Миры Пола Андерсона. Том 17 - Пол Андерсон

— И что же ты предприняла? Девушка сильнее сжала его руку:

— Я их уговорила. Я никогда не называла имен… Впрочем, комиссар Десаи и его сотрудники меня о них и не спрашивали. Так или иначе, я поговорила с предводителями, и… Будет объявлена всеобщая амнистия.

— За действия, совершенные в прошлом, — напомнил имперский наместник. — Мы не можем допустить продолжения в том же роде. Я надеюсь, что вы поможете нам в этом. — Десаи помолчал. — Чтобы Эней когда-нибудь снова узнал закон, спокойствие, восстановление утраченного, вы, Наследник, должны возглавить совместные действия.

— Вы говорите так из-за того, чем я теперь стал, или из-за того, чем был? — резко спросил Айвар.

Десаи кивнул:

— Из-за того и другого. Если вы начнете говорить о примирении, к вам прислушаются больше, чем к кому бы то ни было. Особенно после того, как все случившееся с вами станет известно — или по крайней мере станет известна та часть, которую уместно сделать достоянием гласности.

— Но почему не все целиком?

— Флотская контрразведка, вероятно, пожелает сохранить некоторые детали в секрете, чтобы противник не был уверен в том, что нам известно, а что — нет. И, кроме того, некоторые… м-м… высокопоставленные чиновники не так уж обрадуются, если все узнают, как их надули и водили за нос, пока едва не стало поздно принимать ответные меры.

— В том числе вы? Десаи улыбнулся:

— Между нами говоря, я имел в виду губернатора Муратори. Я не настолько важная шишка, чтобы мои ошибки, став известными, произвели сенсацию. К тому же правительство в Ллинатавре в благодарность за раскрытие мерсейского заговора даст мне скорее всего возможность действовать по своему усмотрению. И я намерен проводить политику постоянных консультаций с представителями всех общественных групп на Энее и постепенной передачи им управленческих функций.

— Гм-м… Включая орканцев?

— Да. Главнокомандующий Иаков был потрясен, когда узнал правду, хотя он человек жесткий и не был эмоционально связан с поддельными откровениями Каруита. Он болеет за благополучие своего народа. Он согласен с тем, что помощь Империи жизненно важна для преодоления грядущих потрясений.

Айвар снова помолчал. Татьяна искоса наблюдала за ним. На ее ресницах блестели слезы: она испытывала ту же боль, что и он. Наконец Айвар спросил:

— Что будет с Джааном?

— С самим пророком? — откликнулся Десаи. — Ему известно только, что по каким-то причинам вы бежали — дезертировали, как он, несомненно, считает, — и что после этого снова появились имперские солдаты для более тщательного осмотра Маунт Хронос; он также знает, что это не вызвало возражений со стороны Компаньонов. Может быть, вы посоветуете мне, как бы сообщить ему горькую правду — до того, как информация станет всеобщим достоянием?

Айвар уныло поинтересовался:

— А что известно про Айхарайха?

— Он исчез вместе со своей машиной. Мы объявили розыск, конечно. — Десаи поморщился. — Но боюсь, что у нас ничего не получится. Так или иначе, этот скользкий негодяй удерет с планеты восвояси. Но по крайней мере ему не удалось уничтожить здесь того, ради чего мы боремся.

Айвар отпустил руку Татьяны, как будто теперь уже ни она и никто другой не мог согреть его. Из-под упавших на лоб белокурых волос его глаза блестели, как голубые ледышки:

— А вы считаете, что он мог это сделать?

— Благодаря тому учению, которое он пытался сконструировать, думаю, да, мог, — ответил Десаи тихо. — Хотя мы и не можем быть в этом уверены. Весьма вероятно, что Айхарайх знает нас лучше, чем мы сами знаем себя. Ведь это случалось… случалось снова и снова на протяжении всей мучительной истории человечества: священная война, которую невозможно остановить И которая сметает царства и империи, как бы малочисленны и бедны ни были ее первые воители.

Их число быстро растет, целые народы поднимают знамя священной войны. Человеку на самом деле никогда не был нужен разумный и добрый бог: требовалась лишь фанатичная вера, учение, которое обещает своим последователям все, но в первую очередь всего требует от них.

Как мошки на огонь…

Все больше на протяжении своего правления здесь я убеждаюсь: как ни различны народы Энея, всем им свойственна глубокая религиозность, традиция веры во всемогущих предшественников и отказ допустить мысль о том, что это предшественники могли оказаться так же трагически ограничены, так же в конце концов обречены, как и мы.

Эней оказался во главе борьбы за определенные политические цели. Когда он потерпел поражение, вся энергия жителей планеты оказалась направлена в область трансцендентного. И тут Айхарайх изобрел для них доктрину, которую равно легко принять и глубоко верующему человеку, и скептику-ученому.

Не думаю, что шквал религиозной войны удалось бы остановить. Она привела бы к разделению человечества и его союзников на два лагеря. Нет, больше чем на два: в учении содержатся противоречия, скорее всего допущенные намеренно. Например, является ли Бог создателем или создаваемым?.. Да, ереси, преследования, восстания, рушащиеся государства, хаос, ненависть к бывшим единоверцам, гораздо более страшная, чем к чужакам…

Десаи глубоко вздохнул, прежде чем закончил:

— К мерсейцам, например. Это именно то, что нужно Мерсейе: сначала натравить нас друг на друга, потом разбить поодиночке и подчинить себе.

Айвар стиснул кулаки.

— Это правда? — требовательно спросил он.

— Правда. О, я знаю, как часто угроза со стороны Мерсейи использовалась для своих целей политиками, промышленниками, военными, бюрократами Империи. Это, однако, не означает, будто такой угрозы не существует. Мне хорошо известно, что пропаганда всячески чернит мерсейцев, хотя они, по их собственным стандартам, да часто и по нашим тоже, вполне достойный народ. С другой стороны, их вожди готовы рискнуть судьбами цивилизации ради захвата власти.

Наследник, если вы хотите стать настоящим предводителем своего народа, вы должны начать с отказа от утешительных иллюзий. Не принимайте моих слов на веру тоже. Учитесь. Исследуйте.

Узнавайте сами. Думайте сами. Но всегда следуйте за истиной, куда бы она ни вела.

— Как относительно того ифрийца? — пробормотала Татьяна.

— Нет, относительно Сферы Ифри в целом, — ответил ей Десаи. — Да, Эраннат был моим агентом. Но он одновременно был агентом секретной службы Ифри. Они прислали его сюда по договоренности с нами: благодаря его отличиям от людей, тому, что он привлекал внимание, тому, что он был чужаком, он мог узнать то, чего никогда не узнал бы человек.