Наедине с герцогом - Барнс Софи

Отпустив тещу, мистер Чилкотт наконец-то посмотрел на жену, у которой тоже заблестели глаза, и сказал:

– Давай же, время все исправить.

И тут плотину прорвало – мать Изабеллы разрыдалась и бросилась в объятия родителей.

Изабелла тоже стала со всеми обниматься, пока присутствующие, за исключением Энтони, который так и не решился даже на секунду покинуть свой безопасный уголок, не покраснели и не запыхались. Однако все улыбались, даже смеялись, когда робко отошли друг от друга с благоговейным трепетом. Все замолчали, заметив Энтони, смотревшего на них так, как будто их только что выпустили из Бедлама[11]. Он медленно поднял бутылку с бренди и предложил:

– А может быть, нам выпить?

В ответ все разразились смехом.

И тем не менее это был памятный день, в конце которого Энтони рассказал, как он намерен представить Чилкоттов обществу.

– И поскольку изначально в городе было известно, что леди Маргарет похитили, и никто не знал, что на самом деле она сбежала с мистером Чилкоттом, мы должны просто немножко приукрасить историю: объяснить, что мистер Чилкотт спас девушку и отвез ее к себе домой. Эти двое окончательно и бесповоротно влюбились друг в друга, но, боясь родительского гнева – поскольку у мистера Чилкотта не было ни титула, ни денег, – решили все эти годы оставаться в тени.

– До настоящего момента, – сказала Изабелла, которую в этом плане привлекала прежде всего простота. Его обязательно примут за правду.

– До настоящего момента, – эхом повторил Энтони и кивнул, подтверждая ее слова.

– Направляясь на бал в Кингсборо-Холл, Дифорды заметили женщину, которая напомнила им их дочь. Они никогда не теряли надежду найти ее, поэтому подошли к девушке и с радостью и восторгом обнаружили, что это на самом деле их давным-давно потерянная леди Маргарет. Когда Маргарет познакомила их со своим мужем и дочерьми, они не выказали мистеру Чилкотту ни малейшего осуждения, а, напротив, от всей души поблагодарили его за то, что он спас их дочь от похитителей, и с тех пор приняли его как родного в свою семью.

– Должен сказать, что это очень похоже на правду, – заметил мистер Чилкотт.

– И еще хочу добавить, – продолжил Энтони, обращаясь к мистеру и миссис Чилкотт, – вам необходимо либо переехать в апартаменты для гостей в Кингсборо-Холле, либо в особняк побольше, – как вы захотите. Как только с переездом будет покончено, никто не посмеет бросить в вашу сторону косой взгляд. – Он с улыбкой повернулся к Изабелле. – Думаю, ваши платья будут готовы к завтрашнему дню. Я велю Сэндсу, своему камердинеру, забрать их от модистки и доставить сюда, чтобы вы могли начинать паковать вещи. – И, схватив ее в объятия, он страстно поцеловал Изабеллу в губы, нисколько не смущаясь оттого, что на них смотрят.

– Ты готова, милая? – спросила мать из-за закрытой двери спальни. – Герцог уже приехал за нами, и, судя по тому, как часто он дергает шейный платок, подозреваю, что ему не терпится тебя увидеть.

Вчера они приехали в Лондон – Энтони отвез Изабеллу и ее родителей прямо в арендованный для них особняк. Поселив их, герцог попрощался и отбыл к себе домой. С тех пор Изабелла его не видела и уже успела соскучиться.

– Сейчас выхожу, мама, – откликнулась она, в последний раз взглянув на себя в зеркало и наконец увидев себя глазами Энтони, – не полной, как она всегда считала, а чувственной во всех возможных смыслах этого слова.

Светло-голубой шелк струился по изгибам ее тела, облегая грудь и бедра. Вне всякого сомнения, жениху она покажется невероятно соблазнительной.

Довольная увиденным, Изабелла отвернулась от зеркала, открыла дверь спальни и вышла на лестницу. Глубоко вздохнув, она начала спускаться, а когда наконец-то вошла в гостиную, гул голосов присутствующих, которые что-то обсуждали, затих. Все взгляды обратились на нее.

– Ты выглядишь просто невероятно! – наконец выдохнул Энтони, приближаясь к ней. – Божественно!

– Означает ли это, что сегодня вы пригласите меня на танец, ваша светлость? – поинтересовалась Изабелла, взмахнув ресницами.

– Это означает, что я задушу любого, кто попытается тебя пригласить, – пробормотал он, а затем поднес к губам ее затянутую в перчатку руку и поцеловал.

Через полчаса они прибыли в Дарвич-хаус и прошли вдоль череды встречающих.

– Кингсборо! Кто эта прекрасная девушка рядом с вами? – поинтересовалась леди Дарвич, когда Энтони поклонился хозяйке, а Изабелла сделала реверанс.

– Моя невеста, леди Изабелла, – весело ответил он.

– Не думаю, что имела удовольствие быть с ней знакомой, – нахмурилась хозяйка бала, поднося к глазу монокль и рассматривая девушку с головы до пят.

Она довольно болезненно толкнула в бок стоящего рядом с ней лорда Дарвича. Граф поклонился Изабелле, потом вновь повернулся к Энтони.

– Ваш отец гордился бы вами, и… – Лорд Дарвич не закончил предложения, поскольку скользнул взглядом по гостям, стоявшим за Энтони. – Боже мой, очень знакомое лицо! На самом деле…

– Вы помните нашу дочь, леди Маргарет, в замужестве миссис Чилкотт? – представил лорд Дифорд, шагнув ближе вместе с семьей. – А леди Изабелла наша внучка.

У леди Дарвич глаза чуть не вылезли из орбит, но она быстро пришла в себя, улыбнулась и жестом пригласила гостей в зал.

– Как мы рады вновь видеть вас, миссис Чилкотт, после стольких лет! Мы счастливы, что сегодня вечером вы смогли присоединиться к нам, очень, очень счастливы!

Энтони ни секунды не сомневался в том, что на балу в Дарвиче это событие станет самым обсуждаемым со времен свадьбы Цезаря и Клеопатры.

– Герцог Кингсборо с невестой, леди Изабеллой, – торжественно объявил лакей и, едва переведя дыхание, добавил: – в сопровождении маркизы и маркиза Дифордов с дочерью, миссис Чилкотт, и ее мужем, мистером Чилкоттом.

Последние слова практически утонули в гуле голосов. Впервые с того времени, как Энтони принял титул, он обрадовался, что был герцогом, – когда он вел Изабеллу по лестнице в центре зала, толпа расступилась, как будто он был Моисеем.

Никто не хмурил брови, глядя на идущую с ним под руку женщину. Герцог заключил Изабеллу в объятия, ясно давая понять, что приглашает ее на вальс. Он кивнул оркестру. Шепот стих, повисло молчание, которое нарушили первые звуки струнных и размеренный ритм ударных.

– Боже мой! – пробормотала Изабелла, оглядываясь вокруг, пока Энтони кружил ее по залу. – Похоже, ты всех шокировал. Они проглотили языки.

Энтони улыбнулся ей.

– Это впечатляет, ты не находишь?

Изабелла с улыбкой кивнула, позволяя ему вести ее в танце. Энтони прижимался к ней неприлично близко, давая выход врожденному лукавству. По мнению герцога, музыка слишком быстро стихла, но, когда они остановились рядом с его матерью, он вспомнил, что ему необходимо закончить еще одно важное дело.

Дальнейшее делалось напоказ – чтобы дать понять всем присутствующим, что Изабелла и ее родители находятся под покровительством Кингсборо и Дифордов, и чтобы никто и слова не посмел сказать против, если дорожит своей головой.

– Милый мой, – обратилась к нему матушка, перекрывая гул голосов.

Никто не пошевелился, когда она направилась к ним, – не слышно было даже шороха юбок. Герцогиня улыбнулась Изабелле, взяла ее за руки и сказала:

– Как приятно снова видеть вас, дорогая!

– Благодарю, ваша светлость. – Изабелла сделала реверанс, хотя будущая свекровь и держала ее за обе руки.

Следом подошли Луиза и Хантли, за ними Уинстон и Сара, Дифорды, родители Изабеллы и даже Каспер, который в черном фраке выглядел настоящим щеголем.

В окружении друзей Энтони жестом подозвал лакея с подносом, на котором стояло шампанское. Он убедился в том, что у всех членов его семьи есть бокал, и обратился к присутствующим, на сей раз нисколько не волнуясь. Он завоевал сердце Изабеллы, поэтому страх публичных выступлений исчез. Никто из присутствующих не имел для него значения, если рядом была она.