Инквизитор и нимфа - Юлия Зонис

Вигн уселся на стул и пригорюнился. Увести своих икэсугиру он не успел, что грозило финансовыми и прочими неурядицами. Добиться свидетельских показаний от зомби невозможно, заставь хоть две сотни психиков ордена их сканировать, зато можно было освидетельствовать причиненный ущерб и попытаться установить, каким оружием нанесены ранения, через оружие выйти на мастерские, через мастерские достать и самих синуси – «наездников», хозяев бойцов.

Итак, Вигн предавался раздумьям, когда в соседней комнате завозились. Заскрипела кровать. Раздались соответствующие обстоятельствам звуки. От нечего делать Вигн подошел к глазку – и вот тут-то его накрыло. «Заглушка». Очень мощная, агрессивная геодская «заглушка». По ощущениям это напоминало раскаленный гвоздь, который кто-то медленно и методично вбивает в темечко. Вигн закусил запястье, чтобы не заорать. Помогло не особо. На губах остался привкус крови. Он терпел до последнего, и только потом что есть силы заколотил в стену. Даже если там резвился весь контингент миротворческих сил, психику было уже наплевать. К сожалению, стена оказалась не то чтобы очень прочной – хлипкая перегородка из местной прессованной бумаги, натянутой на деревянный каркас. После второго удара она хрустнула и огромным куском провалилась внутрь. Прямиком на ложе, где развлекались ирландец и его среброволосая геодская подружка. Прежде чем Вигн успел объяснить, что происходит, он уже валялся мордой в ковер с вывернутыми за спину руками, и к горлу его был приставлен здоровенный десантный нож. От неминуемой смерти психика спасло лишь своевременное вмешательство госпожи Белой Ласки. Содержательница борделя не терпела кровопролития. И выкинула на улицу обоих – и ирландца, и Виг-на. Так и состоялось их знакомство.

С Фредой Вигн познакомился позже, хотя и предпочитал держаться на расстоянии. Девчонка умела ослаблять «заглушку», но выключить полностью не могла. Приходилось терпеть, потому что чем дальше, тем больше времени ирландец проводил со своей новой пассией. Он даже подарил ей лепрекона, еще из тех иномирных игрушек, которыми баловались дети в прошлом веке. Лепрекон был почти живой. Игрушку оживляла капелька крови хозяина. Созданьице ассимилировало хозяйскую ДНК и строило свои миниатюрные органы на ее основе – лемурийская технология, а кибермозг в голове лепрекона был атлантский. Дорогая и полностью бесполезная штука, на взгляд Вигна, но Шеймас лепрекона любил и даже, как говорят, советовался с тварью перед принятием важных решений. Где он раздобыл антикварную, запрещенную в Земной конфедерации штуковину, оставалось непонятным. Как бы то ни было, Шеймас торжественно преподнес лепрекона Фреде, велел беречь и любить. Вигн подозревал, что юная куртизанка выкинула созданьице в первый же мусоросжигатель.

И вот сейчас Фреда исчезла. Шеймас тосковал и не скрывал своей тоски.

– Не видел, значит, не твое дело, – буркнул он. – Ты же сам жаловался, что у тебя от нее башка трещит и шнобак кровит. – Поморщившись, он вновь дернул рыжие вихры и добавил: – Свалила Фреда. Бросила она меня. Нанялась к какому-то чинуше «заглушкой» и сдернула в метрополию.

– Почему? У вас же вроде все хорошо было.

– Много ты в этом понимаешь. Хорошо, плохо… Баба – она баба и есть. Твоя вон Лаура…

Вигн окаменел лицом.

– Одно слово, что твоя. Зачем ты девку моему племянничку сбагрил?

– Никому я никого не сбагривал. Во-первых, она не к Марку поехала, а к отцу. Во-вторых, она сама все решила.

– Ага. Вот так вот взяла и решила. А из-за чего? Из-за того, что вам там какая-то кликуша напророчила?

– Я в курсе, что ты не веришь в пророчества, Шеймас.

