Меняю колоду! - Александр Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ничего, ничего, господин полковник…
— Полноте, уважаемый, отныне и навсегда можете обращаться ко мне по имени и отчеству.
— Спасибо, Вадим Рудольфович, за столь лестную оценку моих скромных поэтических и музыкальных возможностей. Право, мне очень неловко.
— Вы слишком скромны, мой юный друг. Мы с супругой настоятельно просим посетить наш дом в следующий ваш приезд в наш славный Вознесенск. — К моему изумлению, уважаемый полковник Мажеского корпуса пропел приятным баритоном: — У Черного моря. У Черного моря… — И тут он меня буквально сразил неожиданным известием: — Да будет вам известно, Владимир Прохорович, после вашего столь выдающегося выступления Комиссаржевский Эдмунд Казимирович наш уважаемый градоправитель, который также присутствовал на представлении Саши Нагорного, предложил создать инициативную группу для присвоения вам звания «Почетный гражданин Вознесенска Черноморского». Так-то вот. Через месячишко-другой ждите приглашения на бал в нашем дворянском собрании, который будет устроен в честь нового Почетного гражданина, то есть вас.
Оба-на! Не было гроша, да вдруг алтын. Почетный гражданин столь славного города — весьма заманчивая перспектива. Буду вхож во все более или менее влиятельные здешние семейства, но, самое главное, местная вороватая публика наконец-то прекратит попытки почистить мои карманы, или развести на рупь на копеечной поездке — оно ведь запросто можно лишиться лицензии если пожалуюсь градоначальнику. Хе-хе!
Ладно, это я так — ворчу про себя, ибо в памяти свежи и ушлый таксист, и те неудачливые воришки, один из которых должен был еще вчера оклематься в полицейском участке, а второй, по идее, еще восседает орлом на горшке с вывалившейся из ануса прямой кишкой и проклинает момент, когда полез не в тот карман.
— Славная весть, Вадим Рудольфович. Премного благодарен! До сих пор не имею чести состоять в почетных гражданах хотя бы своей родной Бобровки.
— Даже не благодарите, поскольку моих заслуг тут нет. Жаль, что сегодня не смогу пригласить вас на скромный ужин в кругу, так сказать, нашего дружного семейства. — Блин, неужели общение со мной так повлияло на велеречивость господина полковника? Вчера он был хоть и многословен, расхваливая примечательные места Вознесенска, но не до такой степени. Хотя, меня оно не раздражает и, вообще, приятно, когда тебя хвалят, вдвойне приятнее, когда в гости зовут. — Но в следующий ваш визит в наш славный город ждем-с, Клавдия Прокопьевна, дражайшая супруга моя будет рада, а как обрадуются детки: Ксюша, Виктор, Викентий и Марфа, словами не передать! Так что, до встречи. — Вадим Рудольфович ожидаемо вернулся к делам официальным, подойдя к встроенному в кирпичную кладку стены сейфу, открыл ключом дверцу, извлек на свет приличных размеров пакет и вручил мне в руки со словами: — Итак, Владимир Прохорович, здесь ваши документы. Отныне вы занимаете должность начальника мажеской службы сто тридцать седьмой пограничной заставы. Ваши должностные инструкции в этом пакете, с ними ознакомитесь на месте. Вашим непосредственным начальником будет майор Овчинников Николай Дормидонтович командир сто тридцать седьмой заставы, к вашему сведению, также мой хороший знакомый. В пакете, ко всему прочему, конверт с моими самыми благоприятными рекомендациями на ваш счет, просьба передать лично ему в руки. Автомобиль с грузом для пограничников, будет у ворот штаба где-то через… — полковник посмотрел на настенные часы, — четверть часа. Так что желаю удачи и не скучать эти два месяца!
Весть о том, что тут помнят, что лейтенант Зубов направлен на заставу не до конца дней своих, а всего лишь на ограниченный парой месяцев срок весьма меня обнадежила, даже настроение скакнуло до самых высоких отметок, хотя, казалось, куда уж выше. Значит, не придется канючить, мол, заберите меня с заставы, господа хорошие, мне еще в МУМ четыре года учиться и вообще, желаю приобрести специальность, которая позволит мне находиться как можно дальше от линии будущих боевых соприкосновений, а лучше, мастером-артефактором при каком-нибудь заводе, выпускающим сугубо мирный ширпотреб.
Распрощались с господином полковником весьма и весьма душевно. Подхватив вещички, покинул гостеприимный кабинет, затем и здание штаба. А через означенный срок к его главному входу подъехал под завязку загруженный какими-то ящиками, пакетами и мешками Гранит 5М, довольно мощный по нынешним временам грузовик, способный взять в кузов до пяти тонн груза, или транспортировать на прицепе семитонную сто пятидесяти двух миллиметровую ГО-8 (гаубичное орудие восьмой модификации) «Ромашка» с приличным боезапасом к ней, и всем орудийным расчетом из семи человек. Это нам на занятиях по тактике еще на КМБ рассказывали, а после принятия присяги, даже поводить позволили. Не мой брошенный в иной реальности на произвол судьбы Maybach S 580 4MATIC, там и мощи побольше, и гидроусилителей тьма тьмущая, и разного рода электроприводов без счета, и музон на зависть любого меломана, но все-таки для этого времени автомобиль, вполне себе приличный, тем более, не какие-то там немцы сработали, а наши русские люди из Магнитогорска Уральского. А что? Банальное совпадение, вполне закономерное. Гора на Урале, которая к себе всякие железяки притягивает, справедливо названа Магнитной, и город у её подножия также не случайно именуется Магнитогорском.
Водителем, как я уже упоминал, оказался старшина-сверхсрочник Дёмин Иван Антонович. Мужчина на середине четвертого десятка, немногословен, однако подробно описал предстоящий маршрут:
— До Лескова, вашбродь, едем по трассе Вознесенск-Измаил. Далее съезжаем на разбитую грунтовку и по ей шкандыбаем ажно до самых Тантарей, где-то около полусотни верст. Хотя не все там так уж плохо, по некоторым участкам промчимся с ветерком, но в основном, придется тащиться медленно и печально.
Слух зацепила последняя фраза водителя. Неужели забавный анекдот из прошлой реальности имеет место быть и в этой? Поинтересовался, получил отрицательный ответ. Ну и рассказал старшине про ушлого мужичка, предложившего безутешной вдове по окончании поминок печальный медляк в постели. Глядя на ржущего будто конь
