Кровь охотника - Дмитрий Силлов

Я закусил губу, чувствуя, как синхронно вибрируют мои предплечья. Но за мгновение до того, как я подал мысленную команду, мою правую руку ожгло невыносимой болью, словно по ней полоснули огненным кнутом.

«Кислота из щупальца Грогги?» — мелькнула мысль.

Я ошибся…

Измазанный кровищей придаток пасти Старшего Брата прошелся по моему правому предплечью, оставив на нем красно-гнойный след — моя кровь, смешанная с кровью моего врага. При этом татуировка, о которой я под грузом событий и думать забыл, оказалась изрядно испачканной.

И татуировке это не понравилось… А может, наоброт — захотелось большего.

Черный ободок, дважды обвивший мою руку, внезапно сместился у меня под кожей, вызвав всплеск той самой боли. И вдруг неожиданно прорвал ее у запястья.

Из-под полуоторванного лоскута кожи на меня глянули глаза-бусинки и улыбка-смайл. Которая в следующее мгновение превратилась в черную, зубастую дыру, вдвое превышающую диаметром тело пиявки Газира.

А потом пасть стремительно повернулась в сторону набухающей пустой глазницы Грогги — и мое предплечье вторично ожгла черная молния, стартанувшая с моей руки как ракета «Тополь» с автономной пусковой установки.

В сочащейся слизью глазнице монстра обозначилась черная точка, оканчивающаяся вибрирующим хвостиком. Который за долю секунды скрылся в черепе… и мои уши мгновенно заложило от страшного вопля.

Ничего похожего я никогда не слышал. Мне показалось, что еще немного — и моя голова лопнет, как воздушный шарик, принявший в себя непомерную дозу гелия.

И тут то ли Грогги рванулся, то ли меня просто снесло с его когтя звуковой волной, то ли и то и другое вместе, только в следующее мгновение я уже летел на землю…

Шею я не свернул лишь благодаря тому, что тело рефлекторно ушло в кувырок без участия моего сознания, которое было полностью парализовано предсмертным криком вампира. Потому что лишь умирающий может так жутко и безысходно кричать. Причем умирающий очень плохо и больно.

Крик оборвался, достигнув самой высокой точки. А потом я ощутил, как вздрогнула земля, — это на поляну со всего маху рухнуло тело Большого Грогги. Его когти некоторое время скребли землю, словно чудовище все еще пыталось добраться до меня. Но это была уже агония.

Я стоял и смотрел на труп, не в силах оторвать взгляда от его мертвого глаза, который и после смерти хозяина будто бы засасывал меня в жуткую воронку потустороннего мира нелюдей. Я видел их тени, протягивающие ко мне высохшие руки, я слышал предсмертный Зов Ктулху, все еще звенящий у меня в голове, и я чувствовал, что еще немного — и мой разум сорвется в эту пропасть, увлекая за собой мою душу.

Внезапно раздалось громкое «чмафф!» — и наваждение исчезло.

Второй, уцелевший глаз вампира неожиданно лопнул изнутри, выплеснув белесое содержимое на мертвые щупальца. А из глазницы, словно из норки, высунулся довольный смайлик. Облизнулся раздвоенным красным языком медленно и с удовольствием, после чего начал обеспокоенно водить бусинками из стороны в сторону.

Я мысленно вздохнул. Как там у Экзюпери? «Мы всегда будем в ответе за тех, кого приручили»? Даже если не хотели никого приручать… Не очень-то приятно осознавать, что в тебе живет существо, подпитывающееся от твоей вены. Но с другой стороны, если бы не оно, как знать, пережил бы я сегодняшний день, сохранив голову на плечах?

Похоже, у пиявки Газира был отличный нюх на кровь, но неважное зрение. Я сделал пару шагов вперед, наклонился и вытянул руку:

— Ну, сынок, иди к папочке.

Бусинки замерли, и — готов поклясться — смайлик на мордочке странного и жутковатого существа стал немного шире, хотя казалось бы, куда уж больше. Незаметный глазу бросок, отпечатавшийся на сетчатке едва заметным черным росчерком, — и вот уже только кончик хвостика трепыхается из-под лоскута кожи на запястье. Я сжал зубы, готовясь к новому приступу боли, но на этот раз моя «татуировка» разместилась под кожей более деликатно и вполне терпимо. Правда, опустив глаза, я заметил, что теперь ее тело обвивает мое предплечье уже в три оборота.

— А, черт, вот вы где!

За моей спиной затрещали кусты.

Я обернулся.

На поляну вывалился Рус. Форма одежды — наспех наброшенная на голый торс куртка, в одной руке автомат, из другой руки костяной меч торчит, из кармана штанов чуть не вываливается натовская армейская аптечка. Как только засунул туда — непонятно.

