Словарь культуры XX века - Вадим Руднев

Экстремальным пространством в романах Достоевского является лестница - вход в замкнутое П. дома и выход из него в разомкнутое враждебное П. города. Здесь, на лестнице, приходят на ум неожиданные решения, решаются мучительные вопросы.

Впрочем, в том, что касается, в частности, лестницы, нельзя не учитывать психоаналитического толкования этого символа. Фрейд считал, что в сновидении лестница однозначно играет роль субститута полового акта. Известны также фрейдовские интерпретации всех выпуклых предметов как субститутов фаллоса, а всех полых, вогнутых - как субститутов вагины, что также проявляется в сновидении.

В отличие от экстремальных П. имеются также медиативные, т. е. посреднические П., например дверь или окно, объединяющие замкнутый мир комнаты с разомкнутым миром внешним. Поэтика сюрреализма (см.) - особенно это характерно для Рене Магрита - очень любит играть на стыке между иллюзией и реальностью именно образом окна: кажется, что окно ведет в реальный мир, а оказывается, что оно ведет в мир очередной иллюзии или оказывается зеркалом, другим посредником между миром живых и мертвых (в фильме Жана Кокто "Орфей" (1958) герои, надев специальные перчатки, проходят сквозь зеркало и попадают в загробное мистическое П.).

Релятивизм как следствие теории относительности проявился и в изучении П. в живописи. Так, Павел Флоренский показал условность казавшейся безусловной прямой перспективы Ренессанса и продемонстрировал возможности обратной перспективы в иконографии.

Три параметра П.: замкнутость/разомкнутость, прямизна/кривизна, великость/малость - также объясняются в психоаналитических терминах, но не во фрейдовских, а в теории травмы рождения Отто Ранка. При рождении происходит мучительный переход из замкнутого, маленького, кривого П. материнского чрева в огромное прямое и разомкнутое П. внешнего мира. Подробно эту тему в 1960 - 1970-е гг. развивала трансперсональная психологии С. Грофа (см.).

Релятивизм как одна из универсальных культурных идей ХХ в. сыграл свою роль и в понимании П. как одной из шести модальностей (см.), при помощи которых мы описываем отношение высказывания к реальности П. здесь тесто связано с прагматикой, то есть взаимоотношениями говорящего, слушающего и контекста высказывания.

Например, релятивность понятий "маленький" и "большой" показал Свифт в романе о Гулливере: в стране лилипутов Гулливер был великаном, в стране великанов - лилипутом.

Весьма тщательно проработана идеология П. в романе Толстого "Война и мир", где само разделение на П. войны и П. мира опосредует дальнейшее разделение: в салоне Шерер нельзя делать то, что можно в Павлоградском полку; у Ростовых позволено то, что запрещено у Волконских (см. также норма).

В прагматике П. наиболее важную роль играют понятия "здесь" и "там": они моделируют положение говорящего и слушающего друг по отношению к другу я по отношению к внешнему миру.

Следует разделять здесь, там и нигде с маленькой и большой буквы. Иначе будет путаница. Можно сказать: "Он здесь, в Москве", а на вопрос: "Где именно в Москве" - сказать: "Да там, на Тверской". При этом вроде бы интуитивно ясно, что здесь должно быть всегда ближе, чем там. Но это не так.

Слово "здесь" с маленькой буквы означает П., которое находится в отношении сенсорной достижимости со стороны говорящего, то есть находящиеся "здесь" предметы он может увидеть, услышать или потрогать.

Слово "там" с маленькой буквы означает П. "находящееся за границей или на границе сенсорной достижимости со стороны говорящего. Границей можно считать такое положение вещей, когда объект может быть воспринят лишь одним органом чувств, например его можно видеть, но не слышать (он находится там, на другом конце комнаты) или, наоборот, слышать, но не видеть (он находится там, за перегородкой).

Слово "Здесь" с большой буквы означает П., объединяющее говорящего с объектом, о котором идет речь. Это может быть реально очень далеко. "Он здесь, в Америке" (при этом говорящий может находиться в Калифорнии, а тот, о ком идет речь, во Флориде или Висконсине).

С прагматикой П. связан чрезвычайно интересный парадокс. Естественно предположить, что если объект находится здесь, то он не находится где-то там (или нигде). Но если эту логику сделать модальной, то есть приписать обеим частям высказывания оператор "возможно", то получится следующее.

