Машина пространства. Опрокинутый мир - Кристофер Прист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через люк мы попали в носовую кабину управления, а оттуда отправились в обход по всему снаряду. Как и те, что я видел раньше, он был разделен на три основные секции: кабину, отсек, отведенный для перевозки рабов, и кормовой отсек, предназначенный для самих чудовищ и их ужасных боевых машин. Оба отсека соединял шкаф. Уж он-то ничем не отличался от тех шкафов-убийц, с которыми я познакомился прежде, хотя один из моих провожатых счел нужным пояснить, что в полете чудовища будут усыплены с помощью снотворного и их потребности в пище тем самым сведутся к минимуму. У меня не возникло особого желания вникать в детали планов, какие чудовища подготовили на этот счет, и мы без промедления перешли в кормовой, главный отсек.
Здесь я воочию увидел весь заготовленный чудовищами арсенал. В отсеке насчитывалось пять боевых треножников с отсоединенными и аккуратно сложенными ногами-опорами и платформами, сплющенными так, чтобы занимать как можно меньше места. На борту было также несколько многоногих экипажей, десятка два, если не больше, тепловых генераторов и тьма-тьмущая всевозможного снаряжения, упакованного в огромные ящики. Ни я сам, ни мои провожатые не имели даже отдаленного представления о том, что именно в них находится. Там и тут по стенам свисали камеры из прозрачной ткани, которые должны были поглощать толчки при запуске и посадке.
В общей сложности мы пробыли в этом отсеке не так уж долго, однако я увидел достаточно, чтобы понять: те машины и приборы, что поместились здесь, сами по себе оправдывали мое намерение лететь на Землю. Каким бесценным даром могли бы они стать для наших ученых!
Кабина управления в передней части снаряда представляла собой обширный зал, почти повторяющий контуры заостренного носа. Снаряд был подан в ствол таким образом, что пульт и кресла пилотов стояли на полу, но, как мне объяснили, в полете снаряду придадут вращение, чтобы компенсировать силу тяжести. (Это было выше моего понимания, и я решил, что Эдвина не справилась с переводом.) По сравнению со стесненными условиями, в которых находились пилоты того, прежнего снаряда, кабина напоминала настоящий дворец – ее создатели, бесспорно, позаботились о том, чтобы предоставить пилотам некоторые удобства. Здесь имелось вдоволь обезвоженной пищи, небольшой шкаф и даже душевая система наподобие той, какой мы пользовались в лагере для рабов. Правда, расположена она была, как и гамаки для отдыха, весьма странным образом – на потолке, футах в восьмидесяти над нашими головами. Но мне сказали, что во время полета преодолеть эти восемьдесят футов не составит труда. За неимением иного выхода пришлось поверить этому на слово.
Приборов на пульте было просто не сосчитать, и, когда я увидел их многоцветный рой и вспомнил о том, какой громадой стали они управляли, мне поневоле пришло на ум нагоняющее страх сравнение: ведь до сих пор мне никогда не доводилось вести экипаж более хитроумный, чем тележка, запряженная смирным пони!
Марсиане втолковывали мне премудрости своего ремесла, не скупясь на подробности, только я улавливал очень и очень немногое. На переводы Эдвины – это было ясно – полагаться было нельзя, но даже тогда, когда я почти не сомневался в их точности, я попросту не мог постигнуть сути описываемых понятий и научных идей!
К примеру, мне показали большую стеклянную панель – сейчас на ней не было никакого изображения – и сказали, что в полете она воспроизводит панораму перед носом снаряда. Это я уразумел легко – видимо, здесь все совпадало со снарядами меньшего калибра. Однако вскоре выявились и малопонятные различия. Марсиане настойчиво твердили о «цели» – она имела какое-то отношение к ряду металлических кнопок, торчащих ниже экрана. Далее, мне внушали, что курс к «цели» поддерживается нажатием на рукоять с зеленым набалдашником, которая, как я знал по опыту предыдущего полета, высвобождала заряды зеленого огня в носовой части снаряда. В конце концов мне оставалось лишь одно – положиться на то, что непонятное так или иначе выяснится в полете.
Марсиане продолжали свои объяснения до тех пор, пока у меня голова не пошла кругом. Впрочем, моим наставникам все же удалось дать мне общее представление о том, что может и должно случиться: так, например, самый запуск был пилоту не подвластен, им командовали извне, из здания у подножия пушки; а главное – я в общих чертах уразумел, в какой мере смогу управлять снарядом на пути к «цели».
По словам марсиан, чудовища были намерены осуществить первый запуск не раньше чем через четыре дня. Следовательно, в нашем распоряжении оставалось еще немало времени на то, чтобы спастись бегством прежде, чем чудовища начнут нашествие. И я с искренней радостью объявил своим провожатым, что хочу как можно быстрее вернуться в город: теперь, когда дорога была открыта, я не испытывал ни малейшего желания оставаться на Марсе хоть на минуту дольше, чем того требовали обстоятельства.
3
Ночь мы с Амелией провели в одном из городских домов-спален. До того нам вновь не дали обменяться больше чем двумя-тремя словами: Эдвина все время крутилась поблизости. Но наконец мы забрались в гамак и тогда уже сумели поговорить вдосталь, хоть и вполголоса. Мы лежали, прижавшись друг к другу; из всех обязанностей, навязанных нам легендами, эту вынести, на мой взгляд, было легче всего.
– Ты осмотрел снаряд? – поинтересовалась Амелия.
– Да. По-моему, тут не возникнет серьезных трудностей. Правда, пушки со всех сторон окружены чудовищами, но те озабочены только своими приготовлениями.
Я рассказал ей обо всем, что видел: о том, какое множество снарядов готово к тому, чтобы обрушиться на Землю, и о своих наблюдениях внутри уже заложенного в пушку снаряда.
– Так сколько же чудовищ будет участвовать во вторжении? – спросила Амелия.
– В снаряде, с которым отправимся мы, их будет пять. Я был не в силах пересчитать все снаряды… но их, безусловно, несколько сотен.
Амелия помолчала минуту, потом сказала:
– Знаешь, о чем я думаю, Эдуард? А нужно ли теперь восстание? Если переселение чудовищ и в самом деле примет такие масштабы, много ли их вообще останется на Марсе? Быть может, это поголовное бегство с планеты?
– Признаться, мне это и самому приходило в голову.
– Раньше мне казалось, что сборы чудовищ в дорогу – лучший момент для того, чтобы застать их врасплох, но какая ирония судьбы, если через несколько дней здесь просто некого будет свергать!
– Зато на Земле их окажется видимо-невидимо, – сказал я. – Теперь-то ты понимаешь, как важно вылететь на Землю раньше чудовищ?
Чуть позже Амелия сообщила:
– Восстание начнется завтра.
– Неужели марсиане не могут подождать?
– Не могут. Запуск нашего снаряда явится сигналом к выступлению.
– И мы не в состоянии их удержать? Если бы
