Здравствуйте, я ваша мачеха Эмма - Тина Ворожея
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Загряжский опять полез в карман брюк и извлек маленькую, бархатную коробочку. Он осторожно открыл ее и в лучах солнца сверкнул радужным блеском крупный, прозрачный камень.
— Эмма, я люблю тебя и делаю предложение руки и сердца, увы позвать тебя замуж я не могу, так как официально мы с тобой уже состоим в браке, хотя он фиктивный. Наверное в нашем случае это выглядит немного комично. Один раз мы были уже были женаты по настоящему... Правда это была совсем не ты, я тоже был не совсем я... Уф, я совсем запутался...
Мужчина нахмурил брови и нервно поправил воротник белой рубашки.
— Не надо лезть в дебри Максим. У нас говорят, что Бог любит троицу, значит в этот раз нам обязательно повезет, — я протянула руку выставив нужный палец.
Колечко было мне в самый раз. Оно, словно прилипло к пальцу, заняло свое законное место.
— А теперь, жених должен поцеловать невесту? — спросила я и сама первой шагнула к мужчине.
Наш поцелуй теперь был неспешный, медленный. Мы изучали друг друга, приноравливались. Я словно в кино видела себя и Загряжского со стороны и удивлялась. Неужели все происходит на самом деле?
Глава заключительная
— Пусть молодые будут счастливы! Пусть семейные узы будут неразрывными! Пусть ваш дом всегда будет полон богатства и детского смеха! — голос одного из многочисленных гостей, который сейчас произносил тост, был в меру торжественным и слегка пьяным. Судя по решительно вздернутому подбородку и раскрасневшемуся лицу, мужчина настроился на длинную и витиеватую речь.
Я вздохнула и украдкой сняла под столом тесные, новые туфли. Хозяйским взглядом окинула широкие и длинные столы, которые сияли прозрачным хрусталем бокалов, рюмок и стаканов. Многочисленная армия бутылок горделиво выстроилась в ряд, словно бравые солдаты на торжественном параде. Всевозможные яства радовали аппетитным запахом обоняние и своим обилием глаз. Они являли собой живописный и яркий натюрморт достойный кисти великих живописцев. Повара"Сладких Хрящиков"сегодня доказали, что они самые лучшие в нашей округе. Даже пышные букеты цветов буйствовали свежестью и яркими красками, и казалось тоже старались быть идеальными.
Но самой великолепной и бесподобной конечно же была невеста. Лиза сияла, словно яркая звезда. Белая, прозрачная фата оттеняла черные, густые локоны. Платье цвета самого первого снега, подчеркивало стройную и гибкую фигурку. Я любовалась своей девочкой, временами незаметно для окружающих смахивала непрошенную слезу. Рановато отдаем мы замуж Лизу, но что поделаешь, любит она своего жениха. Я в этом не сомневаюсь. Конечно он старше Лизы, но относится к ней трепетно, как к хрупкому и редкому цветку. Я только сейчас поняла, как хорошо, что когда-то Лиза потеряла свой Дар. Теперь точно можно определить, что любовь со стороны жениха искренняя, не замешанная на скрытых меркантильных мотивах. Вон с каким обожанием он смотрит на свою невесту! А Лиза, словно ощущает свою власть над взрослым и состоявшимся мужчиной, то губки капризно надует, то улыбнется милостливо. Надо будет поговорить с ней перед отъездом.
— Дорогая, не устала? Может быть вам с малышом следует отдохнуть? — шепот Загряжского звучит у меня над ухом, твердые губы украдкой целуют щеку, а рука под столом гладит мой слегка круглый живот.
Это моя третья беременность за те десять лет, что мы прожили с Загряжским. Две девочки-погодки, девятилетняя Ольга и восьмилетняя Танюшка, сегодня не отходят от невесты, они очень гордятся своей важной миссией. Длинный шлейф свадебного платья находится под их опекой. Вот и сейчас они сидят рядом с Лизой и довольно улыбаются. Старшая Оленька очень похожа на Лизу, те же сине-зеленые глаза, румяная мордашка и черные кудри. Танюшка моя копия и мой характер. Самостоятельная и решительная барышня. Что-то подозрительно блестят весельем ее черные глаза. Я пристально наблюдаю за младшей дочерью несколько минут и выясняю причину ее радостного оживления.
Из-под белой скатерти на секунду выглядывает лохматая, рыжая голова Лимона. Слизнув с детской ладошки очередную порцию лакомства розовым и проворным языком, собачья голова вновь скрывается под столом.
Пока я пытаюсь взглядом, кивками и жестами указать сидящему рядом с девочками Шурику, на неподобающее поведение младшенькой сестрицы, мне на помощь приходит Стефан Стефанович. Бодрый и полный энергии профессор, не смотря на свои годы, отличается большей сообразительностью, чем служащий в императорской академии, молодой ученый Александр Максимович Ряжский.
Стефан Стефанович верно понимает мои знаки, возможно потому что знает, непредсказуемый и склонный к всяческим авантюрам нрав Татьяны.
Профессор берет самый аппетитный кусок мяса и выманивает Лимона. Он старается действовать незаметно, почти как старый и ловкий шпион, но пьяным гостям уже нет дела до таких мелочей, как большая, рыжая собака под свадебным столом невесты и жениха.
Пес нехотя покидает свое хлебное место и удаляется вместе со Стефаном Стефановичем из зала. Я облегченно вздыхаю и строго сдвинув брови, крайне неодобрительно, укоризненно киваю головой своим девочкам. Они враз делают серьзными лица и потупив глаза, начинают ковырять вилками в своих тарелках.
Шурик в конце концов понял в чем дело и смеется сверкая белоснежными зубами. Он необыкновенно хорош в эту минуту. Широкие плечи, гордая посадка головы, размах черных бровей над искрящимися весельем сине-зелеными глазами. Я вижу, как он словно магнитом приковывает к себе внимание всех молодых девиц и даже замужних женщин.
Музыканты начинают играть вальс, что бы их перекричать старается громко разглагольствовать ведущий свадьбы. Он смешно надувает щеки и жестикулирует короткими ручками. Говорит о чем-то проникновенно и с усердием, но я думаю о своем, и не сразу замечаю, что многочисленные гости смотрят в нашу сторону.
— Дорогая, нас просят станцевать вальс, — горячий шепот мужа щекочет мою щеку.
— Почему, нас? — испуганно шепчу я в ответ, но понимаю, что сейчас задаю лишние вопросы.
Коротышка ведущий, видимо решил отомстить мне за то, что я в начале была против его кандидатуры. И сейчас поймал меня в самый неожиданный момент. Поспешно нащупываю под столом свои туфли, но мои ноги немного отекли и злосчастная обувь никаким образом не хочет на них обуваться.
— Туфли, я не могу одеть туфли, — шепчу я сокрушенно, чуть не плача от досады.
Загряжский сразу же понимает меня.
— Не нужны тебе туфли, Эмма. Клянусь ты не будешь касаться пола ногами!
Он решительно берет меня на руки и под восторженные и завистливые вскрики гостей несет меня
