Рожденные в пламени (ЛП) - Кайм Ник

Обек откинулся на своем стуле. Оковы на руках и ногах натянулись, но выдержали.

— Ни о чем.

— Так и есть. Ты опять прав, легионер. Никакие твои знания нам помочь не могут. Я просто хотел, чтобы Соломус помучил тебя. Хотел увидеть твою боль. Я собираю информацию о боли, особенно ту, что относится к постлюдям. Должен сказать, что ты оказался для меня неоценимым объектом, но это не единственная причина, по которой ты еще жив.

— Мне теперь станет лучше?

Снова сарказм. Обек решил, что это последствия пыток. Ксен гордился бы им. Интересно, он выжил?

Адепт никак не отреагировал. Вместо этого он повернулся к Райко Соломусу:

— Он в состоянии идти?

— Не сразу. Но способен излечиться со временем.

Регул кивнул:

— Неважно. Кронус его отнесет.

— Мы куда-то идем? — спросил Обек.

— Я же сказал, что у меня имеется предложение к тебе, — ответил адепт, и в глубине черного капюшона мелькнула короткая вспышка.

Легионер Саламандр мало что знал об эмоциях механикусов, если они вообще существовали, но мог поклясться, что это выражение веселья.

Кронус не вынес, а выволок Обека из камеры. Сначала его сабатоны оставляли глубокие рытвины в земле, а потом обстановка изменилась, и подошвы стали царапать металл. Все это время он был в полубессознательном состоянии. Носитель Огня долго держался и сопротивлялся боли, но все-таки она заявила о себе.

Вновь очнувшись, Обек ощутил, что воздух изменился. Больше не чувствовалось духоты подземелья, как в камере, теперь пахло маслом и машинами. Он ощущал вибрацию металлического пола под ногами, слышал ее гул в стенах и понимал, что все еще находится под землей.

Через каждые несколько метров он пытался сделать хотя бы шаг, чтобы оценить силу в ногах и скорость восстановления улучшенного организма. Обек был один против автоматона и его мастера, шагающего впереди, и все еще оставался в меньшинстве. Боевую систему «Кастеллакс» он уже видел в действии во время Великого крестового похода, до начала войны. Этот экземпляр был немного модифицирован по сравнению с прежними. Его левая рука оканчивалась силовой перчаткой с подвижными пальцами, такими же гибкими, как у человека. Правую кисть заменяла циркулярная пила, подключенная к главному реактору. На правом плече был установлен двуствольный тяжелый болтер. Законченный прагматик, как и все в XVIII легионе, Обек подумал, что, чем тягаться с такой машиной, проще достать личное оружие — если бы еще знать, где оно, — приставить к виску и нажать на спуск. Носителю Огня только и оставалось, что позволить тащить себя и посмотреть, что же хочет показать ему этот маньяк в черном балахоне.

Долго ждать не пришлось.

Адепт выдал отрывочный машинный код, и «Кастеллакс» остановился одновременно со своим хозяином.

Несмотря на беспрестанный гул и вибрацию, вокруг было очень темно, да и Обек из-за слабости еще не мог поднять голову. Он видел лишь кровавый след за своими ногами.

Прозвучала еще одна двоичная команда, и «Кастеллакс» обхватил его челюсть.

— Решил все-таки меня убить, — огрызнулся боец Саламандр, напрягая мышцы, чтобы погибнуть в борьбе.

— Нет, — ответил Регул. — Я приказал Кронусу поднять тебе голову. Перестань сопротивляться. Смотри.

Обек повиновался. В темноте трудно было определить, куда они пришли, но впереди что-то виднелось.

Тишину нарушило жужжание механодендритов, с помощью которых Регул подключился к пульту на стене. Сразу раздалось шипение включающихся люминесцентных шаров, и зал затопил резкий белый свет.

Капитан поморгал, приспосабливаясь к освещению, и наконец увидел, что хотел показать ему адепт.

Огромные неприступные ворота. Искусная работа выдавала дело рук примарха. Его примарха. В металле была выбита строгая и внушительная эмблема Владыки Змиев и его легиона. В зубастой пасти зияла пустота, и Обек понял, что перед ним загадочный отпирающий механизм.

