Искушение и соблазн - Сьюзен Джи Хейно

— Да, Софи, разумеется, я вам верю, — кивнул Линдли. — Вы не созданы для той жизни, которую вам пришлось вести. Не волнуйтесь, я позабочусь, чтобы отныне вам уже никогда не пришлось работать у таких людей, как Фитцгелдер или мадам Эудора.

Софи растерялась. Что он имеет в виду? Она попыталась заглянуть ему в лицо, но Линдли упорно не отрывал глаз от дороги. Возможно, он намекает, что возьмет ее на содержание? Софи съежилась. Превратиться в содержанку — после того как она столько лет мечтала о респектабельной жизни? Да, перспектива стать наложницей Линдли приводила Софи в содрогание… и в то же время заставляла трепетать от какого‑то неясного волнения.

— Вы все время подчеркиваете, что позаботитесь обо мне. Что вы имеете в виду? — наконец не выдержала она.

— Ну, например, хотели бы вы иметь свой дом? — буркнул Линдли. — Так вот, он у вас будет — красивый дом в столице, в фешенебельном районе.

Свой дом?! Значит, он все‑таки намерен сделать ее своей любовницей. У нее появится дом, где ей уже не будут досаждать такие, как Фитцгелдер, появятся красивые платья… и цена за все это — ночи, которые она будет проводить самым приятным для себя образом. Конечно, это не тот респектабельный образ жизни, к которому она всегда стремилась, но все же это лучше, чем то, на что она могла рассчитывать.

Но все — и это тоже — имеет свою цену.

— А мой отец сможет жить со мной? — робко спросила Софи.

Линдли не ответил — он по‑прежнему не отрывал глаз от дороги, хотя Софи успела заметить, как его руки сильнее сжали поводья.

— Судя по всему, нет, — ответила за него Софи.

Она уже знала, как должна реагировать на его соблазнительное предложение… только теперь оно уже почему‑то не казалось столь соблазнительным.

— Нет, милорд. Думаю, я сама позабочусь о себе.

Вдалеке показались огни — судя по всему, они уже недалеко от Саутама, решил Линдли. Когда же он в последний раз был здесь? Очень давно. А может, это и к лучшему — по крайней мере можно не опасаться, что он наткнется на кого‑то из знакомых, пока они проезжают через город. Место, куда они направлялись, было в нескольких милях к югу от Саутама. Хейвен‑Эбби. Как же давно он не был там!

За последний час Софи не проронила ни слова. Наконец ее сморил сон, и сейчас она мирно посапывала, прислонившись к его плечу. Надо отдать ей должное, она изо всех сил старалась не уснуть, но в конце концов сдалась. Линдли не сердился на нее, хорошо понимая, что ее гнев объясняется тревогой за отца.

Он слишком хорошо знал, каково это, когда сердце сжимается страхом за судьбу близких. Линдли и сам был готов пойти на все, чтобы спасти семью. Окажись он на ее месте, он с радостью пожертвовал бы и своей честью, и добрым именем — даже отправился бы ночью на край света, если бы это могло спасти им жизнь. Да, он понимал, что сейчас чувствует Софи. Эта девушка заслуживала лучшей жизни. Он постарается, чтобы Софи никогда не пришлось вернуться к Фитцгелдеру или в этот чертов бордель. Проклятие, о чем, черт возьми, думала Эудора, заказывая невинной девушке вещицы вроде той, что он нашел в ее узелке?!

Пусть шьет, раз уж ей так хочется, — но только для достойных леди, а не для извращенцев вроде тех, кто ходит к Эудоре. Да, вот что он сделает — он купит для Софи лавку. И с этого дня она сама будет распоряжаться своей жизнью — он об этом позаботится. И когда она в следующий раз согласится лечь в постель с мужчиной, то только с тем, кого она выберет сама, и не по той же причине, по которой она согласилась отдаться ему.

Но ему тошно даже думать о том, что она будет счастлива с другим, вот и все.

О черт! В глубине души он надеется, что она останется с ним, ведь так? Ну и наглость! Человек, который отправит ее отца в Ньюгейт, не имеет права даже мечтать об этом. Хотя… чертовски жалко.

От этой мысли он плавно перешел к другой, о том, как он попытается умилостивить ее, и все закончилось тем, что Линдли принялся перебирать в уме варианты, чем бы он мог предложить ей заняться, вместо того чтобы ссориться, — один заманчивее другого. И естественно, тут же обнаружил, что бриджи сразу стали ему тесны. Проклятие, чертыхнулся Линдли, неужели он не в состоянии думать ни о чем другом?!

Собака, выскочившая в этот момент на дорогу и увязавшаяся за ними, чтобы облаять экипаж, стала в глазах Линдли чем‑то вроде ангела, посланного с небес, чтобы облегчить его муки. Лошади беспокойно зафыркали, но он прикрикнул на них, чтобы они не понесли.

— Что такое? — Софи зевнула, открыла заспанные глаза и поспешно отодвинулась.

Линдли, скосив на нее глаза, видел, как она пытается оправить платье. Корсаж сдвинулся, слегка обнажив грудь, когда она резко отодвинулась от него, и Линдли мысленно застонал, чувствуя, что бриджи с каждой минутой жмут все сильнее.

— Просто собака, — пробормотал он. — Не о чем волноваться, дорогая.

Словно услышав, что говорят о нем, пес снова бросился за ними, на этот раз примериваясь цапнуть за ногу одну из лошадей. Экипаж подпрыгнул на ухабе, и Софи, вскрикнув, повалилась на Линдли. Ее рука опустилась ему на бедро, когда она попыталась удержаться. Линдли поморщился, поймав себя на том, что ему чертовски приятно.

— О Боже! — воскликнула она. Господи, как же ему нравится слышать ее голос! — Надеюсь, мы не переехали бедняжку, нет?

— Нет, с ним все в порядке, — проворчал Линдли, накрыв ладонью ее руку, пока она не успела убрать ее. — Он успел вовремя убраться с дороги.

Софи попыталась отдернуть руку. Похоже, ее куда больше волновало, не отдавили ли собаке хвост, чем то, что творилось с Линдли.

— Где мы? — спросила она, когда лай наконец стих вдали.

— В Саутаме, — ответил Линдли. — До Хейвен‑Эбби осталось всего ничего. И получаса не пройдет, как вы будете нежиться в теплой постели.

Линдли самому понравилось, как это звучит. Однако на лице Софи появилось скептическое выражение.

— А что это за место? Я имею в виду Хейвен‑Эбби.

— О, я уверен, вам оно понравится, — буркнул Линдли, хотя на этот счет у него были сомнения.

Черт возьми, он не был даже уверен, понравится ли там ему самому! Особенно сейчас, когда там уже не было ни Мэри, ни малыша Чарли. Всех тех, кого он любил больше всего на свете. Он уже не мог представить себе этот дом — место, где он столько раз весело встречал Рождество, — таким, каким он когда‑то был, уютным семейным гнездышком, где всегда царили любовь и веселье. Ему не хотелось возвращаться туда. Но, учитывая обстоятельства, это было единственное место, где они могли укрыться.

Оставалось только надеяться, что он не совершает самую большую ошибку в своей жизни.