Эпсилон Эридана - Алексей Владимирович Барон

настоящие деревья с густо переплетающимися ветвями, в которых щебетали птицы.

Трижды они проходили мимо водоемов с фонтанами. В самом большом плавали лебеди, недовольно расталкивая толстых рыб.

– Потрясающе, – сказала Маша.

– О, это лишь цветочки. Ягодки находятся в Озерном парке. Вам не доводилось кормить ручных пантер?

– Пантер? Нет еще.

– Будет время – попробуйте, советую. Очень милые киски. Жизнь в концентрированном виде, стрессы снимают превосходно.

– Хорошо, попробую.

Роль пола в большинстве залов играли газоны с цветниками. Между кустами скрывалась малозаметная, но замечательная по удобству мебель. В роскошные диваны и кресла, наверное, можно было погружаться часами.

Витражи, стереокартины, ручной работы посуда в стенных шкафах – от всего этого глаза разбегались. Несмотря на усталость, Маша не могла скрыть удивления. Сумитомо понимающе улыбнулся. Остановившись перед голубой тянь-шанской елью, он протянул ладонь, и на нее тотчас спустилась белочка.

– Мы здесь скорее пассажиры, чем экипаж. Люди нужны только для принятия решений.

– Зачем такое огромное количество залов? Круглые, квадратные, овальные…

– А для настроения. Мне вот больше всего нравятся треугольные в плане залы, да еще и с вогнутыми стенами. Именно там меня осеняет покой.

– И такие есть?

– Есть.

Маша качнула головой.

– Воля ваша, но… все здесь несколько чрезмерно.

Сумитомо осторожно посадил белочку на хвойную ветку. Маша заметила в его глазах грусть.

– Видите ли, Маша-сан, предназначение «Фантаска» – пересечение бездн. Вполне можно не вернуться… И как ни велики объемы корабля, они лишь в малой степени могут заменить просторы Земли.

– Извините меня.

– О, абсолютно не за что.

– Есть. За невольную интонацию осуждения.

Сумитомо махнул рукой.

– Очень скоро вы убедитесь, что все мы находимся в абсолютно равном положении. Кроме прочего, эти залы – всего лишь пустоты в ячеистой структуре корпуса. Таким образом, параллельно они несут конструктивную нагрузку. Не будете против, если мы ускорим наше перемещение?

– Постараюсь, но, честно говоря, меня все еще покачивает.

– А бежать и не придется. Пожалуйста, станьте вот сюда.

Сумитомо указал на красный круг в центре зала и прикоснулся правой рукой к левому запястью. Участок пола под ними неожиданно пришел в движение, плавно перемещаясь к дальней стене. Панели развернулись, открылся следующий зал. Пол начал приподниматься, менять форму, и вспухал до тех пор, пока не образовался своеобразный пьедестал для двух фигур. На вершине этого неожиданного возвышения Маша со страху обняла Сумитомо.

– Извините, – сказал старпом, – я не предупредил, но эти штучки безопасны. Мобильная, понимаете, архитектура. Творение пани Станиславы. Сам никак привыкнуть не могу, хотя и удобно.

То, на чем они стояли, отпочковалось от остального пола. Образовался диск, продолживший движение. Потолок над ними расступился, и путешествие завершилось. Они оказались в очередном полукруглом зале, более напоминающем средних размеров пещеру, но пещеру комфортную – мягко освещенную, с упругим покрытием, слегка пружинящим под ногами. Благодаря каким-то ухищрениям оптики казалось, что весь зал пузырем выбухает в забортное пространство. И хотя роль потолка, а заодно и роль изогнутой передней стены здесь играло звездное небо, такое правдоподобное, что возникало ощущение вакуума, Маша все же почувствовала себя более привычно, поскольку увидела долгожданные пульты и панели с дисплеями, опоясывающие стены на уровне глаз. По-видимому, они попали, наконец, в центр управления кораблем.

