Детский сад. Книга 8 - Ульяна Каршева

Хельми — до драконьего неба. Это дело долгое. Ну и… Собрать те же корни и заставить их напасть на своих хозяев. Как только тёмные друиды разберутся с корнями (а это будет не сразу, потому что обалдеют!), ты собираешь кости и заставляешь их кружиться вокруг друидов. Ну и всякое такое.

— И что нам даст оставленная им жизнь?

— Коннор, пусть их судят взрослые, — как маленькому, объяснил ему Колин. — Например, власти нашего города. Ведь ты же сам сказал, что здесь погибали универсальные маги. Ну, Джарри ты же просмотрел — и в его личном пространстве нашёл эту историю. Ну и пусть эльфы с ними разберутся. Или драконы. Да, Хельми?

Коннор тоже задумчиво оглядел братьев, наконец-то, с найденным решением расслабившихся и сейчас здорово похожих на заговорщиков.

— Ну, ладно, — медленно сказал он. — План таков: сначала я науськиваю мёртвые корни на тёмных друидов. Мирт в это время ищет дорогу в эльфийский лес и лечит Джарри. Как только друиды освобождаются от корней… — Он замолчал, прикусив губу, а потом фыркнул: — А почему бы не заставить капища воззвать к своим хозяевам, чтобы выпить их кровь? Согласен! Начинаем? Начинаем!

И они начали.

Глава восемнадцатая

Подглядывать нехорошо — говорила Селена.

Ирма не понимала: как это — нехорошо? Столько всего узнать можно! Да ещё порадоваться, что знаешь то, о чём другие не догадываются… Правда, однажды сказанное Селеной сбылось. Волчишка вместе со своими бессменными сопровождающими увидела, как во дворе своего дома оборотень Сири наказывает своего младшего сына. Порка эта потом несколько ночей снилась Ирме в жутких кошмарах, так что долгое время она обходила дом и двор Сири, да и самого злющего оборотня стороной.

Подслушивать нехорошо — говорила Селена.

А Ирма удивлялась: как это — подслушивать нехорошо?! Столько всего узнать можно раньше других! И таинственно помалкивать, пока остальные не узнают или пока им не расскажут. И потом промолчать — даже когда все будут удивляться. Ух, как здорово всё знать — всё, что остальным сразу не скажут! Но помалкивать — ещё лучше! Это чтобы в следующий раз на неё, маленькую волчишку, никто ничего не подумал, а значит — не заподозрил, что она подслушивает.

Но в этот раз…

Подкравшись к небольшой толпе у Лесной изгороди, Ирма услышала то, о чём не хотела бы слышать до тех пор, пока всё не образуется. А подслушанное ясно показало, что образовываться “это” явно не собирается.

Из подслушанного тогда сложилось всё, что ранее она не понимала: и отсутствие брата, и странное враньё Селены (а то, что Селена врёт, — Ирма давно знала), и странная, слишком долгая отлучка братства, и даже страшное происшествие с Джарри, и внезапный дождь, и пустота, о которой очень неохотно говорил Берилл… Ирма, обернувшаяся в волчью ипостась, осторожно выбралась из кустов, рядом с которыми стояли все, ненароком объясняющие ей, что случилось в последние дни, перебежала в ряд других кустов и ускользнула подальше от Лесной изгороди.

И засела в саду Тёплой Норы. На отогнутые ветки кустов, обняв коленки…

Сначала Ирма вволю нарыдалась — до заикания, до неосознаваемого качания всем телом, с бессмысленно вытаращенными глазами на то, что она не видела… Потом жуткий плач, какого у неё никогда не было в жизни и который она почему-то не могла прекратить, как-то сам закончился. Но бессмысленность состояния осталась. Она даже не заметила, что провела под кустом несколько часов. Не услышала, что её ищут и зовут… Попробовали бы её разыскать, если она того не хотела. Даже Вади не нашёл бы…

Интересно, а он искал?

Забурчавший живот подсказал, что скоро ужин. Скоро. Голод и это соображение о времени медленно привели девочку в полное сознание. И волчишка начала думать.

Братство в опасности. В такой, что им самим с ней не совладать. Нет, они там что-то начали делать, чтобы выбраться. Но это трудно. И сложно. Брат, конечно, очень умный, но… Опять рванувшие слёзы не позволили подумать о страшном. А Ирма-то считала, что слёз у неё не осталось… Но перед той жуткой пустотой, которую она ощутила, когда вдруг подумала, что старшего брата нет рядом, слёзы нашлись…

Потом зашелестели кусты — и под склонённые ветви сунулась голова волчонка-подростка. Голова нюхнула Ирму. И сбежала. Это появление и исчезновение заставило Ирму насупиться и успокоиться — в ожидании, что произойдёт дальше. А дальше к ней, в кусты, влезли двойняшки Тармо и Вилл. Сели рядом, открыли рты на её зарёванное лицо.

— Ты плакала… — прошептал Тармо.

— Нам Вади сказал, что ты здесь, — прошептал Вилл. — Тебя Берилл искал.

— На, — сказал Тармо и протянул ей балахон. И отвернулся. И Вилл отвернулся.

“Всё правильно, — равнодушно от усталости подумала Ирма, натягивая одёжку из запасных — свою-то у Лесной изгороди оставила, когда оборачивалась волчишкой. А запасные всегда висели в тамбуре, в шкафчике. — У моего Вади лучший нюх на свете… Нет, не нюх. Я уже взрослая. Надо говорить — обоняние. И, если Колина не будет со мной, со мной будет Вади. И Берилл. И Тармо с Виллом. Но я не должна просто сидеть и реветь. Надо что-то придумать, чтобы Колин тоже был рядом. Что-то большое и ужасное”

— Почему… Вади?.. — заикаясь, спросила она, не договорив, потому что горло снова перехватило сухими рыданиями.

Но закадычную подружку двойняшки поняли.

— Он сказал — ты плачешь, а он — боится, когда плачут, — объяснил Тармо.

— А зачем… Берилл?.. — с надеждой взглянула она на двойняшек.

Оба дружно замотали головами и вздохнули — вместе с нею, вздохнувшей.

— Александриту некогда с ним сидеть, — сказал Вилл. — А Берилл переживает. Он сказал — с тобой переживать легче.

— А Вильма ругается, — добавил Тармо. — Она тебя искала-искала, а ты никак не находишься. А скоро ужин. И поэтому она злится.

— Лада тоже плачет, — снова шёпотом добавил Вилл. — Сидит наверху и плачет. Сначала прибежала — всё нормально было, а теперь опять плачет.

Ирма шмыгнула носом. Наверху — это в мансарде, в комнате братства. Значит, Лада тоже боится за Коннора? Пойти к ней — посидеть на кровати Колина и пореветь ещё немножко? Только что изменится из-за нового рёва?

Тогда про Ладу лучше забыть.

А вот Вади и Берилл… Ирма задумалась, а двойняшки-оборотни притихли, чтобы не мешать думать: уж кто — кто, а они отлично знали это озабоченное выражение своей предводительницы, когда она задумывает что-то грандиозное.

… А потом Ирма мысленно присоединила к двойняшкам мальчика-дракона Ригана и поджала губы, пытаясь к своему выбору подойти скептически.