Дорога стали и надежды - Дмитрий Манасыпов

– Когда перебиваешь кого-либо вот таким образом, теряешь самое главное, суть сказанных тебе слов. Это нехорошо. – Пуля накинул ей петлю на правую ногу, натянул прочный канат, замотав вокруг столба подпорки. Мышцы и сухожилия рыжей тут же заныли, наливаясь болью. Чуть позже к ним присоединились их собратья с левой ноги.

– Так вот… – в его руках оказался острый разделочный нож Рябого. – Все это сейчас будет сделано по одной причине. Мне хочется причинить тебе хотя бы малую толику боли, причиненной тобой мне. Не понимаешь? Тяжело понять, коли убиваешь человека из-за пятна на роже, которое, кстати, сейчас уже и не такое красное.

Одежда развалилась под клинком, как масло. Клыч дернулась, напрягая мышцы.

– Порвешь связки, еще хуже придется. – Пуля глотнул из большой бутыли. – Э? Да, я пьян, вусмерть просто, в грибы пьян. Ты полагаешь, что мне очень просто взять и разделать человека? Ну, ты, в принципе, недалека от истины в своем предположении – так оно и есть. А пью я только потому, что ты лишила меня будущего. Такого, знаешь, доброго и красивого. Глупость? Да, так и есть, откуда такая роскошь в наши дни… Но мне в нее, в глупость эту, очень сильно хотелось верить. И именно ты не дала этого сделать. Так что не обижайся, жизнь штука сложная и очень опасная. Особенно если ты сестра самого серьезного бандита в округе и позволяешь себе творить что угодно. Да-да, Рябой мне рассказал очень многое.

Рыжая Анна Клыч, полностью освобожденная от одежды, дергалась на растяжках. Бледная веснушчатая кожа ходила ходуном из-за сокращающихся мышц. В коптильне ощутимо холодало. Жесткие рыжие волосы торчали дыбом там, где были. Пахло гарью и давней запекшейся кровью. Когда она не выдержала, освободив мочевой пузырь, завоняло сильнее. Когда нож сделал первый разрез, она уже плакала, захлебываясь и натужно краснея от не вырывающегося наружу крика. Боль пришла сразу, захватив каждый сантиметр ее тела.

– Сдохла она медленно и страшно… – Азамат взялся за проверку патронов. – Старлей?

Уколова спала, вздрагивая и шевеля губами.

– Спи, Женя… Завтра нас с тобой ждет будущее.

Пуля потрепал Саблезуба по умной голове, вернувшись к делу. По бортам редко и сильно била волнами река. По крыше, металлически звеня, колотил сильный дождь.

Глава 12

Город без радости

Самарская обл., город Отрадный (координаты: 53°22'00'' с. ш., 51°21'00'' в. д.), 2033 г. от РХ

Инга смотрела на приближавшуюся темную точку. За спиной догорала Кротовка.

– Шатун. – Илья Серый встал рядом, всматриваясь в рассветную мглу. – Это он.

– Один. – Второй, чуть сипя, согласно кивнул. Бойцу досталось обломком доски, угодившей в горло. – Ребят нет. Может, там остались?

Войновская молчала. Отряд стоял наготове, машины тихо урчали двигателями. Отдельно, еле заметно сотрясая вибрацией землю, грозно смотрел вперед всеми стволами «Разрушитель». Квадроцикл приближался.

– Для чего им там оставаться? – Войновская поправила шлем. – Их уже нет. Второй!

– Да?

– Командуй отправление.

– Есть!

Колонна рыкнула, окуталась выхлопами едкого, режущего носоглотку, дыма. Инга, сидя на броне одной из «Выдр», решила дождаться Шатуна в голове «ленточки».

Отряд Инги выкатывался на остатки асфальта, вытягиваясь друг за другом. Один из бронеавтомобилей укатил вперед, поддерживаемый по бокам двумя квадроциклами. От пяти машин осталась почти ровно половина. В Кротовке все же не удалось выйти из воды сухими. Четырех бойцов и Первую Войновская потеряла. Как умудрился попасть под шальную пулю заложник, сын инженера Василия Анатольевича, Инга не знала, но и он тоже помер. Один из «Тайфунов» наспех залатали, но механики на запаянный радиатор никакой гарантии не давали. Все шло уже не по плану. Войновская злилась на себя.

«Выдра», подпрыгивая на выбоинах и расплескивая лужи, остановилась. Квадроцикл с Шатуном встал рядом. Инга спрыгнула с брони. Рядом выросли Второй и Седьмой. Илья Серый, оставив пленного, шел с середины колонны.

Шатуну досталось. Войновская пробежалась взглядом по нескольким дыркам в защитном комбинезоне, с уже запекшейся кровью, по бледному до синевы лицу. Здоровяк хрипло дышал, не отрывая груди от руля машины, лежал на нем.

– Я догнал их…

– Хорошо. – Войновская кивнула. – И? Что-то не наблюдаю девочки.

– Взять не получилось, этот урод обвел нас вокруг пальца. – Шатун сплюнул красным. – Завел в какой-то туман, у меня от него сыпь по всей роже, волдыри и…

– Где мои ребята? – поинтересовалась майор. – Ждут нас дальше, так?

Шатун взглянул из нахмуренных бровей.

– Нет, не ждут?

– Да, майор, не ждут. Парни погибли, надышавшись этой дряни. Не надели противогазы, вот и все.

– Понятно, – кивнула Инга. – А тебе, судя по всему, этот самый туман нипочем? Ну, если не считать сыпи с волдырями, правильно понимаю?

– Он сделал во мне четыре лишних отверстия, майор… – Шатун сплюнул еще раз. – Да, на меня туман не подействовал. И что? Продолжать преследование не мог, еле дотянул до утра. Мне нужна помощь, мне надо оклематься, и потом сам найду их, заберу девочку и отрежу голову этому уроду.

– Ну да… именно это нам сейчас и необходимо. – Войновская покачала головой. – Второй, надеть на него наручники. Дернешься, Шатун, пристрелю лично. Все ясно?

– За что? – Шатун набычился, но не спорить, не вырываться не рискнул.

– За что… хороший вопрос. За прое… потерянный квадроцикл и за погибших ребят. Так тебя устраивает? Прекрасно. Слово «приказ», как я понимаю, не для тебя. Придется походить в наручниках, а там решим, что да как с тобой делать.

Шатуна повели к первому «Тайфуну». Он остановился, глядя на дым, поднимающийся в небо черными гусеницами.

– Хорошая демаскировка. Тебе, майор, не говорили, что ты палач похуже меня?

Инга промолчала, смотря вперед. Илья Серый, кашлянул.

– Что?

– Плохо чувствую ее, но она там. Впереди.

– Правда? – Инга повернулась к нему. – А есть ли она вообще, вот что меня беспокоит.

– Мастер никогда не ошибается.

Инга снова не ответила. Взобралась на броню, отдав команду двигаться дальше. Разведка, оседлав потрепанный квадроцикл, осталась в арьергарде. Рисковать тылами Войновская не любила.

Убить все население захваченного форта? Она что, похожа на душевнобольную? Понятно, что Шатун, живущий инстинктами, решил, мол, спалила майор Кротовку к бениной матери. Ну, конечно, именно так и надо поступать с территориями, которые следует присоединить к Ордену. Вырубать, выжигать, плодить мучеников и мстителей. Хотя теперь точно вся история обрастет такими подробностями…

После захвата Кротовки не пострадал ни один человек. Всех солдаты Войновской закрыли в каменном длинном строении, вооружив и оставив припасов с водой. А подожгли остатки состава и старые вагоны, стоявшие на заброшенных путях. На дым, понятное дело, сбегутся местные падальщики, может, кто серьезнее прибежит или прилетит. Но не заметить такой костерок очень сложно. Значит, спасательная партия, отправленная из Кинеля, скоро будет здесь. Хотя Войновская подозревала, что отправили ее уже очень давно, как только рассвело, но ей на сам этот факт было накласть с высокой колокольни.

Жаль, что она не обладает возможностями Ильи Серого или самой цели всей экспедиции. Инга не отказалась бы услышать Мастера, слишком все осложнялось, становилось чересчур непростым. Войновская не хотела задерживаться здесь, посреди чужой земли, вблизи сильного противника, но деваться ей было некуда.

«Выдра» плюнула выхлопом, рыкнула и дернулась вперед. Отряд снова шел по следу.

«Урал» заглох через десять минут после выезда и реанимироваться не спешил. Морхольд выругался, сплюнул. Подумал, проделал эти же волшебные манипуляции еще раз и даже пнул заднее колесо. Почему-то не помогло.

– Приехали, ешкин клеш! – Морхольд снял сумку, оглянулся.

Даша повертела головой вокруг. Вылезать из люльки, такой открытой, но неожиданно ставшей чем-то безопасной и родной, очень сильно не хотелось.

– Что это?

Она показала на густые заросли по правую руку. Из-за них, возвышаясь даже над высокими деревьями, желтеющими пока не облетевшей листвой, поднимался вверх крест. Чуть поодаль торчала какая-то совершенно странная металлическая дрянь.

– Парк. За ним церковь и памятник нефтяникам.

– А-а-а… где крест, там и церковь?

– Не, ты что, наоборот.

Морхольд, свернувший и приторочивший к рюкзаку ОЗК, старательно изображал из себя фокусника. Фокусника Даша видела один-единственный раз в жизни, но запомнила хорошо. Странные люди, обзывавшие себя цирком, пришли в Кинель несколько лет назад.