Дикая Охота - Роман Афанасьев

— Пошли, — шепнул Кобылин. — Пора заканчивать этот балаган.

Он не стал бежать — просто вышел из-под навеса и небрежной походкой двинулся в сторону дверей цеха. Шел не торопясь, размахивая руками, пиная ногами остатки сугробов. С ленцой — так, словно шел заниматься не слишком приятным делом и потому не слишком торопился. Типичный рабочий на смене, которому пора бы заняться, собственно, работой, но очень не хочется.

Алексей чувствовал, что Вадим идет следом, чувствовал его напряжение, слишком скованную походку, легкую угрозу. Но так и не решился обернуться и одернуть оборотня. Они же не на секретном объекте, тут контрразведки нет. Сойдет и так. Если кто случайно заметит — поймет, что ребята не прячутся, идут открыто, так, словно имеют право тут находиться. Вот и все — чем проще, тем лучше.

Ворота, выкрашенные мерзкой зеленоватой краской, выцветшей на солнце, оказались приоткрыты. Судя по всему, их давно не открывали полностью, и эта щель, в которую свободно мог пройти человек, стала единственным проходом в цех. Алексей на секунду замялся у двери, дожидаясь Вадима, и, только услышав за спиной его приглушенное дыхание, нырнул в темноту.

Внутри цех оказался именно таким, каким представлял его себе Алексей. Огромное пространство, прямо ангар для самолета. И все заставлено непонятным оборудованием. Длинные ленты транспортеров, железные станки, груды ящиков, железные стойки и деревянные шкафы — все это в хаотичном порядке было разбросано по всему залу. Вверх уходили ветвистые конструкции из железных полос, откуда-то с потолка свисали цепи и, кажется, крюки автоматических подъемников… Большего охотник не рассмотрел — в зале было слишком темно. Вдалеке, на другой стороне зала, горели две тусклые лампочки, видимо, над дальним входом, но и только. Несмотря на то что одна стена цеха почти полностью была занята широкими окнами, их мутные, грязные стекла не пропускали свет со двора.

Алексей с тревогой окинул взглядом темный цех, чьи очертания расплывались в темноте. Он напоминал мертвый лес в безлунную полночь. Тут сложновато будет что-то найти, даже если знаешь, что искать.

— Туда, — шепнул Вадим, двинулся в темноту, небрежно обходя стороной железные остовы странных механизмов, напоминавших металлообрабатывающие станки.

Кобылин скользнул следом, надеясь на то, что ночное зрение оборотней все еще осталось у бывшего проводника. Он же не совсем утратил черты оборотня, так? Нюхает хорошо, значит, и видеть должен неплохо.

Вадим шел уверенно, ровно, словно заранее знал, куда нужно ступать. Он легко обходил скрытые в полутьме шкафы и станки, уворачивался от цепей, свисающих с потолка, и вел себя так, словно всю жизнь проработал в этом цеху. Охотнику оставалось лишь следовать за ним да поглядывать по сторонам. Несмотря на уверения Вадима, что людей здесь нет, Алексей не сомневался — где-то рядом должна быть целая банда. И хорошо, если это просто гопники, как в прошлый раз, что умеют лишь кулаками махать. Здесь запросто можно нарваться на вооруженную охрану, а то и на братву, охраняющую небольшой складик нелегального товара.

Пялясь в темноту, Кобылин даже немного отстал от проводника, и когда тот остановился у ряда железных контейнеров, протянувшихся вдоль стены цеха, даже не сразу понял, что они пришли. Лишь когда Вадим обернулся и махнул рукой, Алексей ускорил шаг.

Контейнеры оказались небольшими и больше всего походили на гаражи-ракушки, что еще встречались в городских дворах. Их было всего пять, но Вадим остановился у центрального, словно точно знал, что именно этот ящик им и нужен. И по закону подлости, именно на дверцах этого контейнера висел большой навесной замок. Блестящий, крепкий на вид и выглядевший так, словно только что сошел со страниц рекламного буклета о навесных замках.

— Что там? — тихо спросил Алексей.

— Там кто-то живой, — отозвался Вадим, трогая огромной ручищей замок. — В остальных — мертвые.

Кобылин огляделся по сторонам. Ритуалом никаким и не пахнет. Может быть, он ошибся? И это действительно разборки оборотней, а может, блажь какого-то коллекционера? Или кто-то на самом деле решил устроить зоопарк?