Возможно, что объект находится здесь, но, возможно, и не здесь. На этом парадоксе построены все сюжеты, связанные с П. Например, Гамлет в трагедии Шекспира убивает Полония по ошибке. Ошибка эта таится в структуре прагматического П. Гамлет думает, что там, за портьерой, скрывается король, которого он и собирался убить. П. там - место неопределенности. Но и здесь может быть местом неопределенности, например когда к вам является двойник того, кого вы ждете, и вы думаете, что Х находится здесь, а на самом деле он где-то там или его вовсе убили (Нигде).

(О структуре П. как модальности в совокупности с другими модальностями см. сюжет.)

Лит.:

Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1976.

Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура. - М., 1983.

Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. - М., 1996.

Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1986.

Фрейд З. Толковавие сновидений. - Ереван, 1991.

Флоренский П. Обратная перспектива // Учен. зап. Тартуского ун-та, 1969. Вып. 236.

Руднев В. Визуальные стратегии во враждебном пространстве // Художественный журнал, 1995. - М 8.

Руднев В. "Здесь" - "там" - "нигде" (Пространство и сюжет в драматургии) // Московский наблюдатель, 1994. - No 3/4.

ПСИХОАНАЛИЗ

- разработанное Зигмундом Фрейдом в начале ХХ в. психологическое учение, совершившее одну из самых серьезных научных революций (см. парадигма) и оказавшее огромное влияние на всю последующую культуру ХХ в.

Суть П. состоит в том, что Фрейд постулировал разделение человеческой психики на два принципиально различных раздела (ср. бинарная оппозиция) - сознательное и бессознательное. Сознательное и бессознательное напоминают разграничение поверхностной и глубинной структур в генеративной лингвистике: на поверхности - одно, на глубине - совсем другое. Человек, писал Фрейд, руководствуется в своей жизни двумя противоположными принципами: принципом удовольствия (особенно в детстве) и принципом реальности. Принцип реальности регулируется сознанием; принцип удовольствия, не знающий сам по себе никаких преград что хочу, то и делаю, - находится в бессознательном. Когда в сознании появляется нечто противоречащее принципу реальности, например когда человек идет по улице и ему вдруг страстно хочется немедленно овладеть идущей навстречу красивой женщиной, то это желание, как, мягко говоря, антисоциальное, вытесняется в бессознательное и видоизменяется в нем в сложной символике, которая потом может проскочить в сознание, на страже которого стоит цензор, охраняющий принцип реальности от принципа удовольствия. Это желание может проявиться в измененных состояниях сознания, например при опьянении или в сновидении. Оно может присниться ему явно - в виде исполненного желания (то есть он во сне овладевает этой женщиной) либо каким-то косвенным образом, при помощи символического языка сновидения, так как цензор в ослабленном виде, но действует также и во сне.

Если вытесненное желание было очень сильным и в то же время натолкнулось на невыполнимые препятствия социального или психологического характера, то оно вытесняется в бессознательное и может, как говорит Фрейд, произойти фиксация на этом желании, которое становится психологической травмой и долгие годы мучит человека, причем он не понимает в чем дело, так как не в состоянии заглянуть в свое бессознательное.

Цель П. - вывести из бессознательного эту травматическую ситуацию, ввести ее в сознание, и тогда демон невроза а это не что иное, как невроз - отпускает человека. Именно в этом в двух словах состоит смысл П.

В своих лекциях по введению в П., написанных в 1916 г., Фрейд приводит случай, иллюстрирующий невроз навязчивых состояний. Некая девушка перед сном совершала ряд на поверхности бессмысленных ритуалов. В частности, она заставляла родителей оставлять дверь, ведущую в их комнату, приоткрытой. Она непременно устраивала свою постель так, чтобы подушка не касалась спинки кровати. Эта девушка, как выяснилось в ходе анализа, была в детстве влюблена в своего отца, но поскольку это чувство не соответствовало принципу реальности, оно было вытеснено из сознания и преложилось в такие странные, на первый взгляд, ритуалы, или, как их называет Фрейд, симптомы, то есть "вредные для всей жизни или, по крайней мере, бесполезные акты, на которые лицо, страдающее ими, часто жалуется как вынужденные для него и связанные с неприятностями и страданиями".

Фрейд считал, что всякий раз, когда психоаналитик сталкивается с подобными симптомами, он может заключить, что у больного имеются бессознательные процессы, в которых и кроется смысл симптома. У девушки, о которой идет речь, эти симптомы носили сексуальный характер. Открывая комнату к родителям, она бессознательно мешала им заниматься любовью, чем отчасти удовлетворяла свою ревность к матери. То, что подушка, символ женских гениталий, не должна была соединяться со спинкой кровати, символом фаллоса, означало для нее, что отец и мать не должны были вступать в половую связь.