Отбор для неудачницы (СИ) - Дюжева Маргарита

Переход до монастыря, потом бешеная скачка до пограничных камней, ощущение словно портал протягивает сквозь тонкий шланг, и я наконец вышел на вершине холма, с которого вся долина видна, как на ладони.

Она изменилась.

Так сильно, что я не мог поверить своим глазам. Черноты стало гораздо меньше, то тут, то там появлялись островки весенней зелени. И даже россыпь первых нежно-розовых цветов! Здесь же вечно только оттенки серого и на земле, и на небе, да чернота кругом, а теперь трава, цветы. Уму не постижимо!

 С высоты мне было видно, что столбы светят и пульсируют по-разному. Некоторое все еще бледные и унылые, зато другие сияют словно на их вершину приземлилась полуночная звезда, и именно под такими яркими деларами земля оживала, а черные пятна отступали, словно пятились прочь.

Их починила Ксана.

Я невольно пробежался взглядом, пытаясь сосчитать, сколько она успела сделать за эти полгода, но сбился. Много. Наверное треть, может даже чуть больше.

Мне кажется, или даже воздух здесь стал другим? Не таким тяжелым, спертым? Не таким удушающе горьким? И небо не таким серым?

Или я просто так рад возвращению, что видел хорошее во всем?

Едва сдерживая глупую улыбку, пришпорил чубарого мерина и начал спуск с холма в долину.

Дестина встретила меня привычным шумом и суматохой. Лагерь приходил в себя после зимы — чинили покосившиеся заборы, латали крыши, чистили улицы, обновляли вывески. Где-то вдалеке лениво взмахнул черными крыльями Лифар.

— Эверел? — раздался удивлённый вопрос справа от меня. — опять ты? Тебе тут намазано что ли?

Я обернулся и увидел командующего Овеона. Он был все так же могуч, и до сих пор не сбрил рыжую бороду-лопату, которую он всегда отпускал под зиму.

— Что-то ты зачастил к нам.

— Соскучился.

Я был рад даже этому суровому человеку.

Но больше всего меня, конечно, волновала Ксанка, поэтому кое-как увернувшись от расспросов я сбежал от командующего и направился к дому номер двадцать восемь, туда, где жила ведунья.

Спешился, заскочил на крыльцо и ворвался внутрь, а дальше к заветной двери. предвкушая долгожданную встречу. Но когда эта самая дверь распахнулась, я чуть не сел. Прямо там, где стоял. Что здесь делала моя бывшая???

Передо мной стояла блондинка и, нахально вскинув брови, смотрела на меня.

— Какой сюрприз, — пропела сладким голосом, и шагнула ближе, а я как дурак попятился.

— Эля, что ты здесь делаешь?

— И тебе привет, дорогой. Соскучился?

— Я? Что??? Нет. Эль! — попытался еще отступить, но уперся спиной в перила. — я здесь, потому что…

— Искал меня, — она облизнула губы и с игривой улыбкой подошла ближе. Изящным пальчиком провела по моей щеке. Я перехватил тонкую руку, но она легко вывернулась.

— Прекрати, — попытался ее образумить, но в Эльвиру словно демон вселился. Она буквально запрыгнула на меня, обвила шею руками и повисла на мне, и сколько бы я не пытался отодрать ее от себя – ни черта не выходило. Пиявка!!!

— Ну же, котик, мы так давно не виделись. Порадуй свою Элечку.

— Что ты несешь…

И тут отворилась соседняя дверь и на пороге появилась Ксана.

Меня аж пот холодный прошиб от того, каким взглядом она меня наградила. Нет, нет, нет! Твою мать!

С удвоенным усилием попытался оторвать от себя Эльку, но она руками-ногами обвила, да еще и губы за поцелуем тянула.

Ксана руки на груди сложила и продолжила за нами наблюдать, слегка изогнув одну бровь.

***

— Давай, блондинишка. Целуй! Я знаю, ты скучал по своей кошечке.

Блондинишка? Элька никогда в жизни меня так не называла. Это не ее выражение! Я даже сопротивляться перестал и уставился на нее в полном недоумении. Эльвира еще секунду держала серьезную мину, а потом захохотала.

— Видел бы ты свое лицо, Эревел, — легко спрыгнула с меня и бесцеремонно за щеку потрепала.

