Малыш от бизнесмена. Любимых в награду дают небеса (СИ) - Шарм Элли

– Дим, а что… что тогда произошло?

По выражению лица становится ясно, что он сразу понял, о чем идет речь. Поднимается с постели и складывает руки на груди. Только вот молчит, будто думает, с чего начать. Почти слышу в голове его бархатный с хрипотцой голос: остыл, разлюбил, разочаровался… но то, что произносит любимый, вводит в ступор, что даже не сразу смысл доходит:

– Вернулся неожиданно домой с рейса, а гость не одет.

Слышу слова, которые даже кажутся знакомыми, только вот они категорически отказываются в предложение объединяться.

Измена?!

Как такое вообще может быть? Как можно изменить Диме?! В шоке смотрю на самого красивого, сильного и мужественного мужчину в своей жизни и поверить в то, что он только что произнес, не могу.

Разве так бывает?!

– Хочешь услышать все в подробностях? – спрашивает Дима.

Я с болезненно сжавшимся сердцем, отмечаю залегшую горькую складку у его рта.

Ничего не хочу знать!

– НЕТ! - со слезами на глазах бросаюсь ему на шею.

Целую всюду, где только могу дотянуться.

Мне безумно жаль, что ему пришлось столкнуться с таким предательством в жизни, но одновременно с этим, я отчетливо понимаю, что, не предай его первая жена, мы бы никогда не встретись!

Эта мысль приводит меня в такое отчаянье, что я со всей силой эмоций прижимаюсь к жестким губам, ощущая, как они, дрогнув, приоткрываются. Больше я не хочу ничего ждать! Хочу принадлежать ему, чтобы мы стали так близки друг другу, как никто и никогда. Как долго я мечтала об этом, как долго жила воспоминаниями об одной лишь проведенной вместе ночи.

– Дима, я так тебя люблю…- мои слова тонут в диком поцелуе, которым накрывают нетерпеливые губы Волкова.

Зеленые глаза темнеют от страсти, когда я дразняще веду пальцами по его мускулистой груди, а затем ниже, вдоль крепкого торса, мышцы которого тут же принимаются сокращаться от моих прикосновений.

Опускаю руку ниже, наблюдая из-под прикрытых ресницами глаз, как Дима, прикусив губу, следит за столь смелыми для меня ласками.

Какой он сильный, гордый и твердый… везде.

Перехватив мою руку, Дима поворачивает меня спиной к себе.

Глава 57

Глава 57

Алена

Какой он сильный, гордый и твердый… везде.

Перехватив мою руку, Дима поворачивает меня спиной к себе.

Его гибкие пальцы быстро расстегивают шесть маленьких перламутровых пуговок, сбегающих по свадебному шелковому платью до пояса. Дима буквально выбивает весь воздух из моих легких, когда ловко просовывает ладонь под шелковую ткань, властно накрывая мою совершенно обнажённую грудь собственническим жестом. Хватаю приоткрытым ртом воздух. Голова кружится.

Кажется, сердце вот-вот разорвется в груди. Прикосновение мужской ладони доставляет такое удовольствие, что я ощущаю, как подгибаются ноги, становятся будто ватные. С тихим стоном прижимаюсь к его руке, чувствуя, как от этого движения кожа покрывается мурашками, ощущая загрубевшую мужскую ладонь.

Потеряв последние остатки самообладания, Дима одним резким движением разрывает тонкую ткань платья, до пояса обнажая мое трепещущее тело в своих сильных руках.

– Дима!

Охаю от неожиданности, но вместо страха ощущаю, как низ живота пронзает острая стрела желания.

На мгновение кажется, что муж буквально теряет разум при виде длинных ног, облаченных в тончайшие телесные чулки. Развернув к себе лицом, покрывает поцелуями нежную и чувствительную плоть упругой груди, будто хочет почувствовать всю свежесть моей кожи и тонкий, ни с чем не сравнимый аромат лаванды. Дима буквально рычит, не в силах насытить глубокое и страстное желание, овладевшее им.

Потянувшись, провожу пальцами по его лицу в трепетной ласке. Желание затуманило его глаза. Они стали более темными, опасными. Дима одним движением убирает остатки некогда великолепного платья с моих ног, а затем, осторожно подняв на руки, несет меня к кровати. Как только моя голова касается пуховой подушки, он заглядывает мне в лицо. Ощущая себя во власти древних инстинктов, соблазнительно приоткрываю губы. Знаю, что это сводит Волкова с ума.

– Милая, я не могу больше поручиться за себя. Ты меня понимаешь? Мне больше не до игр, – он серьезно смотрит на меня. – Я хочу тебя, Ален, так, что башню сносит.

- Я тоже хочу, Дима. Хочу тебя!

Почти слышу, как из его груди вырывается сдавленный звук - будто в солнечное сплетение попали. Дима обрушивает на меня требовательный плавящий кости поцелуй. Он дикий, влажный, до невозможного неприличный.

Его язык, ныряя, проникает в мой рот и когда впервые встречается с моим, я содрогаюсь от остроты нового ощущения. Впиваюсь пальцами в шелковистую прохладу его темных волос, ощущая, как Дима буквально проглатывает мои нетерпеливые стоны. Почти ничего не понимаю, извиваюсь под крепким телом. Даже пропускаю момент того, когда тончайший материал трусиков расползается под пальцами Димы. Лишь впиваюсь сильнее ногтями в бугрящуюся мышцами спину, когда моих ног касаются крепкие поджарые бедра. Еще секунда и я становлюсь его, а он моим…

…мое тело, покрытое легкой испариной, слегка холодит свежий ветерок из приоткрытого окна. Лениво вожу пальцами по груди Димы, где еще грохочет в сумасшедшем ритме сердце. Поудобнее устроившись головой на его плече, целую в предплечье, а затем слегка прикусываю, словно шкодливая кошечка. В отличии от Димы, прикрывшего оной рукой усталые глаза, во мне буквально кипит энергия. Приподнявшись на локте, заглядываю в лицо мужа, любуясь правильными классическими чертами и чувственным изгибом губ.

– Давай больше не будем ссориться? - понимаю, что эта фраза звучит до смешного наивно, но мне и правда очень хочется верить в то, что ни одна недомолвка больше не коснется нашей семьи.

Тяжелая широкая ладонь проходится по моим волосам, нежно приглаживая пряди. Приоткрыв лениво глаза, Дима слегка усмехается.

– Ну, как же без ссор, малышка? – ведет слегка шершавыми подушечками пальцев вдоль спины. – Разве тебе не понравилось мириться, а, милая?

Прячу смущенно на его плече лицо, но тут же с чувством обнимаю за мощную шею.

– Понравилось, - щеки вспыхивают жаром, и я добавляю, более уверенно. - Очень. Дима прижимает меня к себе еще сильнее – так, что нежные полушария буквально вжимаются в твердую мужскую грудь, не оставляя и просвета меж нашими телами, но мне нравятся. Его объятия всегда такие крепкие. Веду пальцами по мощной грудной клетке, периодически очерчивая попадающиеся на моем пути старые шрамы. Каждый из них – история. Не простая, а порой, такая опасная история, что холодок вдоль позвоночника пробегает. Я это понимаю и принимаю так же, как и ТОТ, самый страшный, что глубоко спрятан от чужих глаз. Тот, что нанесло самое страшное оружие – предательство первой жены.