Вадим дернул замок, раз, другой, но тот не поддался, и проводник тихо зарычал. Кобылин вздохнул и побрел в сторону, к целой вязанке обрезков арматуры, что торчали из железной бочки, как странный букет. Под тихие рыки Вадима, сражавшегося с замком, охотник выбрал прут покороче и вернулся к контейнеру. Отстранив оборотня, Алексей всунул один конец прута в дужку замка, а потом всем весом налег на другой конец, используя прут как рычаг. Он пытался закрутить замок и петли, чтобы сворачивать их до тех пор, пока что-то из них не лопнет. Но конец прута погнулся, а петли, в которые был вставлен замок, лишь едва-едва заскрипели. Алексей перехватил прут поближе к замку, снова нажал, но тут же понял, что его силенок не хватит. Он смущенно хмыкнул, опустил прут, и за него тут же схватилась огромная ручища Вадима. Тот без лишних слов оттолкнул охотника в сторону, взялся за прут и дернул. Прут опустился, петли замка со скрежетом закрутились винтом, а замок вдруг с грохотом лопнул, и осколки каленой дужки, звеня и подпрыгивая, поскакали по каменному полу. Оборотень бросил прут, рванулся к железным дверям с покореженными петлями. Рыча от нетерпения, он потянул на себя сначала одну дверцу, потом другую, и они обе распахнулись с ужасным скрежетом, пронесшимся по пустому цеху, как раскат грома.

Кобылин, у которого от этого звука волосы встали дыбом, выхватил пистолет и настороженно уставился в темноту. Ну, сейчас все сбегутся. Как пить дать. Такой звук просто невозможно не услышать.

— Кобылин, — тихо позвал Вадим, и охотник обернулся.

Оборотень стоял в темном проеме железного ящика, лицом к Алексею. И то, что он держал на руках, заставило охотника шумно сглотнуть.

Это было тело огромной собаки, размером с человека. Рыжая шерсть, мохнатый хвост, вислые уши… Чем-то существо напоминало сеттера-переростка, но Кобылин прекрасно понимал, что уж кем-кем, а сеттером это создание не было.

— Вера? — тихо спросил Кобылин.

— Она, — глухо отозвался Вадим. — Еще дышит. Но еле-еле. Ей что-то вкололи.

Алексей наклонил голову, пытаясь заглянуть за спину Вадиму. В ящике было темно, темнее, чем в самом цеху, но он все же кое-что увидел. В темноте, на полу, ему удалось рассмотреть очертания мохнатых лап. И пары человеческих ног. Этого хватило, чтобы на лбу у Кобылина выступила испарина — от гнева, хлынувшего изнутри, из самого сердца. Это — не охота. Это пытки и убийства. И этому нет оправдания, пусть даже все, кто находился в контейнере, убивали людей. Если это и так, то они заслужили пулю в голову и смерть. Но — не так. Не так.

Шумно выдохнув, Кобылин резко отвернулся, чтобы не видеть чудовищное содержание железного ящика, и уставился в темноту, пережидая, когда схлынет ярость. И она схлынула, сменившись обжигающим холодом, продравшим охотника от головы до пят. Там, в темноте, метрах в двадцати от него, маячило светлое пятно. Даже в этой кромешной тьме Кобылин смог рассмотреть то, от чего его бросило в дрожь.

Там, в темноте, стоял человек, что пришел от других ворот цеха на шум. Он стоял спокойно, без страха глядя на незваных гостей, вторгшихся в его владения. Высокий человек в светлом плаще, с аккуратной стрижкой и в больших очках. Солидный и невозмутимый господин, которого Алексей убил там, в подземелье, где шел странный ритуал.

Кобылин не задумался ни на секунду. Он поднял руку и тут же выстрелил, не целясь, навскидку. Выстрел громом разнесся по спящему цеху, эхом отражаясь от стен, а человека в светлом плаще отбросило назад, в темноту. Кобылин сделал шаг вперед, держа пистолет наготове, и краем глаза заметил светлое пятно плаща, что мелькнуло у баррикады ящиков и тут же скрылось за ними.

— Кобылин! — рявкнул Вадим, и охотник обернулся.

Оборотень так и стоял у ящика, держа на руках Веру в облике рыжего сеттера. Глаза у проводника были выпучены, на лице, еще походившем на морду зверя, гримаса изумления.

— Ты что творишь? — зарычал оборотень, уже не скрываясь.

— Уходим, — бросил в ответ Кобылин. — Бегом!

Вадима не надо было упрашивать, он прекрасно представлял, что сейчас, после выстрела, тут начнется светопреставление. Поэтому оборотень рванул с места как заправский бегун и чуть ли не скачками понесся в темноту, на бегу ловко огибая станки и ящики. Тяжелая ноша на руках, похоже, нисколько ему не мешала, а видел он в темноте явно лучше охотника.

Кобылин бросился следом, стараясь повторять маршрут напарника, чтобы не наткнуться в темноте на какую-нибудь груду металлолома. Пистолет он так и не убрал, знал, что еще понадобится. Если этот тип в очках крутится тут, значит, у него под рукой новая банда. И если уж его тогда не убил шип в голову, то пуля, попавшая куда-то в грудь, вряд ли его свалит. Значит, он все еще здесь и вот-вот натравит на них свою братву. Все, больше никакой драки при свечах. Некогда. Пуля в голову и это…