Беглец из Кандагара - Холин Александр

— Зачем нам это? — поморщился Толмай, но последовал шаг в шаг за своей спутницей.

— Чтобы жить счастливо, станем жить скрытно, — отвечала та, не оборачиваясь. — Такой закон в животном и человеческом мире, а тем более у тех, кто живёт за чертой.

Не совсем поняв женскую мудрость, Толмай всё же немного поворчал, однако послушался. Кто знает, как здесь надо себя вести? Ведь он же не учит Чернаву крабов ловить в Тритоновом понте на берегу Атлантиды? Там свои правила, здесь — свои.

И всё бы, наверно, кончилось по уму, но вдруг девушка сама схватила его за руку и шепнула:

— Вот он!

Кто — он, спутник Чернавы не сразу понял, да и не до того было. Но девица вцепилась в рукав, словно жернов в зёрна или вилы в сено, а оторвать бабу от себя не способен никакой нормальный мужик. Парень попытался оглядеться, то ли интуитивно почувствовав что-то, то ли в силу привычного общения с природой.

Навстречу сквозь кусты от сопки проламывался медведь. В общем-то, зверь не очень походил на медведя, скорее это было просто какое-то живое существо. И лохматости у него было не меньше, чем у заправского мишки.

— Это Иркуйем-богал[78], — шепнула его спутница. — Он был когда-то ангелом. Не шевелись, иначе не выживем.

А существо никакой агрессии не проявляло, просто шлёпало по болоту, словно в сосняке или малиннике. На голове у него ершилась косматая шевелюра. Однако, присмотревшись, можно было сразу заметить разницу между медвежьей шубой и волосяным покровом этого существа. Тем более по болотной топи оно передвигалось, как посуху. А это было довольно-таки странно, поскольку выглядело существо весьма крупным и с косой саженью в плечах. К тому же Иркуйем-богал усердно хрюкал, как сбежавший из тайги кабан, которому захотелось вдруг поваляться в Игримской грязи, то есть принять ванну.

— Он кто? — не утерпел Толмай.

— Ты что, не видишь? — зашипела Чернава. — Демон это. Болотный. Они к нам ночами приходят с востока, но через черту переступить не в силах. Они иногда по ночам такой вой поднимают. Ужас! У нас говорят: вольно Иркуйему в своём болоте орать.

Толмай понял, что ему повезло увидеть ожидаемое чудище. И всё же казалось странным: здесь жили существа, чья таинственность, неуловимость и опасность превратили их в мировую легенду, чуть ли не в страшилку. На самом деле они оказались удивительными, непонятными, невероятными, причудливыми, безобразными, странными, свирепыми, фантастическими. А ведь когда-то все они были Божьими ангелами!

Меж тем Иркуйем шёл лёгкой поступью по болотной жиже-траве, не проваливаясь. Толмай не верил своим глазам. Может, в этом месте вовсе не болото, а настоящая поляна? Но сомнения вскоре рассеялись. Прямо у ног существа вода вдруг запузырилась и высоко вверх над болотной поляной взлетела толстенная змеиная голова. Взметнувшись метров на пятнадцать над поверхностью болота, змеюка зависла, разглядывая огненными глазищами косматое существо. Потом начала свиваться вокруг пришельца кольцами. По спине змея вздымались острые костяные перья, а шкура была покрыта крупной серебристо-чёрной чешуёй.

Толмай открыл рот от удивления.

— Кто это? — только и сумел выдавить из себя он.

— Тот, кто закручивается в спираль, — просипела Чернава. — Тот, кого не ждали, царь-Горыныч!

— Знаешь, — тоже прошептал её спутник, — в храме Аккади есть халдейские надписи, где пишут о таком змее. Я думал, это выдумки жрецов!

— Тихо ты, — снова зашипела Нава. — Если услышат, нам не уйти. Мы не готовы к встрече с ними.

Змей свернулся многоярусными кольцами, но голова его оказалась прямо напротив рыла лохматого Йркуйем-богала. Снизу, из-под свёрнутых колец, показалась его мохнатая мощная лапа и почесала змея под челюстью. Тот радостно захрюкал, затем развернулся по глади болота, подставляя лохматому зверю спину с костяными перьями. Хотя Иркуйем был крупным зверем, но сумел втиснуться между острыми костяшками на хребте царь-Горыныча. В следующую секунду змей, извиваясь, пронёсся по болоту в сторону вересковых зарослей, где притаились Чернава с Толмаем. Мощная змеиная чешуя не боялась колючек, и толстое тело пролетело рядом, обдав схоронившихся крутым смрадным запахом.

Толмай отпрянул в сторону по интуиции, но далеко отпрыгнуть всё же не успел: хвост дракона разбил его кожаный панцирь в клочья. Да что панцирь — парень услышал вдруг пронзительный крик своей спутницы!

