Орден. Дальняя дорога - Дмитрий Шидловский

— Да, вижу, не ошибся я в тебе, — довольно сказал князь. — О княжьих делах печешься, даже когда друга потерял. Верный слуга. Хвалю. Когда ехать хочешь?

— Если будет на то твоя княжья воля, завтра корабль туда отплывает. Позволь отбыть.

— Дозволяю, ступай.

Артем поклонился, повернулся на каблуках и вышел, чувствуя, как буравит его взглядом Алексей.

Выходя из дворца, Артем встретился с казначеем, который, поднимаясь по лестнице, поспешил спрятать злорадную улыбку в бороде. Посмотрев на него, Артем вдруг понял, что может и не мстить этому человеку. Что тот сам уже выкопал себе могилу и теперь заигрывает с собственным палачом. «Каждый сам создает свою судьбу, — вспомнил он слова барона, — и то, что кто-то не может оценить последствия своих шагов, вовсе не означает, что он избежит ответственности за них». И еще вспомнилась ему строчка из песни такой далекой и вдруг вновь ставшей близкой «Машины времени»: «А все, что было, зачтется однажды, каждый получит свои. Все семь миллиардов растерянных граждан эпохи большой нелюбви».

«Да, подумал он, век двадцать первый, век четырнадцатый, все одно — эпоха большой нелюбви. Рвем друг другу глотки, льем кровь за должности, дворцы, светлое будущее, — все одно. Кончится ли это когда-нибудь?» И сразу понял, кончится, и осознал как.

Придя домой, Артем был вынужден провести жесточайшую ревизию собранных Ольгой в дорогу вещей.

— В церковь мы поедем на карете, — сказал он, — но даже наши слуги не должны заподозрить, что мы уезжаем дольше, чем на несколько часов. Питер отвезет в порт еще один сундук, среднего размера, якобы нашу одежду на починку, но больше мы взять ничего не сможем.

Он увидел, как Ольга с большим сожалением распаковывает и выкладывает вещи. «Бедняжка, — подумал он, — она так привязалась к этому месту, к своему новому положению и баронскому титулу, и ей теперь так горько терять их. Она даже не знает, что ее ждет впереди». Он вдруг понял, что те повороты, которые были в его судьбе, начиная с этого бешеного перемещения во времени и пространстве или даже раньше, когда цветущая с виду фирма вдруг превратилась в банкрота, когда необычная любовь начальницы сменилась резкой ненавистью, все это вместе действительно приучило его не привязываться ни к месту, ни к положению. Барон только сформулировал для него это достаточно четко, помог осознать. Судьба может вознести на самую вершину в мгновение ока и столь же быстро низвергнуть. Это может от тебя даже не зависеть. Поэтому наслаждайся удачами и не горюй над провалами. Твоя задача сделать все, чтобы подняться выше и сохранить жизнь и то, что завоевал своим трудом, кровью и потом. А получится или нет — «На все воля Божья», как говорил отец Александр. А Ольга совершила отчаянный поступок, когда сбежала из родительского дома, и теперь думала, что вытянула золотой билет на всю жизнь. А такого не бывает, просто не может быть. И пока она этого не поймет, любая перемена в жизни будет причинять ей боль.

Он подошел и обнял жену. Она прижалась к нему и тихо заплакала.

— Ну что ты, — начал успокаивать он ее. — Теперь все будет хорошо.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Не бойся, я с тобой. Все будет хорошо, любимая. Я не оставлю тебя. Думай о ребенке, а я позабочусь о вас обоих.

Она прижалась к нему ближе.

Глава 70

Исчезновение

Питер действительно был мастером конспирации. Приехав в церковь, они незаметно перескочили в неизвестно откуда взявшуюся крытую повозку и на ней прибыли в порт. Уже в повозке они переоделись в приготовленную Питером одежду, соответствующую людям из купеческой семьи средней руки, и в таком виде взошли на борт корабля купца Улафсона. Несмотря на удачный маскарад, Питер потребовал, чтобы они немедленно спрятались в трюме и не выходили на палубу раньше чем через час после отплытия.

И вот снова мимо борта медленно проплывали невские берега. Артем вспоминал, как впервые плыли они здесь, направляясь в Москву. Помнил он и то, как шел он здесь навстречу верной смерти в прошлом году. В те разы рядом с ним стоял барон. У Артема снова защемило сердце. Рядом на борт облокотился Питер.

— Как думаешь, — обратился к нему Артем, — наше исчезновение уже обнаружено?

— Безусловно, — отозвался Питер, — самое позднее, когда мы не вышли с мессы. Но то, что наша пересадка в повозку и вступление на корабль не были замечены, я гарантирую.

— Бросятся в погоню?

