Досье Сноудена. История самого разыскиваемого человека в мире - Люк Хардинг

Но помимо контактов в высшем свете, у Кучерены есть и другие весьма полезные связи. Он член Общественного совета при ФСБ — органа, который Путин создал в 2007 году. Миссия этого совета весьма туманна, особенно с учетом того, что он связан с таким секретным ведомством; он призван якобы «развивать отношения» между службой безопасности и общественностью. Тогдашний директор ФСБ Николай Патрушев одобрил работу Кучерены; он — один из пятнадцати членов этой палаты. Его коллеги-адвокаты поговаривают, что он все-таки не является агентом ФСБ как таковым. Скорее, предполагают они, это просто «человек системы».

Мало кто считает Кучерену независимым игроком в этом щекотливом деле. Он стал одним из весьма немногих людей, которым разрешили встретиться с Эдвардом Сноуденом. Во время своих поездок в аэропорт Кучерена привозил подарки. Среди них были путеводители по России и Москве. Адвокат также выбрал несколько классических произведений, «чтобы помочь Сноудену понять менталитет русского народа»: «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, сборник рассказов Антона Чехова и труды историка Николая Карамзина. С «Преступлением и наказанием» Сноуден справился быстро. Прочитав избранные труды Карамзина, автора первой подробной и всесторонней истории Российского государства, он попросил принести ему полное собрание сочинений. Кучерена также привез ему книгу о кириллице, чтобы помочь в изучении русского языка, а также сменную одежду.

Сноуден не мог никуда выйти — по словам Кучерены, «он дышит отвратительным воздухом, воздухом аэропорта», — но на здоровье не жаловался. Тем не менее психологическое давление от тягостного ожидания все-таки сказывалось. «Ему тяжело, ведь он все время в состоянии ожидания, — сказал Кучерена. — С другой стороны, Эдвард абсолютно независим; он целиком следует своим убеждениям. Что касается реакции, он убежден и искренне верит, что сделал это прежде всего для того, чтобы американцы и все остальные люди узнали, что за ними шпионят».

Как только Сноуден прибыл в Россию, все громче стал звучать один вопрос: получили ли от него русские похищенные документы АНБ? 24 июня New York Times процитировала высказывания «двух западных экспертов по разведке, которые «работали на крупные государственные секретные агентства». Не предлагая никаких доказательств, эксперты заявили, что, по их мнению, китайскому правительству удалось скачать содержимое четырех ноутбуков, которые Сноуден привез с собой в Гонконг.

Сноуден категорически отрицает эти утверждения в СМИ, которые распространяются с головокружительной быстротой. Он также настаивает, что не делился с Москвой никакими материалами по АНБ. «Я никогда не передавал информацию какому бы то ни было правительству, и они никогда ничего не скачивали с моих ноутбуков», — заявил Сноуден в двух интервью Гринвальду в июле. Гринвальд яростно защищал Сноудена от любых домыслов по данному вопросу.

Сноуден превосходно разбирался в защите цифровой информации. Когда он работал в ЦРУ и АНБ, в его задачу входило обучение американских сотрудников национальной безопасности и служащих ЦРУ защите данных в условиях нарастающих угроз во внешней цифровой среде. Он вел занятия в разведывательном управлении Министерства обороны (DIA), которое занимается сбором первоклассных разведданных для Министерства обороны США. Как это ни парадоксально, Сноуден теперь оказался в той самой враждебной среде, о которой сам читал лекции: в окружении агентов иностранной спецслужбы.

Сноуден написал об этом Гордону Хамфри, бывшему сенатору от Республиканской партии из Нью-Хэмпшира. В письме «г-ну Сноудену» Хамфри сообщил: «При условии, что вы не допустили утечки информации, которая навредила бы какому-либо агенту разведки, я считаю, что вы поступили правильно, разоблачив то, что я расцениваю как значительное нарушение Конституции Соединенных Штатов». (Хамфри также назвал Сноудена «храбрым разоблачителем», который выставил напоказ «растущее высокомерие нашего правительства».)

Ответ Сноудена стоит процитировать целиком:

«Г-н Хамфри.

Благодарю Вас за слова поддержки. Хотелось бы, чтобы Ваши принципы разделяло побольше наших законодателей, — тогда предпринятые мной действия не потребовались бы.

СМИ исказили мои действия и намерения, дабы отвлечь общественность от существа конституционных нарушений и вместо этого сосредоточиться на личностях. По-видимому, они считают, что в любой современной истории должен быть «плохой парень». Возможно, так и есть. Возможно, в такие времена любить свою страну — значит навлечь на себя ненависть со стороны ее правительства.

Если история докажет, что так и есть, я не буду избегать этой ненависти. Я без колебаний приму обвинения в злодеянии и буду нести это бремя остаток жизни как гражданский долг, позволив тем немногим, кто управляет всем и кто не осмелился так поступить, использовать меня как оправдание.

Мои намерения, которые я охарактеризовал в общих чертах, когда все это началось, состоят в том, чтобы сообщить общественности, что то, что делается от ее имени, фактически делается против нее. Я по-прежнему придерживаюсь этого убеждения. Хотя репортеры и чиновники, возможно, никогда этому не поверят, но я не передал никакой информации, которая навредила бы нашим людям — будь то агенты спецслужб или кто-либо еще, — и у меня нет ни малейшего намерения это делать.

Более того, ни одна разведывательная служба в мире — даже наша собственная — не сможет скомпрометировать тайны, которые я продолжаю охранять. В то время как об этом не сообщалось в СМИ, одна из моих специальностей заключается в том, чтобы обучать сотрудников разведывательного управления Министерства обороны США защите такой информации от компрометации даже в обстановке наивысшей высокой угрозы (имеется в виду Китай).

Вы можете не беспокоиться: никто не заставит меня раскрыть эту информацию, даже под пытками.

С благодарностью за Вашу службу стране, которую мы оба любим,

В этом письме Сноуден изложил свои главные, наиболее близкие темы: любовь к родине, гражданский долг, стремление защищать конституцию. Тон письма был благородным и местами мелодраматическим: «Если история докажет, что так и есть, я не буду избегать…» Но оно не оставляло сомнений в том, что Сноуден осознавал опасность, исходящую от иностранных спецслужб, и предпринял меры, чтобы сохранить свои материалы в целости и сохранности.

Бартон Геллман из Washington Post, один из немногих, кому удалось в числе первых побеседовать со Сноуденом, говорит, что, по его мнению, тот надежно защитил эти данные от возможного несанкционированного копирования. «Думаю, он принял меры к тому, чтобы сделать этот архив нераскрываемым на период своего нахождения в России», — заявил Геллман в интервью американской радиосети NPR. Он добавил: «Это не значит, что у него нет ключа. Просто открывать больше нечего. Он перекрыл доступ к шифровальной информации на то время, пока находится в России».