Дарвин - Максим Чертанов

Биология же до сих пор вообще не имела парадигмы, если не считать таковой идею о том, как Создатель творил клеща лесного, клеща собачьего, вошь свиную, вошь платяную. Как лечить людей и зверей, если не знать, что нас поражают одни и те же микроорганизмы? Как уберечься от эпидемий, если не видеть в них ничего, кроме кары Господней, и не задумываться о механизме этой кары? Как вырастить картошку, которая не поддастся колорадскому жуку и не померзнет, если считать, что поведение картошки и жука обусловлено Божьим промыслом? Как помочь психически больным, если считать, что у них «болит душа» и доктор не поможет, разве что помашет у них перед носом «флюидами»? Как верной жене доказать мужу, что у ребенка длинный нос не в мужика, с которым она зналась десять лет назад, а в дедушку, а неверной — перестать выдумывать, что родимое пятно у младенца — точь-в-точь как у соседа — получилось потому, что она испачкалась чернилами? Как узнать, можно ли жениться на двоюродной сестре?

А человек, который снабдит биологию позвоночником, с 20 апреля отдыхал в Мур-парке. Писал жене, как заснул на лужайке: «Когда я проснулся, птицы распевали, и белки носились по деревьям, и дятлы стучали, и это была такая идиллия, какой никогда я не видал, и мне было решительно наплевать, от кого там они все произошли».

Глава восьмая.

КИТ — БЕГЕМОТУ БРАТ

6 мая 1858 года, вернувшись из Мур-парка, Дарвин отправил рукопись Гукеру Тот прочел, сказал, что не понял. Стало быть, издавать рано. Дарвин отложил ее, начал писать статью о голубях. Уильям готовился поступать в Кембридж, Генриетта занялась ботаникой и забыла о нездоровье, в «Энтомологическом еженедельнике» заметку о редком виде пчел опубликовали «м-р Фрэнсис Дарвин, 10 лет, и м-р Леонард Дарвин, 7 лет». Все было тихо до 18 июня, когда пришло письмо Уоллеса.

В феврале Уоллес написал статью «О тенденции разновидностей отклоняться от существующего типа». Там были довольно четко сформулированы и дивергенция, и борьба за существование со ссылкой на Мальтуса, и закон естественного отбора, не названный по имени, но узнаваемый. Письмо Уоллеса Дарвину не сохранилось; по его воспоминаниям, он приписал, что нашел «недостающее звено» в теории происхождения видов и надеется, что идея так же нова для адресата, как для него самого, и спрашивал, стоит ли показать статью Лайелю.

Дарвин — Лайелю, в тот же день: «Ваши слова, что он меня опередит, полностью оправдались. Никогда не видел я более поразительного совпадения; если бы Уоллес имел мой очерк 1842 года, он не мог бы составить лучшего извлечения. Даже его термины повторяются в названиях глав моей книги. Посылаю Вам его рукопись; верните ее, пожалуйста; он не пишет, что просит опубликовать ее, но я, конечно, тотчас предложу ее какому-нибудь журналу. Итак, моя оригинальность, какова бы она ни была, разлетится в прах, хотя моя книга, если она когда-нибудь будет иметь какое-нибудь значение, не обесценится… Надеюсь, Вы одобрите очерк У и я смогу передать ему Ваши слова».

В прах разбилась и домашняя идиллия: дифтерия и скарлатина поразили Дауни, первой слегла Генриетта. Гукер собирался в гости, но 23 июня Дарвин попросил не приезжать: опасно. Настроение его между тем изменилось, он хотел драться за приоритет. Лайелю, 25 июня: «Я могу доказать, что ничего не заимствовал». Сказал, что в статье Уоллеса нет ничего, чего не было в его наброске 1844 года, и всё это он посылал Грею и теперь желает публиковать очерк, но не уверен, порядочно ли это, ведь до письма Уоллеса он не хотел печататься так скоро. «Я скорей соглашусь сжечь мою книгу, чем допустить, чтобы он или кто другой мог подумать, что я поступил так из низких побуждений. Не находите ли Вы, что присылка мне этого очерка связывает мне руки?.. Мой дорогой друг, простите меня. Это вздорное письмо, подсказанное вздорными чувствами». В письме есть странная фраза: «Клянусь, мне и в голову не приходило, что Уоллес может как-то использовать Ваше письмо». Видимо, Лайель отправил письмо Уоллесу, а потом пожалел об этом и предупредил Дарвина об опасности: они ведь не знали, что за человек Уоллес. 26 июня Дарвин вновь переменил намерения: сказал Лайелю, что первое его побуждение было уступить Уоллесу дорогу, а первые побуждения обычно верны. А скарлатина охватила всю округу, не пощадив самого младшего Дарвина…

Некоторые биографы считают, и это вполне правдоподобно, что Дарвин заранее знал, что Лайель и Гукер примут его сторону, а не какого-то Уоллеса, тем более что оба дарвиновский текст видели задолго до уоллесовского. Они посовещались и приняли «деликатное соглашение», как именуют сей эпизод историки науки: Дарвин должен срочно сделать статью, обе работы надо опубликовать одновременно и пояснить, когда они были написаны. Участие в этом соглашении и есть неблаговидный, по мнению некоторых биографов, поступок Дарвина. Дэвис называет соглашение бесчестным: надо было спросить Уоллеса. Но на согласование ушло бы более полугода: с такой скоростью ходили письма через океаны. Ничего, подождали бы? Да, конечно… но за эти полгода Дарвин успел бы, поднатужившись, доделать книгу, рядом с которой на маленький очерк Уоллеса никто не обратил бы внимания. Ему отсрочка была бы даже выгоднее.

29 июня Гукер и Лайель написали Дарвину, что медлить нельзя, а то вынырнет еще какой-нибудь претендент. Ответ: «Я сейчас не могу думать об этом». Накануне умер Чарлз Уоринг. Вечером того же дня Дарвин отправил Гукеру текст, который посылал Грею в сентябре 1857-го, и очерк 1844 года, компоновать из них статью не стал. «Полагаю, что все это уже опоздало. Меня это мало заботит… Это жалкая слабость с моей стороны — думать о каком-то приоритете». Детей отправили к родственникам, чтобы не видели похорон.

Полно серьезных работ о том, как мысль Уоллеса повлияла на дарвиновскую, а дарвиновская на уоллесовскую, а мысли третьих лиц на них обоих, и как оба опирались на одни источники и, наблюдая одни и те же явления, пришли к сходным и все же разным выводам[21]. Дэвис ни одну из этих работ не упоминает: они написаны нудным ученым языком, и, чтобы понять их, недостаточно быть специалистом по сексуальной жизни Христа. Дэвис просто заявил, что на самом деле письмо Уоллеса пришло не 18 июля, а раньше; ни о какой дивергенции Дарвин ранее не слыхивал и списал идею Уоллеса, размазав ее на 40 страниц. Правда, Дарвин о дивергенции писал Грею в 1857-м, когда письмо Уоллеса не только не пришло, но и отправлено не было. Ну, наверное, подкупил Грея. Зачем тот согласился? Ну, наверное, нуждался в деньгах, они там все в Америке любят деньги. Или Лайель с Гукером его чем-нибудь шантажировали. Ученых ведь хлебом не корми — дай поучаствовать в каком-нибудь заговоре.