— Мое предложение заключается в следующем, — сказал адепт. — Открой эту дверь, и я пощажу всех остальных.

Вот оно где. Механикусы обнаружили его. Только не могли войти.

«Свершение».

Глава 8. Возвратиться в прах

За двигателями ведущего десантного катера тянулись струи густого дыма. В потоках воздуха они переплетались и смешивались между собой, а потом окутывали второй катер грязновато-серой пеленой.

Занду старался не думать, как долго им еще удастся продержаться в воздухе. Мятежники успели основательно повредить транспорт во время эвакуации. Каждый неожиданный визг турбин заставлял ждать падения. Сержант все время глядел вниз через один из боковых смотровых блоков и надеялся отыскать место, где можно было бы приземлиться, избежав катастрофы.

— Туда, — передал он по воксу пилоту, показывая на высокое плато с развалинами мертвого города.

Снижение кораблей сопровождалось спиральными столбами красной пыли. В разгар реконструкции неизвестное атомное бедствие постигло этот мир и свело на нет все усилия местных жителей, после чего остались лишь руины, уже завоеванные местной флорой. Ползучие растения оплели бо́льшую часть ферробетонного остова, а в неглубоком карьере валялись ящики с боеприпасами. Многие упаковки были пусты либо взорваны. Обгоревшие опоры огромного бункера отделяли участок, отведенный для авиации. Там виднелись рухнувшие вышки, пусковые установки и проржавевшие механизмы. Эта планета была миром-фабрикой, предназначенным для массового выпуска продукции.

И она сама себя погубила, независимо от грандиозной войны за господство в Галактике.

Уровень радиации в воздухе был еще очень высоким, и Саламандры сошли с кораблей в герметичной броне с пристегнутыми шлемами и включенными системами фильтрации.

Варр начал расставлять часовых, а Занду и Ксен сошлись в середине плато, чуть в стороне от места приземления. Пилоты-технодесантники немедленно приступили к нелегкой работе — ремонту десантных катеров. Оба транспорта сильно пострадали, в бронированном покрытии зияли пробоины от снарядов и осколков. Даже при всем желании сейчас Саламандры не могли бы подняться над атмосферой, поэтому пришлось маскировать «Громовые ястребы» растениями. По крайней мере, «Чаша огня» пока находилась вне досягаемости врагов. К несчастью, Т'келл все еще не пришел в сознание, и его оставили в отсеке под наблюдением двоих легионеров из отделения Занду.

Сержант прошел к краю плато и посмотрел вдаль, словно хотел отыскать решение всех проблем где-то за горизонтом. Но видел он только мечущиеся тени во вспышках молний да мертвую землю, не подлежащую восстановлению.

— Нам нужен Краск, — произнес Ксен с явным нетерпением и гневом.

Занду кивнул:

— Вокс не работает. Даже при возможности связи с «Чашей огня» спуск на поверхность занял бы несколько часов. Воспользуемся этим временем для перегруппировки и восстановления. Любая неосторожность сведет на нет наш шанс выжить.

— А если мы останемся здесь, они придут в эти руины и уничтожат всех.

— Так или иначе мы не можем отсюда уйти. Организуем оборону, будем наблюдать за окрестностями, а в бой вступим только в случае необходимости.

Осуждение, промелькнувшее раньше в тоне Ксена. оставалось невысказанным до самого последнего момента:

— Что произошло в лагере мятежников? Ты как будто... отключился. Другого слова я не могу подобрать. Такая оплошность могла...

Занду сжал кулаки, так что зажужжали сервомоторы, но злился он на себя.

— Я опять его видел, — ответил он шепотом, словно опасаясь, что слова, сказанные во весь голос, вызовут морок вновь. — Горящего человека. С тех пор как Вулкан, с тех самых пор...

Ксен подошел ближе:

— Его смерть затронула каждого из нас, брат. Но ты едва не погубил нас. Если бы мы там остались...

— Я знаю, что я сделал.

— А горящий человек... Его ведь не существует. Это плод твоего воображения.

Сержант полуобернулся: