Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана - Александр Андреев

Чтобы не попадать под надзор полиции, рабочие по одному обычно собирались на квартире какого-нибудь семейного заводчанина, у которого квартировал студент-пропагандист.

Активно работал на фабриках и заводах Андрей Пресняков – «гроза шпионов, высокий блондин с рыжеватыми усами и маленькими, всегда прищуренными глазами, которые светились. Для объяснения борьбы с провокаторами среди рабочих Пресняков всегда цитировал «Историю одного преступления» Виктора Гюго: «Ты убил человека! Нет, шпиона». Он говорил народовольцам: «Ведь убиваем же мы вредных животных, а шпион – самое вредное животное в мире. Вы подумайте, сколько зла наделал бы этот Жарков, если бы остался жив, сколько народу из-за него пропало бы в тюрьмах, на виселице, на каторге. Здесь не до жалости, здесь одно: либо он, либо мы, и больше ничего».

А. Пресняков, рабочий-металлист с Семенниковкого завода, зарезал несколько рабочих-провокаторов, выдавших нескольких землевольцев, включая создателя «Земли и воли» М. Натансона. В 1877 году Пресняков был арестован, но вскоре отбит из полицейского участка своей боевой дружиной. От погони землевольцы ушли на знаменитом рысаке Варваре, на котором через год после убийства главноуправляющего Третьим отделением Н. Мезенцева так же умчались С. Кравчинский и А. Баранников.

В начале июля 1880 года в Петербурге был арестован Иван Окладский, мещанин Псковской губернии, участник покушения на Александра II в Запорожье в ноябре 1879 года, слесарь одного из столичных заводов. Неизвестно, когда он начал давать показания Третьему отделению о «Народной воле», заявив на суде: «Для обвинения меня существует лишь мое собственное сознание, которое я дал не потому, чтобы я раскаивался и желал облегчить свою участь, о чем я никогда и не думал. Я не прошу и не нуждаюсь в смягчении своей участи. Напротив, если суд смягчит свой приговор относительно меня, я приму это за оскорбление».

После того, как его приговорили к смертной казни, Окладский написал прошение о помиловании, был приговорен к двадцатилетней каторге, тайно освобожден и стал выдавать народовольцев, которые об этом никогда не узнали. Секретный сотрудник Иван Петровский-Окладский стал почетным гражданином и к концу XIX века получил большую пенсию. Третье отделение, переименованное в Департамент государственной полиции, докладывало в Зимний дворец:

«Благодаря негласному сотруднику Ивану Петровскому были обнаружены:

– в 1880 году две конспиративные квартиры в Санкт-Петербурге, из которых в одной помещалась тайная типография, а в другой изготовлялся динамит, а также заложенная под Каменным мостом, на Гороховой улице мина;

– в 1881 году личности задержанных после злодейского преступления 1 марта злоумышленников были обнаружены, главным образом, при негласном предъявлении их Петровскому».

Окладский выдал в декабре 1880 года квартиру номер 87 в доме 37 на Большой Подъяческой улице, где изготавливали динамит Г. Исаев, А. Якимова и Т. Лебедева, и квартиру 21 в доме 11 на Подольской, где в типографии «Народной воли» работали М. Грачевский, П. Ивановская и Л. Терентьева. Клеточников успел предупредить народовольцев и они ушли и унесли все оборудование. Окладский не мог знать о главных тайнах «Народной воли». С июля 1880 года его подсаживали в камеры к товарищам, к А. Квятковскому, С. Ширяеву, другим членам «Народной воли».

В 1883 году Окладского под фамилией Александрова перевели на Кавказ, где он выдал жандармам местных революционеров, отправленных в Сибирь. В 1889 году его вернули в Петербург, где он работал с директором Департамента полиции П. Дурново. Доклады о деятельности Окладского передавались лично императору Александру III, называвшем его «нашим техником». Дурново писал царю:

«Так как я могу видеться с «техником» только у себя на квартире, то мне приходится избегать частых свиданий, ибо квартира моя известна очень многим и «техник» легко может попасться. Поэтому он весьма благоразумно, не имея ничего существенного, воздерживается часто приходить ко мне. В тех случаях, когда сведения исходят от лица, стоящего рядом с революционерами, аресты приходится откладывать до тех пор, пока не попадется прямая нить или повод от уже известных фактов к людям, задетым секретными указаниями.

На прошлой неделе, в пятницу к «технику» явилась молодая женщина с рекомендациями от студента Бруггера. После общих разговоров о состоянии революционных дел, она заявила, что последовательное совершение террористических актов представляется единственным способом успещной борьбы с правительством. Она сказала, что люди для этого есть и еще будут. Способы покушений должны зависеть от обстоятельств, но снаряды, наполненные панкластитом, представляются более удобными. Никаких их определенных указаний она «технику» не давала, видимо стараясь выяснить себе его отношение к террактам».

