Королевская кровь - Ирина Котова

Стрелковский ушел назад, проверить, не остался ли кто из придворных в своих покоях. В зале у телепорта уже хлопотал придворный маг с учениками, рядом с ним суетились маги, присланные Алмазом Григорьевичем, но арка и не думала светиться, хотя запуск телепорта осваивал даже маг-первокурсник. Они в нерешительности остановились посреди зала, рядом с замершими тут же духовниками, не понимая, что делать дальше.

— Выбиты кристаллы, — крикнул придворный маг в смятении, — сейчас заменим. Две минуты, Ваше Величество.

— Не торопитесь, милейший, — раздался спокойный голос из-за спин королевской семьи. Смитсен стоял в дверях и благожелательно оглядывал присутствующих, затем выставил вперед руку и что-то прошептал.

Ирина с ужасом и какой-то зарождающейся буйной яростью увидела, как падают один за другим ее охранники, как захлебывается кровью почерневший начальник охраны. Как Святослав, отдавший Каролину старшей принцессе и оттеснивший их за телепорт, рванулся к медленно выступающему вперед Смитсену и, напоровшись на какое-то взрывающее заклинание, покатился по полу. Левой руки у него не было, из плеча хлестала кровь, лицо и грудь тоже были в крови.

Она видела, как ее проклятия, сбивающие обычного человека с ног, развеиваются, не долетая до Смитсена. Как духовники, синхронно создавшие полупрозрачную цепь и шагнувшие вперед, синеют и задыхаются, оседая на пол. Как маги во главе с придворным магом, окружившие королевскую семью защитным куполом, хлещут по медленно продвигающемуся вперед Черному всеми возможными заклинаниями, но ни одно из них не достигает цели, в отличие от проклятий самого Смитсена, обращающих магов в прах.

Он обошел телепорт по кругу и уже приблизился к ним, когда сзади раздались выстрелы. Стрелял Игорь, пробивая в груди Смитсена кровоточащие дыры. Черный махнул рукой, и Стрелковский отлетел к стене, замер там поломанной куклой. Враг приближался, шатаясь, все-таки человеческая оболочка была уже мертва.

— Девочки, все мне за спину, — быстро сказала королева, разводя руки в стороны. Черный дошел до защитного купола и остановился, трогая его с кривой ухмылкой. Так, кружа по залу, переступая через трупы, они дошли практически до того места, где лежал ее муж. Он был еще жив, и даже пришел в сознание, и теперь сидел на полу, зажимая культю рукой. Бледный, сильно раненный, он был ей не помощник. Сзади рыдали в два голоса Каролина и Маринка. Она явственно чувствовала страх дочерей и это заставляло ее отчаянно пытаться их спасти, выгрызть врагу горло, сражаться за них, как кошке за своих котят.

— Зачем тебе все это? — спросила она, пытаясь выиграть время и вспомнить точную вязь мощного проклятия. Не было уверенности, что оно подействует, ведь ее враг был Черным, а проклятия — их стихия.

— Ваше Величество, — рассмеялся Смитсен, ощупывая, как слепец, защитный купол, — считайте, что я восстанавливаю историческую справедливость.

— Не понимаю, — произнесла она, отбивая в голове ритм проклятия.

— И не нужно, — произнес Черный, пытаясь найти тонкое место в защите. — Если бы не ваше желание сохранить трон, сегодня не было бы крови. Это только ваша вина, королева. Ваша и вашей немереной гордыни.

Краем глаза она увидела, что лежащий у стены Игорь шевельнулся, неуверенно поднялся. Одна рука у него висела, видимо, сломанная, изо рта шла кровь. Пытающийся распутать защитное заклинание Черный ничего не заметил. Он поддел пальцем одну из светящихся нитей купола, что-то прошептал, и защита лопнула со звенящим звуком, как мыльный пузырь. В этот же момент королева накрыла детей щитом и ударила по врагу со всей мощью, так, что в зале посыпались стекла, а бегущего к ней Игоря сбило с ног.

Смитсен остался стоять, хоть и выглядел теперь, как обугленная головешка, а глаза его, утратившие все человеческое, сверкали змеиной зеленью сквозь спекшиеся глазницы бывшего когда-то Фабиусом Смитсеном.

— Упрямая, — прохрипело существо, и, падая в агонии, выпустило в сторону королевы шипящую черную кляксу, стремительно врезавшуюся ей в область груди. Дети закричали. Ирина понимая, что не успевает, дернула, уже сгибаясь от невообразимой боли, амулет, висящий на груди, раздавила хрупкое стекло в руках, и прокричала, давясь кровью, несколько слов, намертво зазубренных еще в глубоком детстве.

Сзади воцарилась мертвая тишина.

Умирая, она видела бегущего и падающего перед ней на колени Игоря. И сквозь льющиеся от невообразимой боли и осознания скорой смерти слезы, судорожно комкая влажной рукой то самое платье, пропитанное кровью, она все-таки успела прошептать ему: «Игорь… тоже тебя люблю».

Алмаз Григорьевич Старов проснулся от настойчивого звонка в дверь. «Кого еще нелегкая принесла», — ворчал он про себя, проходя через ночной двор, и открывая ворота. Увидев стоявшего напротив ворот человека, он скривился, но жестом пригласил его войти.

О чем они разговаривали, неизвестно, но к себе он поднялся, качая головой и периодически тяжело вздыхая. Гость прожил у него две недели, и уехал так же неожиданно, как появился, получив то, за чем явился. Амулет, позволяющий обмануть защитные сигналки и отвести глаза тем, кому нужно.

Тем временем в стране было сформировано новое правительство, возглавляемое премьером Северяном. Часть дворян покинула Совет и разъехалась по своим владениям. Народу, взбудораженному смертью королевы и предшествующими событиями, объяснили, что королева пала жертвой своих интриг и понесла заслуженное наказание от неизвестного мстителя, безусловно, потерявшего голову от смерти своих родных на площади перед дворцом. Похоронили ее тихо и быстро на закрытом фамильном кладбище, и никто не видел, как через две недели после похорон на могилу королевы пришел человек, молча просидевший там несколько суток.

Агенты, работавшие на Стрелковского, в большинстве своем поувольнялись, не желая работать на предателей, и на его место сел один из тех, кто голосовал против королевы на памятном Совете. Были и попытки найти королевскую семью, которые не увенчались успехом. Несколько месяцев нанятые ищейки безрезультатно прочесывали страну. Рудлог был большим государством, и девочки с принцем-консортом словно канули в воду. Дружественные государства разорвали с Рудлогом дипломатические отношения, а Талия вообще грозила войной, и только уговоры короля Блакории позволило избежать полноценного военного конфликта. Верные королеве офицеры уходили со службы, Север объявил автономию и заявил, что преклонит колени только перед носителем крови Рудлог. Страна медленно впадала в хаос, потому что верные монархии люди не желали смириться с существующим порядком, а их противники у власти использовали все имеющиеся возможности, чтобы заткнуть им рот.