Манипуляция - Юлия Рахматулина-Руденко

Молоденькая дурочка Лика спала и видела, как станет твоей женой. Прощала, терпела. А ты довел ее до суицида. Да, Курносова сама спрыгнула! САМА! Потому что психика не выдержала! В двадцать лет не все девочки способны принять измену мужчины, которого любят как Бога. Ты же для нее всем был! Иволгина из страшной прыщавой толстухи, не умеющей ничего, превратилась в прекрасную лебедь, топового специалиста ради тебя. Почему? За что они тебя любят? Но главное… мне не понять, почему тебя, морального урода, выбрала самая лучшая женщина в мире?

Корольков поворачивал голову, провожая Фетисова взглядом, и от каждого движения его словно уносило на карусели. Немел позвоночник, голова кружилась, комната воспринималась как месиво предметов. Только обрывки фраз Андрея долетали до его нестабильного сознания.

Фетисов взял салфетку со стола, протер ею пузырек с таблетками, а затем взял руку Королькова. Рука словно не принадлежала хозяину, но все еще пыталась слабо сопротивляться. Врач вложил баночку в ладонь Королькова — тот ощутил, как пальцы трут холодное стекло. Затем Андрей взял пузырек салфеткой за крышку и переместил на стол у кухонной плиты. Под нее положил рецепт и яркий стикер, подписанный от руки: «ВО ВРЕМЯ ПРИЕМА ПРЕПАРАТА НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ АЛКОГОЛЬ!!!»

— Хочешь, я расскажу тебе одну занятную историю? — Доктор присел на стул. — Началась она около десяти лет назад. Я познакомился с девушкой, невероятно красивой и чувственной. Карие глаза, длинные темные волосы, великолепная фигура… Хотя, любят, конечно, не за внешность. А я ее полюбил. Искренне. Всей душой. И была у девушки мечта — стать актрисой.

Корольков попытался что-то сказать, но Андрей перебил его.

— Тихо-тихо, — прошептал он. — Да, девушку звали Катей. Видишь, даже имя у нее чудесное, королевское — Екатерина. Я мечтал, что у нас будет на двоих одна фамилия. Екатерина Фетисова — правда звучит? Я мечтал о ней с того самого момента, когда увидел ее, студентку театрального училища, на сцене небольшого театра. Влюбился в нее, понимаешь? Как мальчишка. Да я и был мальчишкой!

Фетисов снова ходил по палате, и в его глазах было столько же безумия, сколько еще недавно — в глазах Иволгиной. Корольков этого не видел, все его силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании.

— Я ходил на все ее спектакли. Дарил ей цветы. Хотел произвести впечатление дорогими подарками. Чтобы заработать на них, начал искать варианты совмещать работу с учебой. А это, знаешь ли, в медицинской сфере не так-то просто!

Андрей замолчал, и по его лицу было видно, что сейчас он окунулся в свои воспоминания настолько, что уже и подзабыл о существовании Королькова. И его исповедь, история его жизни, а вернее — десяти последних лет, льется сама собой больше не для единственного слушателя — актера Макса Короля — а для того, чтобы облегчить душу говорящего, осознать все, что произошло.

— Помню, как собирал по крупицам информацию о ней. Катя была не столь известной актрисой, чтобы появляться на обложках газет и журналов. Но иногда о ней писали в новостях и даже иногда брали у нее интервью… Она любила белые розы… Я ходил на все спектакли, дарил ей охапками эти розы. Однажды решился и признался в своих чувствах. И все могло бы быть, если бы… Если бы она не выбрала неправильного человека! Начинающего никчемного актера, недостойного ее!..

Андрей говорил о Королькове с ненавистью, не замечая, как летят слюни из его рта, насколько безобразно он выглядит в эту минуту. Все характеристики, которые он давал сопернику, были нецензурны. Он давно в мечтах представлял, как скажет все это Максиму в лицо, а не повторит по привычке, словно заученную молитву перед сном.

— Я видел, как она плакала после ваших ссор, мечтал, что дождусь, когда пелена с ее глаз спадет и эта святая девушка поймет, что рядом с ней — недостойное существо! И вот тогда мы будем вместе! Каждую репетицию я встречал ее возле театра, потому что тебе было все равно на ее безопасность. Ты бухал с друзьями, ты не ночевал дома, ты не был ей верен!

Доктор подошел к Королькову. Достал из кармана маленький фонарик, посветил в глаза. В этих жестах не было чего-то безумного. Словно и не исповедовался только что мужчина в белом халате своему пациенту. Максим даже начал думать, не галлюцинация ли все то, что он сейчас услышал?

Но Фетисов шумно вздохнул, подошел к окну и, постояв немного, продолжил рассказ.

— Я знал, что вы не будете вместе. Но все равно не мог простить тебя за то, что ты сделал.

— Что… Что я сделал-то? — ватным языком проговорил Максим.

— Ты украл у меня Катю. Ты обманывал ее. Обижал столько времени. Мы могли быть счастливы вместе, если бы не ты. И тогда твоя Анжела осталась бы жива. И Иволгина не натворила бы столько дел…

От упоминания Лики Максима словно кольнуло иглой. Он хотел задать важный вопрос, важнейший, но не мог сформулировать мысль. И Фетисов молчал теперь. Реальность была неосязаема, возможно, все вокруг было сном или галлюцинацией, иллюзией, самообманом, спектаклем воспаленного сознания.

В другом состоянии Корольков бы сорвался и начал бить Фетисова по лицу за все сказанное. Бил бы и кричал, что тот больной фанатик. Что Катя никогда не была бы с ним. И доказательство тому — ее скорое замужество после развода с Максимом.

Но на бред психиатра реагировать сил не было.

— Для тебя все кончилось, Макс Король, звезда сериалов. Ты войдешь в историю как тиран, недостойный называться человеком и мужчиной. Я вытащу Иволгину из больницы и расскажу всем, что ты сделал. Мир узнает обо всех твоих деяниях. Катя узнает. Твое имя станет нарицательным, и тебя будут ненавидеть. Ты умрешь здесь, в этой старой страшной квартире, как суицидник, абьюзер, тварь. Тебя найдут нескоро. Следствие придет к выводу, что ты, идиот, будучи предупрежденным о несовместимости алкоголя и антидепрессантов, бухал несколько дней подряд, а затем еще и запил тройную дозу препарата крепчайшим виски!

Фетисов поднялся и пнул Королькова, тот мешком упал на пол. Глаза еще видели, но уже не очень четко, как идет безумный фанатик к двери, обувается, унося с собой бутылку безалкогольного пива, чтобы не оставить никаких следов своего пребывания в этой квартире. Стукнула входная дверь. Глаза Короля закрылись. Пришла тьма и освободила его от тяжести и боли…

Глава 27

Женька волновался. В небольшой комнате, где он сидел, было тепло, но его слегка морозило. Через