Дорога шамана - Робин Хобб

Он улыбнулся отцу, а я оцепенел. По-видимому, дяде причинял страдание тот факт, что его младший брат сумел произвести на свет троих сыновей против его одного.

Отец произнес вслух мысль, которую дядя оставил невысказанной:

— Ты считаешь, что семья Стита и его друзья постараются сделать все, чтобы выровнять это соотношение.

— Не могу сказать наверняка. Думаю, на полковника попытаются надавить, но я не слишком хорошо знаю Стита и не могу сказать, как он поступит. Он только заступил на этот пост. Обещал сделать отличных офицеров из всех кадетов. Вполне допускаю, что его требования к сыновьям-солдатам боевых лордов будут более суровыми.

Отец искоса посмотрел на меня, а потом кивнул, словно каким-то своим мыслям.

— Можешь не беспокоиться, Невар все выдержит.

Я почувствовал гордость, что отец в меня верит. Они вышли из-за стола и сели в мягкие кресла, стоявшие возле камина. Хотя сейчас еще было рановато разводить огонь, он весело горел, согревая нас после долгого путешествия по реке и сырости фургона. Я считал, что мне оказали большую честь, позволив остаться со старшими, пока они курили и беседовали, и потому внимательно прислушивался к разговору, в котором мне места не было. И все же несколько раз дядя обращался ко мне, интересуясь моим мнением по тому или иному поводу.

От семейных проблем они перешли к политике. Обитатели Поющих земель в последнее время вели себя достаточно мирно, Даже вступили в торговые переговоры и позволили нашему королю проехать в Деффур, один из их лучших морских портов. Дядя Сеферт полагал, что они приветствуют наше продвижение на восток, поскольку таким образом армия Гернии целиком сосредоточена на покорении жителей равнин, а король занят обустройством новых земель. Мой отец не считал, что его величеством движет только жадность, по его мнению, монарх был озабочен укреплением границ возле наших поселений. Кроме того, все знали, что король несет дикарям с равнин цивилизацию, теперь купцы там частые гости, да и вообще, даже спеки в конце концов выиграют от нашего появления на востоке. Они никак не используют лес, не обрабатывают поля, не пасут скот. Гернийцы научат их ценить ресурсы земли, и всем от этого будет только лучше.

Дядя возразил отцу, напомнив о необходимости беречь чувства «благородных дикарей», — подобные рассуждения стали в последнее время очень популярны, — но скорее с целью подразнить брата, нежели потому, что сам верил в такую чепуху. Думаю, он был удивлен, когда отец рассказал ему о своем добром отношении к жителям равнин, даже к спекам, добавив: «Если они не поднимутся на новый уровень развития, наше наступление на восток их просто убьет». Отец считал, что мы обязаны способствовать скорейшему приобщению варваров к цивилизации, ибо в противном случае из-за своего невежества они в считанные годы падут жертвами пороков, коим так подвержены дикие народы.

Было уже очень поздно, и, несмотря на мой интерес к разговору, глаза у меня совсем слипались. Я с трудом превозмогал себя, чтобы не уснуть прямо в кабинете, пока братья обменивались новостями. Дядя не стал звать слугу, а сам взял в руки подсвечник и проводил в отведенные для нас комнаты, где пожелал спокойной ночи. Наши вещи уже были распакованы, а на моей постели лежала ночная рубашка. Я быстро разделся, повесил одежду на спинку стула, натянул рубашку и забрался в мягкую постель. Белье пахло ароматными травами, и я постарался устроиться поудобнее, с наслаждением предвкушая сладкий сон.

Я уже собрался погасить свечу, когда в мою дверь кто-то тихонько постучал, а затем, не дожидаясь ответа, толкнул тяжелую створку. Я думал, это пришла служанка, и не ожидал увидеть девушку в ночной сорочке и чепце.

— Ты не спишь? — поинтересовалась она.

— Похоже, нет, — смущенно ответил я.

Девушка радостно улыбнулась.

— Очень хорошо! Вы там столько времени просидели, что я уже не чаяла тебя дождаться. — С этими словами она быстро вошла в мою комнату, закрыла за собой дверь и уселась на кровать. Подобрав под себя ноги, девушка спросила: — Ты мне что-нибудь привез?

— А должен был?

Меня озадачило странное поведение девушки, и я не знал, чего от нее ждать. Я слышал рассказы о вольностях, которые позволяют себе горничные в городах, но не мог представить себе, что такое возможно в доме моего дяди. Девушка показалась мне слишком юной для горничной, но ночная рубашка да еще чепец скрадывали возраст. К тому же я не слишком часто видел женщин в таком легкомысленном наряде.

Девушка разочарованно вздохнула и покачала головой.

— Нет, наверное. Тетя Селета время от времени посылает нам маленькие подарки, и я надеялась, что ты мне что-нибудь привез. Но если нет, я не обижусь.

— А, так ты Эпини Бурвиль, моя кузина?

Ночной визит стал казаться мне еще более необычным.

Она удивленно посмотрела на меня и воскликнула:

— А ты думал, я кто?

— Да я просто не знал, что и предположить!

Эпини несколько мгновений возмущенно разглядывала меня, а потом вздохнула и, наклонившись ко мне, словно боялась, что нас услышат, прошептала:

— Ты решил, что я легкомысленная горничная, которая явилась согреть твою постель и прежде всего потребовала плату за свои услуги. О Невар, какая же ужасная жизнь, должно быть, у молодых людей на востоке, если они рассчитывают на подобное развитие событий.

— Ни на что я не рассчитывал! — возмутился я.

— Не ври, ты ведь принял меня за горничную. Ладно, забудем. Теперь, когда ты знаешь, что я твоя кузина Эпини, ответь на мой первый вопрос. Ты привез мне подарок? — Она вела себя как маленький ребенок.

— Нет. Вернее, мама послала подарки тебе, твоей матери и сестре. Но их нет у меня. Они у отца.

— Значит, придется ждать до утра, — вздохнув, проговорила она. — Ну, рассказывай. Интересное было путешествие?

— Интересное, но тяжелое. — Я постарался произнести эти слова как можно мягче, потому что очень устал, к тому же столь необычная встреча с кузиной выходила за все рамки приличий, и мне было не просто соблюдать вежливость.

Она ничего не заметила и продолжила свои расспросы:

— Вы плыли на большом пассажирском корабле?

— Да, плыли.

— О! — В голосе Эпини прозвучала едва сдерживаемая зависть. — Я никогда на таком не плавала. Отец говорит, они придуманы для бездельников, а еще и представляют опасность для нормальной навигации. На прошлой неделе один корабль столкнулся с баржей, перевозившей уголь. Погибли шесть человек, а весь груз оказался в реке. Отец считает, что их следует запретить законом, а безрассудных капитанов заковать в кандалы.

— Правда?

Я постарался, чтобы в моем голосе не было и намека на обуревавшие меня чувства, к которым теперь добавилась и обида. Мне совсем не понравилось ее последнее заявление, поскольку она явно осуждала, что мы с отцом приплыли на пассажирском корабле.