Участковый: Назад в СССР - Игорь Подус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На том и порешили. Я ушёл домой спать, а Кац остался в морге.
Как показалось, первый шаг навстречу, нам удался. Правда, меня не отпускало чувство, что не только я многое умалчиваю, но и Кац явно что-то недоговаривает. Ну ничего, думаю, совсем скоро, я буду вынужден раскрыть все свои карты. А затем я заставлю дока рассказать о своих тайнах.
Глава 25
«Обычный» день на службе (1)
3 мая (начало дня)
С утра никакой аномальной нервозности в РОВД не чувствовалось. А некоторую заторможенность в действиях сотрудников милиции, можно было списать на накопившуюся усталость.
В праздничные дни всем были назначены дополнительные дежурства. Разумеется, застолья и посиделки с друзьями, в которых участвовали сами сотрудники, из-за этого не отменялись.
Планёрка в отделе уголовного розыска прошла спокойно. Первого и второго мая в микрорайоне обошлось без крупных происшествий, так что начальство немного выдохнуло. Правда, в тот момент, когда я хотел напроситься посмотреть сводки происшествии и узнать о пропавших в Москве гражданах, начальник уголовного розыска подозвал меня к себе.
— Ну что, лейтенант, кажется, можно тебя поздравить — с явной издёвкой начал майор Лавренов, и я понял, что дошедшая до него информация неоднозначна. — Пока даже не знаю ругать тебя, герой хренов, или, наоборот, похвалить. Давай-ка Саша, дуй на третий этаж к начальнику милиции. Пусть Перегудов определяет, карать тебя или маловато, а затем и я его начинание охотно подхвачу.
Я уже понял, речь пойдёт о ситуации, сложившейся на озере и мысленно, приготовился получить по полной.
Пока меня не позвали, пришлось занять позицию в приёмной, напротив кабинета полковника Перегудова. Попытки что-то расслышать через дверь, успехами не увенчались, ибо Гудок в это утро не орал на тех, кто находился внутри.
А через пять минут из кабинета вышли красный как рак Гамалеев, старшина Харченко и начальник ОБХСС, подполковник Карпов. Последний, оценивающе меня осмотрел с головы до ног, и подал знак, чтобы я заходил. А пока я глазел на них, поймал на себе два взгляда. Испепеляющий от майора Гамалеева и сочувствующий старшины Харченко.
Состроив лицо человека, не отягощённое умственными упражнениями, я шагнул внутрь и притворил за собой дверь.
— Товарищ полковник, лейтенант Расторгуев по вашему приказанию прибыл.
Отдав честь, замер в трёх метрах от длинного стола для заседаний и мысленно приготовился услышать отборный трёхэтажный мат в исполнении мастера этого дела, Перегудова.
— Лейтенант Расторгуев. Значит, прибыл. Ну и чего так далеко встал, давай, Саша, подходи ближе — начал полковник вполне нейтрально. — Вот ты мне задачку поставил. Даже не знаю, всыпать тебе по первое число за крупный залёт по службе, или, наоборот, похвалить за своевременное разрешение крайне щепетильной ситуации, которая могла вылиться в большую проблему для нашего РОВД. Давай-ка лейтенант, для начала сам мне расскажи подробно, о том, что произошло. А я послушаю и потом решу, как с тобой поступить.
Не став юлить, я рассказал всё как было, разумеется, упустив некоторые, невыгодные для меня детали. Я знал, Гудок не станет доколупываться до мелочей. Натура у него не та. Ему всегда был важен нужный результат, а на те методы, с помощью которых ты его достиг. Именно поэтому он и старался прикрывать своих подчинённых, не позволяя их зря обижать, и строго наказывал лично, если они косячили.
Но существовала и вторая сторона медали, если уж ты попался на откровенной лжи затрагивающей жизни людей, то Гудок такого сотрудника убирал из органов навсегда. Мне всегда непонятно было только одно, как он не просчитал Гамалеева и позволил подставить себе подножку.
Задав пару наводящих вопросов, по поводу поведения деревенских, по отношению к сотрудникам милиции, Гудок, наконец, удовлетворился.
— Лейтенант, ты знаешь, кто владелец, этого грёбаного Мерседеса? — спросил полковник, как только я замолчал.
— Если судить по цифрам и буквам на номерах, то отпрыск кого-то из Московского Горкома Партии.
— Да, это сынок самого товарища… — не став оглашать фамилию, Гудок указал на потолок. — Так что если бы именно он на тебя пожаловался папаше, то фуражка могла полететь не только с твоей головы, но и с моей.
— Товарищ полковник, так если жалобы не было, в чём тогда проблема? — спросил я, уже понимая кто именно не смог проглотить то, что произошло на озере.
— Он не пожаловался, но зато наябедничал один из его дружков. Это сынок барышни по фамилии Нефёдова. Она занимает крупный пост в министерстве внешней торговли СССР. Предположительно эта дамочка поручила своему заму разобраться в ситуации и принести голову того, кто посмел нагрубить её дитятке.
— Товарищ полковник, в данных обстоятельствах, я не мог действовать по-другому. Москвичи были не правы, проявили гонор и пытались качать права. А между тем наши деревенские парни никогда не шутят, когда дело касается их девчонок. Это всё усугублялось алкоголем, который в этот день выпивали почти все участники конфликта. Если бы московские гости задержались на берегу, ещё на несколько минут, то они бы там и остались. И мы бы со старшиной Харченко не смогли ничем помешать местным с ними разобраться. Скорее всего, мажоров не убили бы, но покалечили бы. Да и машинку могли попросту сжечь.
— Саша, если бы я этого не понимал, то сейчас орал во всё горло, пытаясь, во что бы то не стало разорвать твои ушные перепонки — проговорил Гудок и указал на один из стульев.
— Сергей Иваныч, и что же теперь будет? — спросил я после того, как присел за стол.
— Пока мы ничего предпринимать не будем. А я попробую объяснить кому надо, какого конкретно дерьма мы избежали в ночь с первого на второе. Надеюсь, до высокопоставленной мамаши дойдёт, что не стоит продолжать настаивать на своей правоте. А то приедут, наследят, а потом разбирайся с последствиями. Лейтенант, ты только представь, сколько местных парней пришлось бы посадить, если бы вы со старшиной не сработали правильно и всё пошло по плохому сценарию?
— Товарищ полковник, а может, нам с Харченко, развёрнутые рапорты составить и расписать, как всё было на самом