— Тысяча прапорщиков… — только и смог выговорить он, обведя глазами поляну.

Но сейчас мне было не до него.

У ног привязанной к дереву обнаженной Маргариты лежал «Шайтан» Большого Грогги. Им я и разрезал путы, стягивающие тело девушки.

Когда я осторожно опустил ее на землю, предварительно завернув в свою разодранную куртку, она слабо застонала.

— Сейчас очнется, — сказал подошедший Рус. — Не трогай ее, пусть полежит, ей покой нужен. Старший держал ее сознание под контролем, и сейчас, когда он сдох, ей нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

— Кстати, это твой бывший подчиненный, — заметил я.

— Вижу, — вздохнул Вельский. — Что я мог сделать, приказом самого Мехиаеля отдали ко мне урода на перевоспитание. А я вышел до ветру, слышу — Предсмертный Зов в лесу. Я к вам — вас нет. Выскочил во двор — охрана спит, ворота открыты. Ну, я прыг в машину — тут и след Зова ощутил. Думал, не успею. Старший Брат может, умирая, утащить с собой душу убийцы.

— Не получилось, — сказал я, осторожно погладив пальцами предплечье правой руки. Кожа которого шевельнулась в ответ, словно спинка довольного кота.

— Хитер оказался, паскуда, — кивнул Вельский на мой ошейник. — Дай-ка сниму. Когда-то учили как это делается.

Он зашел мне за спину и начал елозить мне по шее белой холодной пакостью, ковыряясь в смертоносном устройстве.

— Уверен, что знаешь как? — спросил я на всякий случай. Обидно было как-то расстаться с головой после того, как все кончилось.

— Да вроде вот так… или нет… а, была не была!

Я не успел ничего сказать, как костяные мечи стремительно вошли с двух сторон одновременно между моей шеей и ошейником — и два белых полукружия упали на землю, возмущенно щелкая неповрежденными клинками.

— Слушай, это ж тебе не гордиев узел, — сказал я, потирая шею. — Я, конечно, понимаю, новое оружие и всё такое, но башка-то моя, не дядина.

— С дядей я бы поосторожнее действовал, — немного нервно хохотнул Рус, пряча мечи обратно в ладони. — Он у меня старой закваски и после смерти может люлей навалять. Давай-ка лучше твоей бочиной займемся, а то она вся в кровище. Не иначе шить придется.

Я посмотрел на Маргариту. На ее лицо медленно возвращался румянец. Еще немного — и сознание, захваченное вампиром, полностью вернется в тело.

— Давай, комотд, только по-быстрому, — сказал я. — Сейчас девочка очнется, ей помощь нужнее будет.

Вельский открыл аптечку, спиртовой салфеткой величиной с полотенце протер размазанную по торсу кровь, посмотрел на рану, потом на меня, потом снова на рану…

— Интересно, у меня теперь тоже так же будет? — задумчиво спросил он.

Я посмотрел на место, где кожа, по моим предположениям, должна была быть распорота от грудины до позвоночника.

Забавно… На месте страшной раны был лишь широкий шрам и еле сочащаяся кровью царапина длиной от силы в карандаш. Которая затягивалась прямо на глазах. Чисто на автомате я провел рукой по лицу — и недоуменно уставился на то, что оказалось у меня на ладони. На ней лежали мягкие, напоминающие расчлененных червей кусочки омертвевшей келоидной ткани, отошедшие от неповрежденной плоти. Получается, теперь у меня фейс снова без шрамов?

Вдруг Рус бросился к аптечке, выдернул оттуда какой-то пузырек с таблетками, вытряхнул их на землю и поднял на меня умоляющий взгляд.

— Командир, разреши маленько твоей крови набрать, пока рана не закрылась, — взмолился он. — Я… мы с Ладой… в общем, я вчера хотел ее инициировать — и не получилось. Видать, только твоей кровью можно нечисть в Охотника превратить.

— У него тоже не получилось, — кивнул я на труп Большого Грогги. — И страшно подумать, что было бы, если б получилось. Давай наберу, не вопрос.

Пузырек наполнился на две трети, после чего рана закрылась. Я на всякий случай лизнул пробку, плотно закупорил горлышко, встряхнул содержимое и протянул его Вельскому.

— Должно сработать. Не обессудь, пока всё. А то уже ведёт реально, больно много сегодня кровищи здесь оставил.

— Спасибо, командир, — сказал Вельский, принимая пузырек и определяя его в бездонный карман штанов. — От души — спасибо! Ты же знаешь девчонок, того и гляди сейчас начнется: «Ты охотник, я оборотень, детей не будет, а если будут — уроды…»

— Ого! — удивился я. — Ты решил с Ладой реальные отношения замутить?