В мае 1890 года вся группа Истоминой и Фойницкого, пытавшаяся продолжить дело «Народной воли» и выданная Окладским, была арестована, судима и отправлена на каторгу. В дальнейшем Петровский-Окладский работал с руководителем секретных агентов департамента полиции МВД Л. Ратаевым и прослужил провокатором почти сорок лет. В 1924 году Петровский пришел к большевикам оформлять пенсию как народоволец. Архивы МВД Российской империи по провокаторам были уже исследованы и Окладского арестовали, судили и дали десять лет заключения. На суде присутствовали В. Фигнер, А. Якимова, А. Корба, М. Фроленко, наконец узнавшие, кто выдал «Народную волю» жандармам.

6 августа 1880 года Александр II распустил Верховную Распорядительную комиссию, посчитав, что она сделала все то, во имя чего создавалась. С февраля 1880 года взрывов и покушений на власть не было, несмотря на то, что и серьезных реформ государственного устройства не было и даже не предвиделось. Глухо говорили, что готовится какое-то распоряжение о возможном участии каких-то немногих земских выборных в некоторых заседаниях ничего не решавшего Государственного Совета в качестве наблюдателей в загоне для журналистов. Народовольцы пропагандировали среди рабочих и студентов, ждали, когда общество полностью удостоверится в том, что реформ в империи не будет, ждали результатов суда над товарищами и в двух мастерских-квартирах готовили динамит. К осени 1880 года Николай Кибальчич закончил создание метательных ручных бомб, не имевших аналогов ни в одной армии мира, включая российскую. Они не собирались их применять, пока были возможности агитации и пропаганды в городах, хоть и весьма ограниченные полицией и жандармами.

6 августа 1880 года Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии было переименовано в Департамент государственной полиции Министерства внутренних дел Российской империи. Через два года его опять переименовали, убрав слово «государственной». Тогда же, в 1883 году, к нему был присоединен судебный отдел МВД. Министром внутренних дел и шефом Отдельного корпуса жандармов Александр II назначил М. Лорис-Меликова, который поставил во главе Департамента государственной полиции своего близкого чиновника, ранее не занимавшегося жандармскими и полицейскими делами. Оба сановника были сняты со своих постов сразу после убийства Александра II. Тогда же были утверждены штаты Департамента государственной полиции – директор, вице-директор, несколько чиновников для особых поручений, секретарь, пресс-секретарь, делопроизводители, их старшие и младшие помощники, переписчики, казначей, архивисты. В подчинение Департамента полиции перешла армия полицейских, жандармов, филеров, секретных сотрудников.

С августа 1880 по февраль 1917 года Департамент государственной полиции МВД являлся центральным органом политического сыска, надзора и управления полицией и жандармами. Главной его частью стал Особый, позднее Политический отдел.

Главной задачей наследника Третьего отделения осталось предупреждение и пресечение преступлений и охрана общественной безопасности и порядка. В ведении Департамента полиции находились полицейские учреждения, сыскные отделения, адресные столы, пожарные команды. В 1880 году в Москве и Варшаве началось создание охранных отделений. С 1866 года Отделение охранения общественной безопасности и порядка существовало в Санкт-Петербурге, формально входившее в состав канцелярии полицмейстера и градоначальника и в то же время являвшееся органом Департамента полиции МВД. Расцвет деятельности десятков охранных отделений начался в период правления Александра III, уже в апреле 1881 года заявившего, что будет охранять самодержавие без сотрудничества с обществом и подданными. Полностью структура Департамента полиции МВД была создана после 1881 года.

Личную охрану императора Александра II с 1879 года возглавлял капитан К. Кох, постоянно докладывавший Лорис-Меликову о состоянии дел по охране царя. Кох сам называл своих подчиненных сбродом, правда уже после 1 марта 1881 года. После царского взрыва множество сановников стали говорить, что они предупреждали Зимний, что охрана государя была поставлена преступно небрежно. Царя во главе с Кохом лично охраняли сорок отставных унтер-офицеров и городовых, половину из которых начальник охраны просил заменить в начале 1881 года. Впоследствии Кох называл себя манекеном во главе охранников, которые уже не могли быстро бегать. В состав личной охраны были приняты двадцать лейб-казаков из Конвоя Его Величества. Сам капитан-ротмистр Кох подчинялся начальнику царского конвоя генералу Черевину, который в 1880 году забрал у него казаков назад в Конвой. Сведений о деятельности революционеров и их возможных планах Коху не давали ни Департамент полиции, ни Конвой, ни градоначальство. Он и его люди должны были просто проверять маршрут Александра II и находиться рядом с ним во время его передвижений по столице и империи.