Но и здесь тоже проявилась тяга к эстетике психологического комфорта. Для этой цели были мастерски подобраны все элементы восприятия. Яркий, но рассеянный свет, ровно сочащийся сразу отовсюду и поэтому не оставляющий теней, сухой прохладный воздух с легкими запахами водорослей и морской соли. Заднюю стену целиком занимала панорама острова Шпицберген под переливающимися красками полярного сияния. Слышались даже характерные шорохи и потрескивания.

В отличие от «Звездного Вихря» центральный пост «Фантаска», мало уступая размерами, был обставлен очень скупо – всего с десяток белых кресел, напоминающих куски льда. Они, как заметила Маша, могли перемещаться вдоль темно-зеркального пола, похожего на полынью во льдах. Еще в глаза бросалось странное малолюдье. Только два дежурных астронавигатора в белых шортах и рубашках с короткими рукавами неспешно плавали в креслах, непринужденно перемещаясь вдоль панелей с экранами. Изредка они отдавали лаконичные приказания софусу. Иногда обменивались парой фраз, улыбались и даже посмеивались. Никакой тесноты, ощущение простора, свободы, спокойствия.

Из кресла у основания ледяного тороса поднялся улыбающийся Серж Рыкофф. Похоже, на «Фантаске» все только и делали, что улыбались, любили это делать. И умели это делать, Маша вынуждена была признать, невольно улыбаясь в ответ.

– Я выхватил вас из праздника, извините, – сказал Серж.

– Ох, да не могу я праздновать, пока не узнаю, где мы находимся.

– К сожалению, сами не знаем. Да вот, смотрите, – Серж беззаботно махнул на потолок, – ни одного знакомого созвездия. Наш софус трое суток непрерывно считает, перебирает комбинации звезд, чтобы найти такую, которая объяснила бы, в какую точку Метагалактики нас забросило. И…пока не получается. Это при всех возможностях Джекила! Ясно лишь, что мы находимся гораздо дальше местной группы галактик.

– Трое суток? Нельзя ли ускорить эту работу?

– Джекил уже почти закончил. Но если вы разрешите подключить вашего софуса, дело пойдет веселее.

– Да, конечно.

Маша включила свой интерком.

– Гильгамеш!

– Слушаю.

– Помоги Джекилу определиться в пространстве. Используй все свободные мощности.

– Принято.

– Спасибо, – очаровательно улыбаясь, сказал капитан «Фантаска». – Теперь, если разрешите, перейдем к более срочным делам.

Внезапно он помрачнел.

– Я позволю себе отбросить официальные любезности, коллега. Думаю, вы простите. Дело вот в чем. Планета, которая тут видна, – он махнул в сторону передней стены, – называется Терранисом. И населена она отдаленными потомками кампанеллян.

– Кампанеллян?

– Да. Тех самых разыскиваемых тринадцати миллионов человек. Увы, все они давно умерли.

Маша непроизвольно опустилась в неслышно подкатившееся кресло.

– Извините, – смутился Рыкофф, – я забыл предложить вам сесть.

– Я правильно поняла? Умерли все тринадцать миллионов?

– Совершенно верно.

– От чего?

– Причины разные. Но большинство – от старости.

– Как это могло случиться? Старость давно побеждена.

– Да, если человек регулярно проходит сеансы клеточного омоложения. Но на Терранисе таких возможностей нет. И пока мы сюда добирались, здесь успело пройти почти девять земных веков, – печально сказал Сумитомо.

– Парадоксы времени и расстояния?

– Вот-вот. Неудивительно, что Джекил не может определиться с нашими координатами.

Некоторое время Маша молча смотрела на красивый серебристый шар Терраниса. Но видела семейный портрет Ингрид и Диего Гонсалесов с дочерями из виллы «Белая роза». Город Троя, Кампанелла, система Эпсилон Эридана… Их уже не было. Что и говорить, информация требовала известного осмысления.

Капитан и старпом вакуум-перфоратора, понимая это, тоже молчали. Наконец Маша покачала головой.

– Со страшной силой мы имеем дело, господа.

– У неенет задачи нас уничтожить, – сказал Сумитомо. – Теперь об этом можно