Ваше Сиятельство - Александр Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти слова мажордома меня слегка покоробили. Разумеется, инициатива не от Шустрова исходит, тут, похоже, прадед уж очень рьяно взялся поучаствовать в моей жизни. Часто, тем паче, надолго приезжать сюда не собираюсь. У меня своя жизнь, у истинных князей Засекиных — своя. Максимум, что нас может объединять — это формальное родство и общий бизнес, в котором мое участие будет номинальным, иными словами, передам некоторые инновационные технологии за невеликий процент от прибыли, дабы меня не посчитали банальным захребетником. И вообще, жениться в ближайшей, да и отдаленной перспективе не планирую. Хотя, вполне возможно, что у патриарха уже есть кандидатура на примете, и мне придется…
Так стоп! Хватит ерундой заниматься! Еще ничего такого не случилось, а настроение от неприятных мыслей резко покатилось вниз. Как пелось в одной старинной песне: «Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus!». Так что, следуя заветам древних латинян, будем веселиться, пока молоды.
Впрочем, долго предаваться процессу душевного самокопания мне не было позволено. Вскоре двери гостиной широко распахнулись, и в комнате появился довольно странный персонаж в сопровождении трех не менее странных молодых парней. У мужика в руках кейс, юноши тащили в руках ворох всевозможного тряпья. Почему я назвал их странными? А потому, что от этой четверки за версту разило галимой гомосятиной. С этим гнусным явлением в своей новой жизни я еще не сталкивался. Ну не люблю я эту жеманную братию и не стоит обвинять меня в вопиюще нетолерантном отношении к педикам. Лучше вспомните, так называемую «Неделю Длинных Ножей» в славном городе Нью Йорке две тысячи тридцать шестого года, когда доведенное до крайности наглым поведением черных и педерастов белое население было вынуждено взять в руки оружие и продемонстрировать всему миру на что способны потомки американских ковбоев и охотников. Вообще-то, в своих поступках в отношении извращенцев я не столь кардинален, как те ребята, очистившие самым кардинальным образом сначала Гарлем, затем и весь остальной город от черных и радужных То есть в меру толерантен, но только в том случае если те ведут себя подобающе и не пытаются потрогать меня, или как-нибудь намекнуть на желание сблизиться. Б-р-р! Короче, я бабам ходок и баста!
— Мастер Пауль Маркус, — с заметным германским акцентом представился мужчина, — я буду вас одевайт в нормальный одежд. Просьба к Ваше Сиятельство полностью раздеться.
Деваться некуда. По-быстрому разоблачился и начал примерять принесенные подручными маэстро предметы одежды, начиная от трусов, и заканчивая строгим фраком.
На мой неискушенный взгляд, одежка сидела на мне как влитая, однако, осмотрев меня придирчивым взором со всех сторон, мастер-портняжка пробормотал негромко: — Donner Wetter[1], этот жопоглаз Ворошилов ошибаться в оценка ваш замечательный фигур. Придется кое-что переделайт. Не волнуйтесь, Ваше Сиятельство, много времени это не занимайт.
После этих слов он еще раз обежал меня со всех сторон, оценил наметанным глазом что-то записал в извлеченном из чемоданчика блокноте и велел разоблачаться. Вскоре троица покинула мои апартаменты с обещаниями вернуться через полчаса.
Ко времени обеда я был по определению Пушкина как dandy лондонский одет и даже, стараниями другого креативного гомосека, острижен по последней моде.
В обеденный зал был препровожден все тем же Александром Васильевичем Шустровым. Вполне подходящая фамилия для столь деятельной натуры, поскольку по мере нашего продвижения в направлении княжеской едальни тот на ходу успевал отдать какие-то распоряжения попадавшимся навстречу лакеям, горничным и прочим слугам.
Обставленный с излишней, на мой взгляд, роскошью зал. За столами куча народа. Интересно, такие обеды традиция или банкет в мою честь? Хотя, кто я такой, чтобы в ознаменование моего появления устраивать столь массовое сборище членов рода. Впрочем, вполне возможно, прадед устроил внеплановый слет родни, чтобы те посмотрели на новоявленного князя и оценили. Короче, делаю морду лица кирпичом, дескать, вообще не тушуюсь по поводу происходящего и жду, что скажет патриарх.
— А вот и наш долгожданный неофит, — объявил во всеуслышание знакомый мне по изображениям из Сети хоть и пожилой, но вполне еще крепкий мужчина. — Проходи, правнук, присаживайся одесную. — И указал рукой на свободное кресло по правую руку от себя.
Согласно этикету, я поклонился патриарху и, обведя взглядом присутствующую публику сказал:
— Лев Григорьевич, уважаемые родственники, рад, что неожиданно для себя я оказался приобщенным к столь древнему российскому благородному роду. Постараюсь не запятнать честь Засекиных ни словами, ни поступками. Надеюсь, в дальнейшем поближе познакомиться с каждым из вас, коль будет на то ваше желание.
Затем с независимым видом, то есть, всё с тем же выражением «морда кирпичом» проследовал на указанное мне место. Перед началом трапезы все присутствующие встали. Патриарх процитировал наизусть «Отче наш», народ в нужных местах осенял себя крестным знамением, кланялся и говорил: «Аминь». Я хоть еще тот богомолец, но в чужой монастырь со своим уставом не лез, поступал как все.
За обедом царила мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая обращением сидящих за столом гостей к обслуживающему персоналу принести то или иное блюдо.
В подробности меню углубляться не буду. Отмечу лишь что кормили в исконно русской традиции: щами, рыбными и мясными супами, кулебяками и прочими пирогами, отварной говядиной с разнообразными гарнирами, грибы во всех видах, огурчики соленые и маринованные, и еще много чего было на столе. При этом никаких спиртных напитков, только квас, морсы и компоты.
Пока отдавал дань кулинарному искусству здешних поваров, основательно прозондировал сознание присутствующих. Если эмоции прадеда по отношении ко мне были нейтральными с некоторой толикой любопытства, остальные члены рода испытывали крайне противоречивые чувства. Что касаемо женской части, мой бравый вид и симпатичная мордаха произвели на большую их часть вполне благоприятное впечатление. А вот с эмоциональным фоном мужчин пришлось основательно разбираться. С удивлением обнаружил, что большинство их меня буквально ненавидят. За какие такие мои провинности перед ними, пока непонятно. Ладно, пусть не любят, лично я ни к кому в друзья навязываться не собираюсь. И вообще, лишь несколько юных весьма очаровательных прелестниц