Я в растерянности посмотрел на Ксану, та стояла, закусив губу, и явно пыталась не смеяться.

— Я не понял, вы сговорились что ли???

Тут их прорвало, и они обе прыснули со смеху.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот заразы.

Меня тут чуть инфаркт не хватил, а им весело.

— Ладно, я пошла. У меня сегодня смена в лазарете, — беспечно отозвалась блондинка, и взмахнув длинной белой косой, вышла на улицу.

Я шагнул к ведунье, не пряча сурового взгляда. Остановился рядом, но так ничего не и не смог сказать. Засмотрелся. Глаза у нее стали зелёные-зеленые, словно молодая трава. Яркие. И в них светилась насмешка.

Ксана спокойнее стала, увереннее что ли. Без той детской задиристости, что была раньше. Изменилась, как и все вокруг.

Я невольно скользнул по ней взглядом и ужаснулся.

— Ты вообще что-нибудь ешь??? Тощая, как палка!

— Не переживай, огненный, самка живоглота голодной никогда не останется.

Я только зубами скрипнул. Как она умудряется заводить меня с пол-оборота? Вроде летел сюда, как на крыльях, мечтая ее увидеть, а теперь стою и представляю, как здорово было бы ее немного придушить.

— Прошу, — она сдвинулась в сторону, пропуская меня в свою комнату, — будь как дома, но не забывай, что в гостях.

Забудешь тут. До сих пор холодный пот по спине струится.

Комната была все такая же простая как раньше. Минимум вещей, никакого барахла, зато стопка книг на подоконнике.

Надо было говорить, а у меня снова дар речи пропал. Просто перехватило и все. Поэтому Ксана заговорила первой.

— Я уезжаю от барьера.

— Почему???

— Устала. Нет сил, нет подзарядки. Пустая земля. Все, что могла я отдала. Теперь надо восстановиться, — спокойно пояснила девушка, — вернусь к осени. Наверное. А может и в следующем году. Не знаю. Пока не восстановлюсь полностью, мне здесь делать нечего.

— И куда же ты поедешь?

Ксана на миг замялась, потом тихо ответила:

— Для начала планировала попасть домой, а дальше — как пойдет.

Вот и приехал, называется. Снова она убегает от меня.

— И как давно ты решила сбежать? — нагло уселся на стул, откинулся на спинку жесткую спинку и посмотрел на нее пристально.

— Еще месяц назад.

— То есть месяц сидела, а теперь внезапно засобиралась? К чему такая поспешность?

Зеленоглазая улыбнулась.

— У меня были важные дела.

— Я уже понял. Пока меня не было, ты спелась с джинном, подружилась с моей бывшей.

— Еще я починила больше пятидесяти деларов, подчистила некоторые прорывы и научилась летать на драконе. Мы с Лифаром теперь большие друзья.

Я обескураженно смотрел на нее, а потом с языка против воли сорвалось:

— Ты по мне хоть немного-то скучала?

Знаю, что вопрос прозвучал глупо, жалко, но не задать я его просто не мог.

Ксана улыбнулась, искренне, от души, и на щеках ямочки заиграли.

— Скучала, — просто призналась она, — потому и не уезжала. Хотела тебя увидеть.

— Врешь поди, — проворчал себе под нос, — тебе тут вообще некогда было скучать.

Она отошла к столу, взяла с него какую-то бумажку и протянула мне.

— Что это?

— Это то, как я тебя ждала.

На листке оказался календарь, а зачёркнутыми числами, а сегодняшнее было обведено красным кружком.

У меня дыхание сорвалось, когда я взглянул на ее смущенную физиономию, и у видел, как лихорадочно сверкают изумруды глаз. Усмехнувшись, достал из кармана свой календарь и протянул ей.

 Ксана сначала удивилась, потом развернула его и охнула, глядя на ровные столбики крестиков.

— Я тоже скучал.

Между нами растеклось молчание. Мы просто смотрели друг на друга, прикасались взглядами, читали между строк то, что так и не смогли сказать вслух.

И как всегда, когда наступает решающий момент, когда на кону стоит что-то по-настоящему важное, обязательно вмешивается какая-то третья сила. Разрушительная и бестолковая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Например, наглый джинн, который вломился в комнату, как к себе домой.

— Хм, и правда вернулся, — растекся в довольной усмешке Хельм, — что-то тебя долго не было.