Оружие возмездия - Олег Маркеев

Злобин внимательно следил за реакцией собеседника.

Эрнест Янович в отличие от многих посетителей этого кабинета владел собой великолепно. На лице отразилась лишь спокойная и несуетливая работа мысли. Словно старый гроссмейстер анализировал чужую партию.

— Получается, Твердохлебов — герой, а Гарик и Филя безропотно идут по своей статье, что никого не должно шокировать, — подвел итог рассуждениям Эрнест Янович. — Признаться, утром, получив информацию, я посчитал, что сыграть в сложившихся обстоятельствах вам не удастся. Снимаю шляпу, Андрей Ильич, вы сыграли чистый мизер. — Последнее слово он произнес на французский манер — «мизэр».

— Колоду надо лучше заряжать, Эрнест Янович, — торжествующе усмехнулся Злобин. — Кстати, маленькая деталь. У Гарика мы изъяли некоторую сумму в валюте. Мне бы не хотелось, чтобы к концу дня у нее появился хозяин. Ну, знаете, как бывает. Вдруг кто-то на днях подписал договор залога с Гариком, положил ему в ячейку деньги? Предъявит закладные и по суду уведет деньги из-под ареста. Чем очень огорчит меня и Твердохлебова.

По тому, как дрогнули пальцы адвоката, поглаживающие гладкую кожу портфеля, в недрах его наверняка содержалось что-то, напоминающее закладные Яновского. Сработать их за несколько часов труда не составляло, были бы бланки с печатями и подписью Яновского. Атакой жук, как Эрнест Янович, просто не мог ими не запастись.

— Если не секрет, каково, на ваш взгляд, происхождение денег? — понизив голос, поинтересовался адвокат.

— Вы склоняете меня к разглашению тайны следствия, а сами официально к делу не допущены, — не без намека произнес Злобин. — Впрочем, из уважения к вашему профессионализму скажу. Но прошу о моей откровенности до вашего формального допуска к делу никому ни слова. Уговор?

Эрнест Янович приложил ладонь к сердцу и сделал такое лицо, словно давал клятву комиссии конгресса США.

— Это деньги Музыкантского, которого мы даем в розыск по линии Интерпола по подозрению в организации преступного сообщества.

— Уверены? — Адвокат изогнул бровь.

— На сей счет имею собственноручные показания Гарика Яновского. А со времен Вышинского добровольное признание считается королевой доказательств.

Эрнест Янович, вспомнив о членстве в «Мемориале», сыграл возмущение.

— Да будет вам известно, Вышинский от имени Временного правительства вел следствие по делу Ленина и полностью доказал, что вождь большевиков — немецкий агент. С такой-то компрой в личном деле он и штамповал любые приговоры. Не подписал бы хоть раз, Сталин его в лагерь законопатил бы!

— Эрнест Янович, вы же юрист, как и я. Нам ли не знать, что законы, писанные на бумаге, есть лишь отражение представлений о справедливости, добре и зле, бытующих на данный момент в обществе. Так стоит ли теребить прошлое, когда у нас такое интересное настоящее. — Злобин указал на календарь и еще раз произнес: — Торф.

— Мизер поймать не удалось. — Эрнест Янович цокнул языком. — Но никто не упрекнет, что я не старался.

— Я надеюсь, запрещенных приемов не будет? Мне Лишние трупы в СИЗО не нужны, — уточнил Злобин.

— Да бог с вами, Андрей Ильич! — сыграл возмущение адвокат. — Мы же интеллигентные люди. Все будет в рамках приличия.

— И Твердохлебову новой работы подкидывать не надо, — продолжил гнуть свое Злобин. — Я имею в виду, что дырку на рынке, что образовалась в результате ареста Гарика, местный Совет предпринимателей заполнит без стрельбы и взрывов.

— В этом можете не сомневаться. — Эрнест Янович красивым жестом вскинул руку, посмотрел на выскользнувший из-под манжеты «роллекс». — М-да, как бы не опоздать… Вы позволите сделать звонок?

— Конечно. — Злобин придвинул телефон.

— Если вы не против, я воспользуюсь своим. — Эрнест Янович достал мобильный, отщелкнул крышку. Наклонил так, чтобы Злобин не видел набора. — Алло. Это я… Нет… Все, как я предсказал, но возникли некоторые детали… М-да, принципиального характера. — Он бросил взгляд на Злобина. — Образно говоря, чистый мизер. Надо дать отбой. И насчет Твердохлебова тоже… А ты успей. И пожалуйста, перезвони мне через пару минут.

Эрнест Янович отключил связь, трубку убирать не стал.

Злобин достал сигареты, закурил. Отвернулся к окну, прищурился на яркий солнечный свет.

