Хроники реалий / Том 4 (СИ) - Манцуров Алексей

Ничего больше не хочу.

Перевернувшись на спину, я смотрю чётко перед собой, наверх. Мёртвый пейзаж. Небо кровавое. Будто израненное до невозможности. Две радуги полностью замерли и теперь будто нарисованные. Очень неудачно нарисованные. Будто распадающиеся. Посмотрел по бокам. Трава тоже приобрела алый оттенок и высохла. По всей земле трещины.

Если описать всё, что я вижу, одним понятием, то это "кровавая пустошь".

Лучше бы промежуточное пространство оставалось чёрным. Оно ужасно давит на психику… наверно… даже думать больше не хочу… больно…

— Мда… кажись, это твой предел.

Может и так. Предел и конец. Ради чего вообще я старался? Чем я занимаюсь?

— Как можешь описать своё состояние?

…Никак.

— Что, даже матом не ответишь? Тогда всё реально плохо.

А… чей это голос? Лёжа подняв голову, я обнаружил силуэт, стоящий сразу за мной. Довольно мутный, да и взгляд вверх ногами не способствует чёткости… но лицо я узнал.

— Привет, Рейнольд.

— О, поздравляю. Заметил меня, наконец. Индеец "зоркий глаз".

— Ты откуда тут?

— Не знаю. А ты?

— И я не знаю.

— Мда, беда. Будешь тут валяться?

— Мне… надо продолжать?

— Нет. Насколько я вижу, моя боль тебе не по зубам. Твоё сознание растворится тут, если продолжишь.

— Откуда тебе знать?

— Ты себя со стороны просто не видел. Жалко выглядишь, мягко говоря. Поднимайся. Тебе надо хоть чуть-чуть оклематься.

Он взял меня за руку, поднял и, перекинув руку через шею, помог мне доковылять до одной из качель. До этого они выглядели ухоженно. А теперь облезшие. Ржавые. Будто заброшенные на века. На них и сели. Места хватило обоим. Так и сидели некоторое время, слегка покачиваясь под звуки противного, но чем-то успокаивающего, скрипа металла.

Не знаю сколько понадобилось времени, чтобы до меня дошло, что он смог коснуться меня в нынешнем, бесплотном состоянии. Стало немного легче.

— Ты давно тут? — спросил я.

— Относительно. С того момента, как началась моя совместная жизнь с Лерой.

— А… когда это пространство наполнилось красками… а чего только сейчас себя показал?

— Ммм… сложно сказать… я вроде как осознавал себя, но не контролировал… вроде и хотел обратиться… но не хотел… или не мог… здесь вообще мало что понятно.

— Понятно…

— А, может, я просто хотел помучать тебя за то, что залез мне в душу.

— Эй! Я для кого старался всё это время?!

— Шучу. Я пытался тебя окликнуть, но ты долгое время не обращал на меня внимание.

— Ох… вот как… так это был твой голос… кстати, "здесь"… это где?

— Ну… я бы назвал это место "чертогом души".

— Твоей или моей?

— Общий. Видишь те линии в вышине? Могу предположить, что это наши линии душ. И они уже слишком близко подошли друг к другу.

— А… да… поначалу они были далеко друг от друга… а сейчас близко.

— Да. Та, что поменьше — твоя. Что не говори, но ты слабее меня, и опытом жизни, и силой воли. И сейчас она распадается. Больше тебе тут находиться нельзя.

— Я не знаю, как выйти. А что будет с тобой?

— Раз я очухался тут, то и снаружи скоро очнусь. Наверно. Хотя, не уверен, что мы запомним этот наш разговор. Не могу даже наверняка сказать, какая часть меня сейчас с тобой говорит. А на счёт выхода… есть одна идейка. Идём.

Он встал и пошёл. Я поплёлся за ним.

— Ты всё время живёшь с этой болью?

— Да. От неё никуда не деться. И она не проходит, сколько бы времени не прошло. Говорят, со временем любые раны заживают. Это правда. Только ни одна скотина не предупредила, что в такие моменты время может останавливаться. А тебе лишь остаётся жить тем адским днём, когда всё случилось. Прокручивать его раз за разом в некой невменяемой надежде, что однажды наступит момент, когда удастся всё исправить. А он не приходит и не приходит. А отказаться от этой мысли ты не можешь. Ведь стоит тебе это сделать… и тогда всё. Тебе конец. Окончательно и бесповоротно.

— Повторение одного и того же действия… раз за разом… раз за разом… в надежде на изменение.

— Выцепил фразу из моих воспоминаний? Ну да. Лучше и не скажешь. Это именно то, чем я и живу. — сказал он, взяв меня за плечо и поставив перед собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Безумие.

— Безумие. — подтвердил он и от души пнул меня в грудь.

Падения на землю я не почувствовал. Я даже не заметил, как он подвёл меня к краю обрыва этого островка и сбросил меня с него.

Падаю…

Но страха нет.

Скорее, облегчение.

Как я сам об этом не догадался?

Наконец-то всё закончится. В любом случае.

А он смотрел на меня с обрыва… оставшись в этом аду.

И его лицо… когда он выпнул меня, оно искривилось до неузнаваемости.

Маниакальная хищная улыбка… и глаза в кровавых слезах, переполненные скорбью.

Видимо, именно в этот момент я увидел истинное лицо человека, по имени Рейнольд Найтингейл.

=============================================================================

Чувствую тепло.

Но не обычное. Скорее, тёплые объятия.

Не могу пошевелиться. Будто всё онемело. И глаза не могу открыть. Они будто свинцом налиты. Слух… вроде, в норме. Слышу какие-то звуки. Всхлипы… кто-то тихо плачет. Очень близко. Кажись тот, кто меня и обнимает.

Пытаюсь открыть глаза. Тяжело, но начинают поддаваться.

Всё расплывается. Я нахожусь в каком-то помещении. Сам лежу в какой-то капсуле с полупрозрачной жидкостью. К голове что-то пристёгнуто. Судя по всему — медицинское помещение. Где я на этот раз оказался? И почему такая тяжесть в теле?

Моя очередная попытка пошевелиться не осталась без внимания. На мне лежала девушка с красными волосами. Какой ностальгический цвет. Видимо, это она и всхлипывала.

— Нил? Нил! Очнулся! Ты очнулся!!! — начала она кричать и хватать меня за голову, совершенно не обращая внимания на жидкость, в которой я лежу.

— Очнулся?! — подбежала ещё одна девушка с мелированными волосами голубого и белого цветов.

— Вроде. — попытался я ответить, но голос был хриплый и отдавал болью в горле.

— Слава богу, слава богу! — радовалась та, что у меня на груди, вновь в неё вжавшись.

Значит… я вернулся в реальность? Всё закончилось? Ну наконец-то.

— Сколько пальцев я показываю? — спросила вторая, показав мне… сколько там?

— Расплывается… плохо вижу. Пять?

— Четыре. Ну по крайней мере, ты мыслишь и отвечаешь на вопросы. Уже неплохо. А зрение скоро восстановится. И следи за речью. Ты говоришь на основном языке Доминиона. — сказала она и начала снимать с моей головы пристёгнутую хреновину.

О, блин… даже не обратил внимание на произношение. Вот тебе и научился. У разноцветной знакомый голос… А! Это же Лейси! Отвык от её настоящего облика — слишком долго смотрел на нее, как на приведение. Да и с начала войны она больше не появлялась.

— Что с голосом? — прохрипел я.

— Сорвал от перенапряжения голосовых связок. — ответила она, не отвлекаясь от действий с техникой.

— Ты кричал. — послышалось с груди. — Долго и страшно кричал. Никогда не слышала более страшных и отчаянных криков. Почему ты не сказал, что это было опасно?! Ты хоть представляешь, как я испугалась?!

— Извиняюсь, извиняюсь… сколько лет я здесь пролежал?

— Лет? Прошло только четыре дня реального времени. — ответила Лейси.

ЧЕТЫРЕ ДНЯ??? Всё, что я видел… длилось всего четыре дня?! Херасе… я был уверен, что не один десяток лет прошло…

— И? Как всё прошло? У нас получилось?

— Не уверена. После событий 1265 года, сознание Рей… Трая начало самостоятельно восстанавливаться, и я не стала вмешиваться в процесс. Но после смерти Леры я потеряла контроль и уже даже с тобой не могла вступить в контакт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А… так вот почему ты больше не появлялась.

— Прости, я не ожидала, что могу так легко потерять контроль над ситуацией.

— Ничего… это с самого начала была отчаянная авантюра. Как Трай?