Встряхнув головой, он огляделся. Змей пронёсся в лес, оставляя за собой широкую тропу. Но ни среди кустов, ни на тропе Чернавы не было.

— Нава, где ты? — застонал странник. — Нава, милая, откликнись!

В ответ только утренний ветер прошумел в кронах кедрача.

— Нава, Нава! Это я виноват! — юноша завыл, как смертельно раненый зверь, упал на колени и ударил кулаками в землю. — Не покидай меня, Нава! Что мне делать, Нава?…

В кедраче снова зашумел ветер, подхватил беспомощный крик и унёс его на вершину сопки, где среди кедрача стоял странный каменный идол. Толмай почему-то раньше не замечал его. А вот сейчас, глядя в ту сторону, куда пронёсся царь-Горыныч, юноша увидел каменное изваяние во главе свиты из стройных кедровых деревьев и кое-где притулившимися к ним кустиками. Идол будто призывал Толмая: приди, поклонись, расскажи про беду твою, кто знает, может быть, не всё так уж плохо… Юноша тут же подобрался и поспешил к идолу. Если уж тот сам его позвал, то, глядишь, и поможет чем!

Подойдя сбоку к истукану, Толмай увидел рядом с каменным изваянием оголённый выступ горного сланника, из которого состояла сопка. Но прямо перед Толмаем маячил вход в подземное царство. Казалось, идол изначально поставлен тут, чтобы охранять вход в диковинную пещеру! Раз так, то не сам ли гиперборейский Сварог предлагает юноше изведать неизведанное или постигнуть непостижимое? Ведь Нава тоже говорила, что вход в царство где-то недалеко. Видимо, духи подземного царства хотят испытать юношу. Тем более что сам он недавно готов был туда спуститься, чтобы познать истинность любви человеческой. Но то ли это подземелье? Тот ли вход в царство теней и в тень царства?

Толмай заглянул под низкий свод пещеры и явственно услышал журчание воды. Речка в подземелье? Но ведь мудрецы всего света говорят, что сразу при входе в Тёмное царство путь ищущему преграждает река Стикс или, как её здесь величают, Смородина.

Значит, раз река есть, и Подземное царство есть. Только спустившись туда, юноша сможет отыскать полюбившуюся ему Чернаву и освободить её из лап косматого Йркуйем-богала. И снова ветер прозвучал в кронах могучих кедров, как будто ставил Толмая перед выбором: ты, человек, просил показать вход в царство Теней, чтобы узнать одну из главных заповедей Божьих. Готов ли ты к этому? Без испытания ничего не получишь! Но не даёт Господь человеку того, что он не в силах нести!

И снова рыдания вырвались из груди Толмая. Первый раз в жизни перед ним открылась возможность выбора, который должен совершить мужчина…

Видение исчезло, а грудь сержанта Сёмина разрывали рыдания от несвоевременной и невозвратимой утраты и от поставленной перед ним невыполнимой задачи. Что говорить, такие рогатки на жизненном пути всегда возникают как что-то непредвиденное, неожиданное. Он знал, что прошлое никогда назад не вернётся, поэтому придётся смириться с потерей единственной. Придётся смириться или… спуститься в царство Теней, подобно Орфею, и вывести на свет Наву?…

Смириться? А с какой потерей? Ведь всё виденное произошло не с ним, Семёном Сёминым, а с каким-то его предком, если такой действительно жил когда-то. Только сам Семён пережил увиденное так реально, что его физическое и моральное состояние было потрясено чувством утраты.

— Сеня, Сеня, — услышал он растерянный голос Юрия Михайловича. — Что с тобой, Сеня? Что-то не так?

— Всё так, — поспешил успокоить его Рудольф Гесс. — Всё так, как должно быть. То есть как было очень давно. Я не смог со стороны внимательно наблюдать за тем, что Семёну привиделось, но, мне кажется, вещи довольно интересные. Предок сержанта Сёмина, по-моему, выходец из того самого Аркаима, куда я вам советовал поехать. Ведь так?

Сверхсрочник Сёмин уже выбрался из раковины и стоял рядом, но вид у него был ещё настолько неадекватен, что сразу ответить на вопрос рейхсминистра он не смог. И всё же кивнул головой в подтверждение. Видя это, Рудольф Гесс сразу протянул руку, нащупал на шее Семёна сонную артерию и попробовал пульс.

— Ничего, Семён. Сейчас всё восстановится.

— Да, спасибо, — кивнул Сёмин. — Так это был мой предок?

— Расскажите, пожалуйста, подробнее, что с вами, то есть с вашим предком случилось на этой временной спирали?

Несколько минут Семён подробно рассказывал рейхсминистру всё, что с ним приключилось в том мире, куда он попал прямо из раковины. Гесс внимательно слушал, иногда даже переспрашивал детали, но ничего пока не говорил. Напротив, после рассказа он на несколько минут замер, как бы задумавшись над услышанным. Потом посмотрел на Семёна: