Пламя страсти - Сьюзен Джонсон

— А я знаю всех.

— Я говорила не об этом, — мрачно заявила Венеция. — Пригласи какую-нибудь старушку.

Хэзард наконец понял, в чем дело, и рассмеялся:

— Посмотрю, что можно сделать.

Он вышел на улицу, объяснил женщинам, что его жена очень стеснительна, и стал покупать все платья подряд, чтобы никого не обидеть. Потом Хэзард вежливо отослал всех, кроме одной пожилой индеанки.

Когда они вошли в вигвам, Венеция в одной из кожаных рубах Хэзарда стояла возле постели. Молодая женщина казалась совсем юной в рубашке не по размеру и с голыми ногами, но держалась она царственно. Только глаза ее выдавали неуверенность. Хэзард представил ей Серебристую Иву и сказал, что ее знают на северных равнинах как искусную портниху. Потом он внес целую груду вышитых и отделанных бахромой платьев.

— Начни с этого.

Женщины улыбнулись друг другу.

— Ты считаешь, что этого хватит? — пошутила Венеция.

— А ты хочешь еще, красавица? Что ж, я пошлю глашатая объявить об этом.

— Ты слишком экстравагантен.

— Мне ничего не остается: я должен доставить удовольствие экстравагантной женщине, — очень тихо произнес он.

— Ты хочешь доставить мне удовольствие? — усмехнулась Венеция.

— Любым способом, биа-кара, — прошептал Хэзард, — но только после того, как ты примеришь платья.

— Мне их мерить перед Серебристой Ивой? — Венеция замешкалась.

— А дома ты сама одеваешься?

— Иногда.

— В таком случае сделай вид, что ты всегда одеваешься с посторонней помощью. — Хэзард отлично знал, что Венеции помогают одеться целых две горничных. — Ты же можешь исполнить мой каприз?

Венеция состроила гримаску.

— Ну, если ты настаиваешь… Хэзард улыбнулся.

— Да, я настаиваю.

Серебристая Ива не знала английского, но отлично поняла, что Черный Кугуар настаивает, а белая женщина сопротивляется. После того как Хэзард произнес последнюю фразу, она понимающе улыбнулась и сама подошла к Венеции.

— Скажи своей женщине, что рисунок из звезд предназначен для жены вождя, — сказала старуха Хэзарду. — Пусть она примерит сначала это платье.

Хэзард перевел Венеции все, что говорила Серебристая Ива, и протянул ей платье, которое было украшено сложным многоцветным узором в форме звезды.

— Давай, биа, надевай его. И нечего смущаться. Серебристая Ива каждый день видит обнаженное тело. Я сделал то, что ты просила, отослал всех женщин. А теперь ты выполняй свою часть уговора.

Венеция сдалась и примерила первое платье. Серебристая Ива пометила, где его надо убрать в плечах, талии и бедрах, при помощи отточенного кусочка известняка.

— Твоя жена очень красива, — заметила она.

— Спасибо, — Хэзард с улыбкой перевел ее комплимент.

Венеция слышала нечто подобное сотню раз, но почему-то эти слова в устах старой женщины из клана Хэзарда особенно тронули ее. Ей так хотелось стать частью жизни Хэзарда!

— Как сказать на вашем языке спасибо? — спросила Венеция и медленно повторила за ним слова благодарности: — Ахо-ахо.

Удобно устроившись на постели, Хэзард наблюдал за примеркой. Как ни странно, ему никогда еще не доводилось так долго смотреть на Венецию: всякий раз что-то мешало, чаще всего — его собственное вожделение. А теперь Хэзард спокойно наслаждался красотой Венеции. Благодаря рассеянному свету в вигваме ее кожа напоминала золотистый персик, волосы тяжелой медно-эолотистой волной ниспадали ниже пояса. Она двигалась очень грациозно, выполняя простые команды Серебристой Ивы, — поднимала руки, нагибала голову, поворачивалась. Она казалась робкой и покорной, и это стало откровением для Хэзарда. Он привык к ее манере командовать и идти напролом, но здесь, на летней стоянке, Венеция предстала перед ним совсем другой — не такой властной, более послушной…

Хэзард поднял глаза, встретился с ней взглядом и подмигнул. Она улыбнулась, и восхитительная искра пробежала между ними.

Венеция примеряла одно платье за другим, и последнее вызвало неудовольствие Хэзарда: на его вкус, вырез оказался слишком глубоким.

— Это платье не пойдет, — безапелляционно заявил он и сделал знак портнихе убрать его.

— Подожди минуту, — Венеция жестом остановила индеанку. — Почему тебе не нравится это платье? Посмотри: кожа мягкая, словно шелк, бисер переливается так чудесно, и такие очаровательные цвета…

— Я сказал нет.

— Но я хочу его! И вообще, не смей так со мной разговаривать!

Хэзард взял себя в руки и сменил тон.

— Прости, биа, оставь его, если оно тебе нравится. — Но потом он сказал Серебристой Иве на родном языке: — Это платье обратно не приноси.

Портниха кивнула. Черный Кугуар победил, но она не могла не отдать должное его жене. Эта бледнолицая противостояла ему так смело, будто была мужчиной. Старуха поняла, что в поединках с пламенноволосой женщиной Черный Кугуар не всегда будет побеждать…

Серебристая Ива с детства знала первую жену Хэзарда, шила для нее свадебное платье, помогала ухаживать за Черной Голубкой, когда та умирала. Но теперь она увидела совсем другие отношения. Черный Кугуар встретил свою ровню, а не только подругу. Серебристая Ива задумалась над тем, какой ребенок родится у этой пары. То, что бледнолицая беременна, ясно любому, кто знает, на что смотреть. Но знает ли об этом Черный Кугуар?

Поздно вечером Венеция и Хэзард спустились на берег реки. Они лежали под ивами и слушали, как молодые люди наигрывают любовные мелодии своим возлюбленным. Легкая музыка летела в темноте теплой летней ночи, одна мелодия наслаивалась на другую, сплетаясь в бесконечную песню любви.

— Ты счастлив? — негромко спросила Венеция. Она не видела в темноте лица Хэзарда, но даже по голосу догадалась, что он улыбается.

— Да, я счастлив. А ты, биа-кара?

— Мне все нравится. Здесь просто замечательно. Но ты лучше всех!

Хэзард негромко рассмеялся такому ответу.

— А если завтра мы опять проведем вместе целый день? Ты не изменишь своего мнения?

— Конечно, нет, пока ты со мной, — прямо ответила она.

Ее прямота всякий раз очаровывала Хэзарда и в то же время сбивала с толку.

— Значит ли это, что завтра ты отправишься со мной охотиться на бизонов?

— А другие женщины поедут?

— Некоторые поедут.

— Какая удача! Теперь я могу смело признаться, что с удовольствием бы поехала. Я бы поехала куда угодно, но теперь это звучит вежливо, а вовсе не нахально.

— Похоже на то, что у меня теперь появится тень. — Хэзард обнимал Венецию и думал о том, как изменилась его жизнь с тех пор, как она вошла в нее.

— Это гениальная идея! — жизнерадостно провозгласила Венеция. — А мне можно будет целовать тебя на людях?