– Зато верю в людскую глупость. Не знаю как насчет пророчеств, но из всех вариантов судьбы люди всегда выбирают самый глупый. А ведь девчонка тебя любила.

– Нет, – спокойно произнес Вигн. – Любила она всегда Марка.

– Как скажешь, – с неожиданной покладистостью согласился Шеймас.

Из-за огромных заводских дверей – бочки тут, что ли, через них катали? – раздался глухой шум. Шума нынешним вечером не планировалось. Ирландец скривился. Задрав голову, он во всю глотку проорал:

– Эй, что там у вас? Опять Свен все ящики разронял? Тишина в ответ. Шеймас с Лукасом переглянулись.

Ирландец потянулся к стоящей у стены винтовке. Лукас собрал «узы» в кулак. Лейтенант перестал жевать трубочку и резво вскочил; секунду погодя к нему присоединился сержант Круг. Оба соновца взялись за оружие, и вся компания развернулась к двери. Как раз вовремя. Одна из створок со скрипом отъехала в сторону. Вечернее солнце, висевшее низко над заводским двором, ударило в проем. Лукас прикрыл ладонью глаза и сощурился, а когда отвел руку, увидел застывшую на пороге женскую фигуру. Волосы женщины отливали серебром, за плечами ее алел закат. Почему-то Вигну вдруг представились отрубленная человеческая голова и кровь на серебряном блюде.

– Фреда?! – удивленно вскрикнул Шеймас.

Но это была не Фреда. Пока Лукас смотрел, за спиной женщины выросла одна… две… пять фигур – и цех затопил поток расплавленного серебра.

Через маленький сквер, где листья платанов и канадских кленов бросали на землю узорчатые тени, геодка и вслед за ней Марк вышли на Лексингтон-стрит. Девушка направилась вниз, к реке. На углу Пиккадил-ли и Хэймаркета заколебалась, свернула направо, но затем внезапно передумала. Марк небрежно шагал в толпе туристов и задержался у фонтанчика рядом с угловым зданием. Здесь в воду вместо вышедших из употребления монеток бросали пластиковые игральные фишки. Фишки не тонули. Пронырливая пацанва из Сохо собирала их на рассвете и отдавала отцам, а те меняли фишки на выпивку в казино шестой зоны: Уилдерс-Грин, Баундс-Грин, Вудс-Грин. Английскими там остались только названия, да и в престижном Вест-Энде вся недвижимость давно принадлежала китайцам и арабским шейхам. Сто лет назад власти провели закон о репатриации и выделили иммигрантам жилье в районе Воксхолла и Ламберта. Теперь после восьми вечера туда заглядывала разве что полиция.

Геодка вернулась на Хэймаркет и, миновав афиши Королевского театра, ступила на Трафальгарскую площадь. Кажется, она глазела на достопримечательности. Под длинной колоннадой Национальной галереи девушка задержалась, обходя каждый столб и трогая пальцами гладкий от тысячи прикосновений камень. Часы на церкви пробили полночь. Половинка увядающей луны зацепилась за крест. Толпа ночных гуляк постепенно рассасывалась. Туристы расходились по отелям, пабам, дешевым китайским забегаловкам «all-you-can-eat» и шикарным ночным клубам Мэйфэйр. Прожекторы, освещающие галерею и колонну с четверкой львов по бокам, потускнели. Геодка решительно сбежала по ступеням – белая рубаха плеснула, – быстрым шагом миновала фонтаны, пересекла вымощенный брусчаткой круг и нырнула под арку. По другую сторону начинался прямой как стрела Молл, ведущий к Букингемским садам. Марк улыбнулся. Кажется, им с Оле крупно повезло. За почти восемь столетий Лондон мало изменился – здесь всегда находилась работа для великих сыщиков и великих убийц. Джек-потрошитель орудовал всего в нескольких километрах в востоку от той аллеи, по которой шагали сейчас викторианец и ничего не подозревающая геодка. Марк, впрочем, давно переплюнул своего знаменитого предшественника. Если убивать дважды в месяц, то за два с половиной года список жертв достигнет впечатляющей длины.