, и мое колено врезается в упругое силовое поле. Это точно не та мишень, в которую я целилась.

– Я ожидал чего-то подобного, коварная моя, – доверительно шепчет Рейн и его губы, дразнящим движением, касаются моих.

От затылка по плечам и спине до самого копчика мгновенно разливается приятный жар. Не знаю, как это Рейну удается, но я снова на грани. Хочу, чтобы он не останавливался. Наплевав на все свои заморочки, исступленно отвечаю на поцелуй мужа, наслаждаясь сладко-перечной бурей чувств и эмоций.

Аделхард нежен, а я едва с ума не схожу от невероятно острого желания, которое порождает во мне его близость. Задыхаюсь, не зная, что делать и как попросить его мне помочь. Умру от стыда, но не выдавлю ни слова. Хочется просто взять его руки и указать им направление, но и на это я не решаюсь. Мы еще не настолько близки. Добавляет ситуации пикантности и толпа студентов за тонкой переборкой.

– Кажется, я сам себя переиграл, Ари, – учащенно дыша, шепчет мне на ухо Рейн. – Хочу тебя до одури. Так хочу, что едва держусь, чтобы не взять прямо здесь!

Вселенная! Как же хочется ответить: «Вот она я. Бери. Я твоя жена – имеешь право».

Сказать так и переложить на него всю ответственность… Но вместо этого бурчу:

– Так тебе и надо!

Выходит немного обиженно.

Мы целуемся снова. Исступленно, жарко, затем нежно. Я точно плыву в открытом космосе без защитного скафандра, дышу дыханием Рейна и понимаю, что капитулирую полностью. Не могу ему противостоять. Да и надо ли?

Удивительно, но никто нас прерывает. И даже снаружи подозрительно тихо. Мы еще долго стоим обнявшись, словно наверстывая время, что провели друг без друга. Прижавшись щекой к груди мужа, вдыхая запах его парфюма, думаю о том, почему столько времени была лишена этого невероятного и такого необходимого мне ощущения… нужности?

Определенно что-то со мной случилось в этой подсобке. Что-то, что навсегда все изменило. Одно знаю точно, с этого момента уже никогда не будет как раньше, и придется принимать судьбоносные решения.  Готова ли я? Смогу ли?

Наше обоюдное тихое счастье прерывает инфо-браслет на моем запястье – завибрировав, оповещает о новом сообщении. Маленькая проекция демонстрирует пять серебряных звезд в ряд на черном фоне – знак семьи Кастильеро. Отец не имеет привычки писать по пустякам, и интуиция подсказывает, приятных новостей ждать не стоит.

– Это отец. Мне надо идти, – нехотя отстраняюсь.

Рейн понимающе выпускает меня из объятий.

– Ари, что-то случилось? – интересуется он, видя, как меняется выражение моего лица.

– Нет. Ничего такого. Просто семейный обед. Внезапный. Нужно лететь домой прямо сейчас, у нас важный гость, и отец требует, чтобы семья показала себя во всей красе.

Отец не указывал имен, но я догадываюсь, кто может быть столь важным гостем, ради которого отец требует, чтобы я прогуляла учебу, и догадка мне совершенно не нравится.

– Ари, если понадобится помощь – зови меня.

– Хочешь подать мне оброненную вилку? – ерничаю больше от волнения, чем из желания насолить.

– Я серьезно! – не обижается Рейн.

– А если серьезно, не думаю, что твоя помощь