Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, в общем, получается так, что закончить войну против Англии можно только путем сосредоточения против нее всех наличных сил рейха, особенно авиации, а сделать этого никак нельзя:
«Русские имеют громадные силы — я велел генералу Йодлю передать Вашему атташе у нас, генералу Мара-су, последнюю карту с обстановкой. Собственно, на наших границах находятся все наличные русские войска».
И что же остается делать?
Получается, что надежды Англии на затягивание войны имеют под собой реальную почву — ведь время уходит, а ситуация ничуть не улучшается:
«Если и дальше терпеть эту опасность, придется, вероятно, потерять весь 1941 год, и при этом общая ситуация ничуть не изменится. 'Наоборот, Англия еще больше воспротивится заключению мира, так как она все еще будет надеяться на русского партнера. К тому же эта надежда, естественно, станет возрастать по мере усиления боеготовности русских вооруженных сил. А за всем этим еще стоят американские массовые поставки военных материалов, которые ожидаются с 1942 г»..
Впрочем, фюрер сильно сомневается, что у него будет столько времени, ведь, говорит он, пушки вдоль огромной по протяженности границе могут начать стрелять сами по себе.
Ну, и дальше следует логическое заключение:
«…После долгих размышлений я пришел к выводу, что лучше разорвать эту петлю до того, как она будет затянута… я решился, как уже упомянул, положить конец лицемерной игре Кремля. Я полагаю, т. е. я убежден, что в этой борьбе, которая в конце концов освободит Европу на будущее от большой опасности, примет участие Финляндия, а также Румыния. Генерал Марас сообщил, что Вы, дуче, также выставите по меньшей мере корпус. Если у Вас есть такое намерение, дуче, — я воспринимаю его, само собой разумеется, с благодарным сердцем, то для его реализации будет достаточно времени, ибо на этом громадном театре военных действий наступление нельзя будет начать повсеместно в одно и то же время…»
Оговорка насчет «достаточного времени» тут не случайна.
Муссолини получил предупреждение об огромной, только еще начинающейся войне с СССР чуть ли не буквально за 15 минут до того, как она началась.
II
Понятно, что при таком подходе к делу у него не было возможности выставить на русский фронт не то что корпус, даже и одного солдата.
Но, конечно, ни отговориться, ни отказаться от участия в новой войне он никак не мог, и за германские танки в Ливии ему предстояло расплатиться итальянской пехотой в России.
Это, собственно, и было главнейшим моментом в послании фюрера — по долгу вассала Италия должна была помочь германскому рейху всем, чем только могла.
Конечно, в письме были изложены и другие соображения.
Там говорилось, например, о том, что Франция остается ненадежной, и нельзя полагаться на то, что ее колонии в Северной Африке будут надолго оставлены в покое проклятыми англосаксами.
Не был позабыт и вечно колеблющийся генерал Франко, только и норовяший, чтобы перейти на сторону рейха, когда все будет уже решено и никакой опасности уже не будет.
Но, что существеннее, следует учесть позиции и США, и Англии:
«Вступит ли Америка в войну или нет — это безразлично, так как она уже поддерживает наших врагов всеми силами, которые способна мобилизовать… Положение в самой Англии плохое, снабжение продовольствием и сырьем постоянно ухудшается. Воля к борьбе питается, в сущности говоря, только надеждами. Эти надежды основываются исключительно на двух факторах: России и Америке. Устранить Америку у нас нет возможностей.
Но исключить Россию — это в нашей власти»..
Письмо пало на определенную почву — отношения между союзниками, внешне вполне сердечные, портились все больше и больше. Роммель в Африке вел себя вполне самовластно, что сказывалось, например, на распределении скудного снабжения, даже воды.
Итальянцам выделяли одну флягу в день на человека, а немцам — до четырех литров, чего при желании хватало даже на бритье.
Похожая картина вырисовывалась и в Греции — с водой там, положим, проблем не было, но оккупационные обязанности были распределены так, что вся караульная служба в деревнях доставалась итальянцам. А дороги и мосты контролировали немцы, и своих союзников допускали к передвижению по ним только после долгих согласований.
И получалось, что победоносные (в теории) итальянские военные могут передвигаться по вроде бы оккупированной ими стране только с разрешения вермахта.
Новости из колоний, приходившие в Рим, были одна другой хуже. Англичане в своей обычной манере — то есть холодно, спокойно и методично — ликвидировали один за одним итальянские форты, гарнизоны которых сдавались в плен без особого сопротивления. Скажем, отряд в четыре тысячи человек, потеряв за восемь недель войны двоих убитыми и четырех ранеными, мог взять да и капитулировать полностью, со всеми своими знаменами и всей своей артиллерией.
Дело было не в трусости, а в полном нежелании сражаться непонятно за что.
3 апреля 1941 года пала столица Эфиопии, Аддис Абеба, завоеванная в 1936 году. Итальянский фашизм в какие-то пять лет потерял то, чем он так гордился. Король Виктор Эммануил теперь уж никак не выглядел императором Эфиопии, и проблемы с кофе, о которых пели в смешной песенке, полностью исчезли вместе с кофе. Теперь и хлеба не хватало — снабжение продовольствием в Италии начало опускаться до уровня оккупированной немцами Польши.
Правда, Гитлер в своем послании пообещал, что с едой станет получше:
«Что касается борьбы на Востоке, дуче, то она определенно будет тяжелой. Но я ни на секунду не сомневаюсь в крупном успехе. Прежде всего я надеюсь, что нам в результате удастся обеспечить на длительное время на Украине общую продовольственную базу. Она послужит для нас поставщиком тех ресурсов, которые, возможно, потребуются нам в будущем. Смею добавить, что, как сейчас можно судить, нынешний немецкий урожай обещает быть очень хорошими…».
Но пока что из Берлина требовали принять суровые меры для предотвращения браков итальянских рабочих с немецкими женщинами. На территории рейха власти справлялись с этой проблемой и сами, но, как оказалось, некоторые такие «пары смешанного происхождения» норовили уехать из рейха в Италию. Ну и нельзя же было оставить такое нарушение расовой чистоты без внимания?
И Бенито Муссолини приходилось все это глотать и при встречах с фюрером — от которых он не мог отказаться — выслушивать
