Таинство - Клайв Баркер

Но разве не было в конце того краткого мгновения, когда Дрю позвал его и он проснулся, когда лис задержался, словно нащупывая границы своей юрисдикции и готовясь шагнуть туда, где он не мог находиться?

Наконец он вернулся в постель. Дождь пронесся над городом и ушел, и теперь в комнате было слышно только мирное дыхание Дрю. Уилл осторожно проскользнул под простыню, чтобы его не разбудить, но тот, не просыпаясь, почувствовал, что любовник вернулся, так как потянулся к Уиллу с закрытыми глазами, а дыхание оставалось ровным. Он прижался к Уиллу, точно повторяя очертания его тела. Уилл не сомневался, что не уснет, но уснул. И спал без задних ног. Больше никаких визитов не было. Господь и его посланник больше не тревожили его в ту ночь, а когда он проснулся, его ждали солнце и поцелуи.

VI

Патрик выполнил свое обещание: в центре буфетной стойки разместился большой торт в форме дородного медведя с рядом мощных клыков и сластолюбивым розовым языком. Это неизбежно вызывало вопросы, которые Патрик переадресовывал Уиллу, и тот был вынужден десять раз рассказывать историю о напавшей на него медведице, с каждым повтором сокращая ее, пока она не отшлифовалась до впечатляюще непринужденной: «Ну, пожевал меня немного медведь».

— Почему ты мне ничего не сказал? — спросил Дрю, когда эти сведения дошли и до него. — Я думал, у тебя шрамы после автокатастрофы. Но господи боже мой — медведь! — Он не смог не улыбнуться. — Вот это история.

Уилл отобрал у Дрю кусок курицы и шмат пиццы с артишоками и доел их.

— Ты этим хочешь что-то сказать? Мол, хватит есть? — спросил Дрю.

— Нет.

— Думаешь, я слишком разжирел? Признайся.

— Я думаю, ты в полном порядке, — терпеливо сказал Уилл. — Я даю тебе разрешение съедать все куски пиццы, до которых дотянутся твои загребущие руки.

— Ты бог, — сказал Дрю и вернулся к буфетной стойке.

— Вы вдвоем начали с того места, на котором остановились?

Уилл оглянулся и увидел как: всегда изящного Джека Фишера рядом с задумчивым белым парнем. Последовали объятия и приветствия, после чего Джек представил своего друга.

— Это Каспер. Он не верит, что я тебя знаю.

Каспер пожал Уиллу руку и произнес несколько неуклюжих слов восхищения.

— Я мальчишкой смотрел на вас как на бога, — сказал он, — то есть на ваши фотографии. Они такие реальные, черт возьми. Отображают все как есть, я прав? Мы ведь в глубокой заднице?

— Каспер — художник, — объяснил Джек. — Я купил у него «Малую эрекцию». Он рисует только члены, верно я говорю, Каспер?

У парня был несколько смущенный вид.

— Рынок невелик, — подтвердил Джек, — но довольно стабилен.

— Я бы с удовольствием… показал вам некоторые мои работы, — сказал Каспер.

— Почему бы тебе не принести нам выпить? — спросил Джек.

Каспер нахмурился — он явно не хотел играть роль официанта.

— А я постараюсь убедить Уилла купить какую-нибудь из твоих картин.

Каспер нехотя пошел за выпивкой.

— Вообще-то у него классные картины, — признался Джек. — И он не лукавит, когда говорит, что ты был для него богом. Симпатичный парень. Я серьезно подумываю взять его с собой в Луизиану и там обосноваться.

— Ты этого никогда не сделаешь, — заметил Уилл.

— Понимаешь, я этим долбаным городом уже сыт по горло, — устало сказал Джек и понизил голос. — Дело в том, что меня тошнит от тошнотворных людей. Я понимаю, как это звучит, но ты же меня знаешь, я говорю то, что думаю. И в моей записной книжке столько вычеркнутых адресов, что и не сосчитать.

— Сколько лет Касперу? — спросил Уилл, глядя, как тот пробирается к ним с двумя стаканами виски.

— Двадцать. Но он знает все, что нужно знать, — заговорщицки усмехнулся Фишер, но Уилл не смотрел на него.

Он не хотел куражиться насчет этого парня, который, невзирая на покровительственные речи Джека, через месяц, оттраханный и забытый, будет вынужден зарабатывать на жизнь собственной задницей.

— Ты должен заглянуть в его студию, — сказал Джек, возвращаясь к восторженному тону, когда Каспер оказался в пределах слышимости. — Он собирается сделать целую серию рисунков, изображающих эякуляцию…

— О-па, — пробормотал он и замер на полуслове, глядя в сторону двери, в которую вошла необычного вида женщина за пятьдесят, одетая в серое платье свободного покроя.

Она величественным взглядом обвела три десятка гостей и, увидев Патрика, направилась к нему. Тот оставил Льюиса, который воспользовался вечеринкой, чтобы распространять тоненький томик своих стихов, и двинулся ей навстречу. Она забыла о царственных манерах, когда Патрик обнял ее, поцеловала его в щеку и громко рассмеялась.

— Это Бетлинн? — спросил Уилл.

— Угу, — сказал Джек. — И я не в настроении, так что ты давай сам по себе. Только не позволяй ей заморочить тебе голову.

Сказав это, Джек с хитроватой улыбкой удалился, Каспер последовал за ним.

Уилл как зачарованный смотрел на Бетлинн, болтавшую с Патриком, который ловил каждое ее слово, — это было видно. Его жесты выдавали нетипичное для него смирение. Он кивал время от времени, но глаза были устремлены в пол — он внимательно слушал, впитывая крупицы ее мудрости.

— Значит, вот она какая. — Адрианна подошла к Уиллу и теперь незаметно поедала эту пару глазами, одновременно скусывая глазировку с белого медведя. — Наша Хрустальная Леди.

— Она хоть кому-нибудь нравится?

— До сих пор никто из нас ее не встречал. Не думаю, что она часто спускается на грешную землю, хотя Льюис утверждает, будто видел, как она покупает баклажаны. — Она, прикрывшись ладонью, захохотала, представив себе эту картину. — Конечно, Льюис — поэт, так что его свидетельство не в счет.

— А где Глен?

— Блюет.

— Объелся тортом?

— Нет. Он нервничает, когда вокруг много людей. Думает, что они смотрят на него. Раньше он думал, что люди смотрят на его уши, но после операции думает, что они пытаются понять, что в нем изменилось.

Уилл старался подавить смех, но ему это не удалось — он рассмеялся так громко, что Патрик поднял глаза и посмотрел в его сторону. В следующий момент он уже вел Бетлинн к Уиллу через всю комнату. Адрианна придвинулась ближе, чтобы принять участие в церемонии знакомства.

— Уилл, — сказал Патрик, сияя как мальчишка, — я хочу представить тебя Бетлинн. Это замечательно. Два самых важных человека в моей жизни…

— А меня, кстати, зовут Адрианна.

— Извини, — сказал Патрик. — Бетлинн, это Адрианна. Она работает с Уиллом.

Вблизи Бетлинн выглядела гораздо старше, ее скуластое, почти славянское лицо избороздили тонкие морщинки. Ладонь, когда она обменялась с Уиллом рукопожатием, была холодна, а когда заговорила, голос оказался таким низким и хриплым, что Уиллу пришлось приблизиться, чтобы разобрать слова. Но и тут он сумел уловить только: