Бандиты времен социализма (Хроника российской преступности 1917-1991 гг.) - Федор Раззаков

В зал № 34, где демонстрировалась «Даная», он вошел в 11 часов утра. Там в эти часы были люди, поэтому Майгис окончательно решил, что использовать взрывчатку он не будет. Подойдя к картине, он спокойно достал из-под пиджака банку и, не обращая внимания на посетителей, принялся методично выплескивать кислоту на полотно картины. Выплеснув всю банку, он достал из кармана нож и стал наносить им удары по холсту. Кто-то из зрителей, пришедший, видимо, в себя, громко закричал, и из соседнего зала к месту происшествия тут же прибежал милиционер. Увидев мужчину, размахивающего ножом, он подскочил к нему сзади и одним ударом выбил нож у него из рук. После этого милиционер обхватил преступника обеими руками и повалил на пол. К счастью для всех, взрывчатка, спрятанная на ноге, так и не взорвалась.

Следствие по этому беспрецедентному делу длилось всего два с половиной месяца. 26 августа 1985 года состоялся суд. Учитывая, что врачи, обследовавшие Майгиса, поставили ему диагноз "вялотекущая шизофрения", приговор был предрешен заранее: принудительное лечение в психиатрической клинике. Ни о какой политической подоплеке этого преступления речи в суде не заходило.

Между тем обезображенная «Даная» около 4 лет находилась в реставрации, несмотря на серьезные повреждения, картину удалось-таки спасти. Но на это было истрачено более 190 тысяч рублей. В 1997 году руководство Эрмитажа обещает вновь выставить ее на всеобщее обозрение. Правда, теперь она будет скрыта от «потрошителей» пуленепробиваемым стеклом, что в свете произошедшего с ней является мерой отнюдь не лишней.

Каннибалы, Михасевич и другие

Летом 1985 года в Казани прервалась шестилетняя каннибальская кровавая эпопея Алексея Суклетина, охранника садоводческого товарищества «Каенлык», и его 31-летней сожительницы Мадины Шакировой.

На скользкую дорожку преступлений эта парочка встала еще в ноябре 1978 года. Но первые преступления вполне укладывались в разряд обычных, так сказать, рядовых. В них Шакировой принадлежала роль роковой обольстительницы какого-нибудь доверчивого таксиста, а Суклетин и его напарник изображали ревнивого мужа и его друга, которые «случайно» раньше времени возвращались домой и заставали там фривольную сцену. Бурный скандал обычно заканчивался полюбовно: с таксиста брали откупного, то есть всю его выручку за день работы.

Но осенью 1979 года в А.Суклетине проснулся зверь, и он решил совершать "систематические убийства лиц женского пола для последующего употребления их в пищу". О своем намерении он сообщил Шакировой и потребовал от нее помощи. Шакирова согласилась. В ноябре 1979 года Суклетин привел в дом молодую девушку Екатерину Осетрову. После половой связи с ней Суклетин молотком, обмотанным тряпкой, ударил ее по голове. Затем положил жертву в корыто, принесенное Шакировой, и ножом перерезал ей горло. После этого они напару расчленили тело несчастной. Часть трупа закопали возле дома, а остальное в течение нескольких дней употребляли в пищу.

Первое убийство, прошедшее без сучка, без задоринки, подвигло зловещую парочку на новое преступление. Буквально через два месяца, 13 января 1980 года, была умерщвлена Татьяна Илларионова. После этого убийства пошли одно за другим. В феврале — 15-летняя Резеда Галимова, в марте — Надежда Ситявина, в мае — Наташа Школьникова, в июле — 11-летняя Валя Еликова. Последнюю Суклетин изнасиловал, затем, так же как и остальным жертвам, хладнокровно перерезал горло. Тело разделывали вместе с Шакировой.

Однако после этого убийства отношения у парочки не заладились. Они крепко разругались, и Шакирова ушла от Суклетина к родителям. Суклетина это не очень сильно опечалило. Вскоре он обзавелся новой любовницей — 23-летней Лилией Федоровой, а заодно приобрел еще и друга в лице ее родственника Анатолия Никитина. Отношения с новой подружкой у Суклетина длились три года. 12 марта 1985 года наступила развязка. В тот день Суклетин и Никитин договорились убить Федорову. Прежде чем это сделать, Никитин изнасиловал ее, потом сел на несчастную и крепко схватил ее за руки. Суклетин же, вооружившись кухонным ножом, привычными движениями перерезал девушке горло. Мужчины расчленили тело убитой, часть употребили в пищу, а остальное спрятали в трансформаторной будке.

С 18 марта Суклетин стал вновь сожительствовать с Шакировой. То, каким способом Суклетин расправился с Федоровой, для нее тайны не составляло: возлюбленный сам ей все и рассказал.

Летом 1985 года Суклетин и Шакирова решили "тряхнуть стариной" и «раскрутить» какого-нибудь доверчивого таксиста. Однако на этот раз их афера не удалась. Таксист заявил на них в милицию. Милиция провела обыск на квартире Суклетина и нашла вещи, которые они брали напрокат по документам пропавших женщин. Так, можно сказать, случайно была остановлена кровавая эпопея убийц-людоедов. Суклетин по приговору суда был вскоре расстрелян, Шакирова получила 15 лет строгого режима.

Осенью того же 1985 года в Белоруссии был наконец схвачен сексуальный маньяк, 38-летний Геннадий Михасевич, на счету которого за 13 лет «охоты» было 34 человеческие жизни. По этим уголовным делам в разное время арестовали 14 (!) невиновных людей. Один из них был приговорен к расстрелу, остальные получили различные сроки заключения.

Прошедший 1984 год стал для Михасевича самым «активным»: он убил 12 человек. И даже несмотря на схожесть всех этих преступлений, следствие продолжало считать, что совершают их разные люди. А ведь там все лежало буквально на поверхности, стоило только внимательно всмотреться в обстоятельства гибели женщин. Все они находились неподалеку от дорог, все были задушены одним способом — резко стянутой на шее косынкой, шарфом или пучком травы. Совпадали и другие детали. Но замечать очевидные вещи никто тогда не хотел, боялись испортить статистику, ведь неуловимость маньяка могла выйти боком местным сыщикам.

Однако нашелся все-таки человек, который обратил внимание на все эти детали. Этим человеком оказался следователь прокуратуры Белоруссии Николай Игнатович. К тому времени все руководство правоохранительных органов Белоруссии (после "мозырского дела") отправили в отставку, и новые начальники должны бы по-иному взглянуть на ситуацию. Однако этого не произошло. В январе 1984 года Михасевич убил еще одну женщину — студентку Татьяну Кацуба, и по этому делу был привлечен к ответственности невиновный О. Адамов, вскоре получивший по суду 15 лет тюрьмы. Уверенный в том, что О. Адамов не причастен к этому убийству, Н. Игнатович начал собственное расследование по всем (более тридцати) похожим убийствам.

Первым делом он набросал на карте путь следования каждой потерпевшей и выяснил: все намеченные им маршруты стягиваются от Лепеля и Витебска к Полоцку. Значит, вполне вероятно, преступник живет именно там. Несомненным являлся и тот факт, что преступник располагал автотранспортом, ведь все погибшие были найдены недалеко от шоссейных дорог. Видимо, они «голосовали» на дорогах, преступник сажал их к себе в машину, увозил и убивал в укромном месте. Одна из подружек погибшей вспомнила: она видела, как ее подруга садилась в красный «запорожец». После этого было проверено 200 тысяч машин, из них 7 тысяч — красных "запорожцев".

Между тем Г. Михасевич, будучи внештатным помощником милиции дружинником, сам активно участвовал в поисках… самого себя. Он стоял в пикетах на дорогах, проверял документы у водителей. Именно тогда он понял, что поиск неуклонно сдвигается из Витебской области к Полоцку, все ближе к его родному поселку Солоники. На дворе стояла осень 1985 года.

И тогда, желая увести следствие в другую сторону, Михасевич измененным почерком пишет письмо в областную газету "Витебский рабочий", в котором указывает, будто гибель всех женщин — это месть мужчин своим «изменницам». Внизу Михасевич поставил подпись: "Патриоты Витебска". Но отправляя свое послание, Михасевич не учел опыта и профессионализма человека, который вел следствие. За столько лет своей безнаказанной преступной деятельности Михасевич окончательно утвердился во мнении, что в нашей правоохранительной системе работают одни дилетанты. И впервые ошибся. Эта ошибка станет для него роковой.

Н.Игнатович, получив письмо, сразу понял — они на верном пути. Письмо выдавало испуг преступника и горячее желание увести следствие в другую сторону, к Витебску. Поиски продолжались, причем действия всех звеньев следствия были предельно энергичными и точными. Сыщики провели тщательную графологическую экспертизу, исследовав около 80 тысяч квитанций подписчиков газеты "Витебский рабочий"; 312 тысяч карточек в паспортных столах; более 18 тысяч жалоб и заявлений. Всего же тогда исследовали 556 тысяч образцов почерка!

Михасевич, видя, что его затея с письмом не удалась и следствие продолжает сужать круги вокруг него, решил действовать более решительно. В один из осенних дней 85-го года он приехал в Витебск и вечером нашел свою очередную жертву. Убив ее все тем же испытанным способом, он оставил на ее теле записку с тем же текстом, какой отправил в газету, и подписью: "Патриоты Витебска". Ему казалось, на этот раз его трюк удастся. Он не знал, что сыщики уже напали на его след. Исследуя его естественный почерк на всех документах, которые Михасевич вел последние несколько лет, следователи обнаружили: там, где документы заполнялись в спешке, почерк, меняясь, становился похожим на тот, что был в письме "патриотов Витебска". Так была установлена возможная причастность к преступлениям 38-летнего заведующего совхозными ремонтными мастерскими, отца двоих детей Геннадия Михасевича, в гараже которого стоял «запорожец» красного цвета.