«Прав Батон, умеем работать, когда прижмет. Представляю, какой перезвон сейчас идет по городу. Одна крыса другой звонит и дает отбой. Потом все забьются по норам и будут долго думать, как отыграться», — подумал он.

— Хотите, историю расскажу? Из адвокатской, так сказать, практики, — нарушил паузу Эрнест Янович.

— Давайте. Кстати, курите, если хочется. — Злобин указал на пепельницу.

— Андрей Ильич, увы. Я в том возрасте, когда уже надо кое от чего отказываться. Выбрал курение. — Он сменил ногу, устроился удобнее на жестком стуле. — Так вот. На днях вышел такой казус. Выступал я на процессе. Дело скучнейшее и абсолютно безденежное. Иногда надо же проявить альтруизм и защитить какого-нибудь бомжа.

— Для разнообразия, — вставил Злобин.

— Для имиджа, — поправил адвокат. — М-да. Только закончилось заседание, как в коридоре ловит меня за локоть господин… Впрочем, фамилия не важна. И у него, оказывается, проблемы! Знаете французскую поговорку: нищие ищут денег, а короли — любви. Но в данном случае он не мог избавиться от бывшей возлюбленной. Так вцепилась, что не оторвать. В глубине души я ее понимаю. Кроме глянцевых журналов, такие барышни ничего не читают. А там постоянно пишут, сколько слупила грудастая модель с очередного мужа-миллионера. Естественно, и ей того же хочется, тем более что у мужа десяток-другой миллионов имеется. Поверьте, мой доверитель чуть не плакал. Год не может развестись!

— Грохнул бы — и все проблемы, — подсказал Злобин.

— Очевидно, приняла меры, — грустно вздохнул Эрнест Янович. — Короче, просит, бедолага, почти умоляет взяться за это дело. И сразу же сует мне пять тысяч долларов в качестве предоплаты. А время обеденное, слушание на четыре часа назначено. Решил я перекусить и обдумать стратегию защиты. Для чего пошел в клуб. Как на грех, там, если знаете, рулетку крутят. И я, старый дурак, решил время убить. Каюсь, грешен азартом. — Эрнест-Янович смущенно кашлянул в кулак. — Через полчаса от гонорара осталась сотня. Я, признаться, приуныл. Дело разводное — тухлое, хоть и денежное, браться за него не хотелось. И тут я подумал: за то, что я бомжа все-таки прописал в квартиру, откуда его перед отсидкой выписали, должно же мне выйти хоть какое-то снисхождение от Господа? И, помолясь, поставил я сотню на черное. И что бы вы думали? Через час отыгрался, а потом и выиграл кое-что. Вернулся в суд с восемью тысячами в кармане, отсчитал клиенту его пятерку и объяснил, что дело неперспективное, судья сама разведенка, председатель в запое и согласовать с ним передачу дела своему судье я не могу. Согласитесь, Андрей Ильич, в таких обстоятельствах я ничего гарантировать не мог. А репутация моя не один год зарабатывалась.

— А три тысячи? — напомнил Злобин.

— Я же законопослушный гражданин, Андрей Ильич. Можете быть уверены, все до цента провел через кассу фирмы как гонорар за консультацию. — Эрнест Янович первым расхохотался раскатистым смехом. Бархатный баритон играл обертонами, словно оперный певец разминал горло.

Эрнест Янович оборвал смех, крякнул в кулак и нейтральным тоном спросил:

— Не задумывались о дальнейшей карьере, Андрей Ильич?

«Вот лис старый! На вшивость проверяет, а как элегантно», — сообразил Злобин и сделал заинтересованное лицо.

— С моим характером мне максимум светит должность прокурора по надзору за законностью в местах лишения свободы, — ответил он.

— Ну зачем же так пессимистично? С вашим опытом и хваткой… — Эрнест Янович прищурил один глаз, словно снимал со Злобина мерку. — Отличный вышел бы адвокат, это я вам говорю!

— Поживем — увидим. — Злобин решил не отвечать категорическим отказом, чтобы окончательно не разозлить крыс, которым наступил на хвост арестом Гарика.

В руке адвоката запиликал телефон.

— С вашего позволения, — пробормотал Эрнест Янович, поднося трубку к уху. — Да? Очень хорошо. Детали я согласовал… Нет, повода для беспокойства нет.

Он защелкнул крышечку на мобильном, сунул его в карман пиджака. С минуту разглядывал Злобина, потом протянул через стол ладонь.

— Ну-с, Андрей Ильич, до встречи в суде.

— Как всегда, с удовольствием выслушаю вашу речь, Эрнест Янович. — Злобин вежливо пожал мягкие пальцы адвоката, хотя очень хотелось сжать их до хруста.

— Странно, что вас прозвали Злобой. Вы вполне здравомыслящий и компромиссный человек.

— Это злые языки слухи распускают, — усмехнулся Злобин.