— Не уверен. Во-первых, они будут ждать ответного удара. Сейчас мы для них просто исчезли, а не сбежали. Как говорится, хочешь пойти направо, сделай шаг налево. Думаю, сейчас нас разыскивают по всему городу, а вокруг домов казначея и боярина Алексея ведется рытье рвов и строительство крепостных стен.

— А когда поймут, начнут преследование?

— Тоже не уверен. Наше бегство их устраивает не меньше, чем наша смерть. Фигура снята с доски, а будет она положена рядом или начнет маршировать от стола, игроков уже не интересует.

— Ты не уверен, значит, могут все-таки и броситься в погоню?

— Могут, — пожал плечами Питер и отвернулся в сторону проплывающего мимо берега.

— Скажи, — продолжал Артем, — кто наш враг… персонально?

— Если бы я знал, — усмехнулся Питер. — Может быть кто угодно. Недавно приехавший дворянин или священник, купец… Не знаю. Возможно, его даже нет еще в Петербурге, а действует он из Ревеля, Копенгагена или Москвы. Когда он себя раскроет, получит удар не слабее, чем мы сейчас.

Они замолчали. Через несколько минут Артем снова заговорил:

— Послушай, Питер, как мы пересечем степь? Мы с тобой и моя жена с ребенком — хорошая добыча для невольничьего рынка.

— Степь волнует меня меньше всего, — отозвался Питер. — Главное пройти новгородские и московские земли.

— Скажи, — произнес, помолчав, Артем, — что могло случиться с телом барона? Это дела нашего врага?

— Вряд ли, — ответил Питер, — они очень разумные люди. Глумление над трупом врага не в их обычаях. Фигура снята с доски, и все закончено. Их это больше не интересует. Да и то, что произошло… Ты ведь прекрасно представляешь, что такое личная охрана князя. Конечно, это не всемогущие, сверхъестественные воины, но незаметно к ним подойти через полностью открытое пространство в пятьдесят шагов и усыпить так, чтобы, проснувшись, они не помнили ни шороха ни звука, вряд ли кому-то под силу.

— А кто мог такое сделать?

— Не знаю, — ответил Питер.

— Ты уверен, что Генрих умер? — вдруг спросил Артем, глядя в упор на собеседника.

— Я осматривал его. Вне всякого сомнения. Пульса не было. Сердце остановилось. Был там через четверть часа после того, как он упал.

— Ну что же, надеюсь, что мы когда-нибудь сможем понять, что произошло, — грустно сказал Артем.

В Новгороде они пробыли лишь полдня и ночь. Ровно столько потребовалось Питеру, чтобы закупить повозку и пару лошадей для нее, провизию в дорогу, снарядить их небольшой экипаж, а Ольге выспаться. Питер настоятельно не рекомендовал Артему и Ольге показываться на улице и встречаться с кем-либо. Артем испытующе смотрел на Ольгу, не захочет ли она зайти в отчий дом, увидеть родителей. (О смерти Матвея Тимофеевича Артем молчал все это время, чтобы не причинять жене лишней боли.) Но Ольга даже не заикнулась о подобном желании. Артем тоже не стал заговаривать об этом. Он понимал, что семья Ольги испытывает большие трудности. Несколько месяцев назад он через тайных агентов разузнал, что после гибели Матвея Тимофеевича и его среднего сына семья осталась фактически без средств к существованию. Младший сын был слишком мал, а старший, ушедший в монахи, помочь им не мог, да, скорее всего, и не хотел. Через одного из купцов Артем передал им крупную сумму денег, якобы возврат долга Матвею Тимофеевичу от неведомого торговца. Как он узнал после, эти деньги очень выручили его новых родственников. Артем собирался и дальше помогать им, но обстоятельства сложились по-иному. «Как они теперь будут», — думал он. «У каждого своя судьба, и свою чашу каждому придется испить до конца», — вспомнил он слова барона.

Глава 71

Погоня

Проехав от Новгорода километров сорок, они остановились на постоялом дворе, переночевали и снова отправились в путь. Несмотря на возражения Ольги, Питер настоял, чтобы они не останавливались на обед и отдых долее, чем это нужно, чтобы передохнуть коням. Костра даже не разводили. Поели холодную пищу, оставшуюся от завтрака. Ольга кормила ребенка грудью, сидя в конце повозки. Для безрессорной повозки (рессор здесь еще не знали), запряженной парой лошадей, двигались они достаточно быстро. Однако Артем прекрасно понимал, что с темпами всадника, скачущего галопом, их скорость не сравнить. Оставалось надеяться, что погоню отправят достаточно поздно или не будут снаряжать вовсе. Но когда за ними на дороге послышался множественный топот копыт, сердце у него упало. Они переглянулись с Питером. Как назло, свернуть было некуда, они ехали как раз через распаханное и недавно засеянное поле.