Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

Он не только умирать не хотел, но и мараться тоже. Может, и вправду верующий. Или сильно осторожный. Не знаю. Но пошел он и договорился со своими. Сдали они нам объект на условиях, что, мол, они героически сражались, но силы были не равны и все такое. Чтоб, значит, не звучало в новостях, что они добровольно нам склады передали. Ну, я подумал, что ничего такого в такой просьбе нет, и дал согласие. Посидят в плену полгода-год и поедут к себе в Фатерлянд жить-поживать.

Слащев хмыкнул.

– Везет тебе, Емец, на такие чудеса. То мосты купил в Восточной Фракии, то склады в Курляндии.

– Обижаете, ваше сиятельство. За мосты, да, имел место такой факт, но за склады в Курляндии мы денег не платили. Да и не взял бы их фельдфебель. Не ради денег он. Вижу я натуру человеческую и не предлагаю того, чего он делать не станет.

– А предлагаешь то, к чему душа его стремится?

– Ну, навроде того. Алчен – предложу денег, верующий – спасение души, трусоват – жизнь, тщеславен – славу. Ничего в этом нет особо нового. Человек слаб, и нужно в нем эту слабость найти. Я и ищу.

– Молодец. Так, а что с командой и офицером тем? И где они вообще?

Подполковник указал на какой-то сарай, который охранялся полудесятком часовых.

– Ну а что там могло быть. Притаились, встретили, проводили отдыхать. Даже особо стрелять не пришлось. Гауптман немецкий, кстати, отдельно отдыхает, я его приказал особо охранять, уж больно у него в портфеле бумаги были интересные. Да и офицер он, как же ж можно держать его с солдатами? Гаагская конвенция и все такое. Мы ж не варвары.

Слащев рассмеялся.

– Да, братец, а ты еще тот рассказчик! Ну, веди, показывай трофеи.

– Ну, это мы всегда рады. Прошу, ваше сиятельство. Там есть на что посмотреть, уж поверьте моему слову. А взрыватели мы уже сняли.

Несколько минут граф осматривал склады и прикидывал, сколько здесь всего и сколько тысяч погибло бы, если бы это все взорвали.

– М-да… Вот что, Емец. Вызови сюда спецов из Военно-пропагандистского управления. Думаю, что они знают, как это все подать миру.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

– И да, готовь место под орден. Подам на тебя сегодня представление на Михаила или, если не получится протолкнуть, то как минимум на Георгия. Но я постараюсь.

– Благодарю, ваше сиятельство. Честь в служении!

– На благо Отчизны.

Италия. Рим. Квиринальский дворец. 24 сентября (7 октября) 1917 года

– Что случилось? – Маша обеспокоенно смотрела на меня. – Точнее, что еще случилось?

– Немцы прорвали фронт во Франции севернее и южнее Парижа. Есть риск окружения. Правда, пока неясно, насколько там все масштабно и плохо. Но если там все всерьез, то имеются обоснованные сомнения, что франки долго продержатся в окружении без снабжения и сидя на руинах. Там нет больших припасов. Хорошо еще, что король с мамой сейчас в Италии и мы сможем его здесь удержать от глупостей типа капитуляции. Пусть сделает то, ради чего они приехали. Пусть станет императором.

Царица прошлась по нашим апартаментам.

– Но как же мальчик будет короноваться в таких условиях? Ведь если Париж падет, то…

Киваю.

– То он должен будет продолжать войну до зримой победы, иначе он не усидит на троне. А ничто так не требует реванша, как унижение и позор. Так что в этом плане падение Парижа, как это ни парадоксально, может быть нам на руку. К тому же немцы еще глубже увязнут во Франции и у них будет меньше сил на Россию и Италию. Посему у меня к тебе просьба.

– Да, любимый.

– Вскоре приедет юный король и его мать. Постарайся наладить с ними отношения. Или не сильно испортить с его мамой, а она, насколько я знаю, стерва еще та. Пригласи пацана в Россию, расскажи про Звездный лицей, про Георгия и его банду, ну, и все такое. Судя по тому, что они все же не послушали британцев и всетаки приехали на коронацию в Рим, определенные шансы втянуть Францию в свою сферу влияния у нас есть. И раз уж Мостовский так героически и глупо погиб, спасая их, то надо ненависть к бошам и симпатии к России развивать, пока эмоции еще не остыли.

– Хорошо. А что еще не случилось?

– Возможно, это хитрая дезинформация, но есть перехваченные сведения о том, что завтра в четыре утра немцы нанесут удар в районе Лайбаха в направлении на Триест. Твой отец говорит, что такого удара оборона в том месте не выдержит. Пытаемся принять меры.

Императрица остановилась и некоторое время задумчиво смотрела в окно.

– Да, это будет очень болезненно. Начинать историю империи с крупного поражения. В Риме, в новом Риме, тут же вспомнят о позоре поражения от диких германцев в Тевтобургском лесу. Не говоря уж о том, что это сильно подорвет сами усилия отца по формированию имперской нации римлян на основе итальянцев.

– Согласен, ситуация неприятная. Но пока не смертельная. Кстати, как мама?

Маша устало опустилась в кресло и помассировала виски.

– Мама волнуется очень. И очень напугана тем, что в нас кидали бомбу, и тем, что кричал этот безумец.

– Признаться, меня это тоже беспокоит. Слухи пойдут разные, и не факт, что нам удастся все купировать. Тем более здесь, в Риме. А эти слухи могут непредсказуемо наложиться на известия о возможном ударе немцев на севере Италии, плюс на прорыв германцев во Франции. Но особенно меня беспокоит тот факт, что группу террористов, которую выслали по наши души, мы пока не поймали. Так что, моя радость, сделай одолжение – не подходи