Миры Клиффорда Саймака. Книга 1 - Клиффорд Саймак

— Вы вернетесь. Я все улажу.

— А если с этим человеком произойдет несчастный случай, и он погибнет?

— А вот это ни к чему. Его идентифицируют, и проделка не сойдет нам с рук.

Сару явно огорчила подобная перспектива — так явно, что мне стало не по себе и от ее реакции, и от намечаемой сделки. Я с неприязнью смотрел на этих людей и с отвращением думал об их затее. Но желание добраться до корабля и рвануть на нем в космос не пропало, а наоборот — стало непреодолимым. Земля уже стремительно утрачивала свою прелесть. На ней теперь можно было лишь гостить, но никак не жить. Я задыхался здесь и почти умирал. Насквозь пропитанный космосом, я не мог находиться вне его. Усыпанное звездами одиночество, тишина, возможность отправиться куда угодно в любой момент — все это было там. И что-то еще, невыразимое…

— Подумайте о вознаграждении, — наседала Сара Фостер, — а затем удвойте свою сумму. Заранее согласна.

— Но почему?! — изумился я. — Неужели деньги ничего для вас не значат?

— Значат. Но у меня выработалась привычка платить за то, что я хотела бы получить. В данном случае мне нужны вы, капитан Росс. Как человек, никогда не следовавший безопасными маршрутами — с разметкой и указателями, и потому всегда опережавший других. Вы как никто подходите нам, капитан.

В дверях показался робот.

— Можно ли подавать обед, мисс Фостер? Она смотрела на меня с вызовом.

— Надо подумать… — сказал я.

Глава 3

Подумать мне действительно следовало. Только чуть подольше. Чтобы не лететь куда попало. И не стоять теперь посреди этой пустыни, залитой лунным светом…

Смит по-прежнему ползал на четвереньках и хныкал. Его белые глаза светились, как у кота. К нему торопливо, путаясь в сутане, ковылял Тук.

Что же притягивает этих двоих друг к другу? Гомосексуализм отпадает: в походной тесноте он давно обнаружил бы себя. Вероятно, какая-то иная связь… Смит, конечно, признателен за то, что его опекают, — Тук, возможно, рассматривает приятеля, а вернее, голос в его голове, как своего рода ценную бумагу… И все же они связаны чем-то более прочным, Может быть, двух беспомощных недотеп сблизили их слабости, вызвавшие взаимное сострадание и понимание?..

Было светло как днем. Кроме луны на небосводе светилось бесчисленное множество звезд, крупных и необычайно ярких. Казалось, их можно сорвать, как яблоки с дерева, лишь протянув руку…

Сара уже поднялась и стояла теперь с ружьем на изготовку.

— Я удержала его дулом вверх! — гордо сообщила она.

— Я горжусь вами, — сказал я.

— Ружье в таких случаях нужно держать дулом вверх, чтобы не засорилось. Это первое правило. Если б я не последовала ему — ствол был бы полон песка.

Джордж все еще стонал, но его междометия уже переросли в слова.

— Что происходит, Тук?.. — надрывисто выкрикивал он. — Где мы?.. Что случилось с моим другом?.. Он исчез!.. Я не слышу его голоса!..

— Ради всего святого! — заорал я на Тука. — Поднимите его, отряхните, утрите ему нос и объясните, что тут происходит!

— Я не смогу объяснить, — пробурчал Тук. — Пока кто-нибудь не объяснит этого мне.

— Тогда слушайте… — сказал я. — Нас обвели вокруг пальца, мой друг! Как котят!

— Они вернутся! — истошно закричал Джордж. — Они вернутся за нами! Они не оставят нас здесь!

— Конечно! — Тук поднял его на ноги и отряхнул. — Они непременно вернутся! Как только взойдет солнце.

— А оно уже всходит, да?

— Нет. Сейчас на небе только луна и звезды…

Так здорово влипнуть! — подумал я. Угодить неизвестно во что, причем в компании двух чокнутых и рыжей Дианы, только и знающей, что держать дуло кверху!..

Я огляделся. Вокруг нас к небу тянулись величественные барханы. А в небе, кроме луны со звездами, не было ничего. Ни даже крохотного облачка. Как не было ни деревьев, ни кустов, ни живой былинки — внизу. Песок, песок, песок… Легкая прохлада должна была исчезнуть с первыми лучами солнца. Нас, скорее всего, ожидал долгий и жаркий день. У нас ни капли воды…

Борозды от наших тел шли по склону вниз. Нас, получалось, сбросили прямо над соседним барханом. Я быстро взобрался на него и прикладом начертил на песке глубокую линию, а также несколько идущих от нее стрелок.

Сара, внимательно следившая за моими действиями, спросила:

— Вы полагаете, что можно будет вернуться назад?

— Держать пари не рискнул бы, — сухо ответил я.

— Там был проем, вроде дверного. Он исчез, как только мы сквозь него пролетели.

— Пролетели мы уже тогда, когда сели на эту планету! С той самой минуты с нами выкидывают фокусы! И не спрашивают — хотим мы этого или не очень!

— Так или иначе, — сказала она, — но теперь нужно как-то выбраться отсюда…

— Если вы присмотрите за этими клоунами, чтоб они ничего не натворили, — я немного пройдусь…

Она хмуро посмотрела на меня.

— Вы что-то задумали, капитан? У вас уже есть конкретный план?

— Нет… Просто не мешает ознакомиться с местностью. Было бы также неплохо обнаружить воду. Днем без нее придется туго.

— А если заблудитесь?

— Я вернусь по своим же следам. Если только не поднимется ветер и их не занесет… В таком случае я выстрелю вверх, чтобы вы видели луч — и приду на звук вашего ответного выстрела.

— Вы не думаете, капитан, что эти лошадки вернутся за нами?

— А вы — думаете?

— Кажется, нет… — тихо сказала она. — И все же мне непонятно… Мне непонятно, для чего это сделано! Наши вещи не могут представлять для них особой ценности!

— Они просто избавились от нас.

— Но ведь был наводящий луч! Если бы не луч, то…

— Не исключено, что все дело в корабле. Что их интересовал только он. Ведь там, на поле, до черта кораблей, заманенных, скорей всего, тем же манером!

— А люди? Они тоже здесь? Или на других планетах?

— Не знаю… Пока что нам следует поискать местечко поприятней, чем эта песочница. И если таковое существует — немедленно туда перебраться. У нас нет ни пищи, ни воды.

Поправив на плече ружейный ремень, я двинулся по бархану вверх.

— Что я могла бы сделать? — крикнула Сара вслед.

— Следите, чтобы эта двое не затоптали мою черту. И чтоб ее не засыпало.

— Вы придаете ей такое значение?

— Ориентир какой-никакой…

— Сомнительный ориентир, — сказала она. — Нас, по-моему, зашвырнули сюда через некую пространственно-временную дыру, весьма условную. И вряд ли существенно — где мы шлепнулись…

— Да, но это единственное, за что мы можем ухватиться.