Агония страха - Михаил Март

Виноградов вернулся в Россию с пустыми руками. Подполковник Седов вел поиски в Керчи. Маргарита ехала в Москву в купейном вагоне, Метелкин добирался до Краснодара автобусом, а Дик и Алиса приближались к Геническу. Справа от них простиралось Азовское море.

7

Они шли вдоль берега и смотрели на море, усеянное рыбачьими баркасами, стоявшими на якорях. Вдоль горизонта белели паруса скоростных яхт.

– Как ты думаешь, – спросила Алиса, – кто-нибудь из рыбаков согласится нас перевезти через море?

– Думаю, рыбаки не ходят на ту сторону, а вот яхтсмены – вполне свободный народ. И скорость подходящая. Им восьми-девяти часов хватит, если ветер будет попутный. Судя по тому, сколько парусов в море, можно сделать заключение, что здесь не один и не два яхт-клуба. В отличие от рыбаков, яхтсмены могут свободно ходить по морю, и для них не существует границ.

– Как это романтично! – воскликнула девушка. – Никогда в жизни не каталась на яхте.

Вадим увидел ее восторженное лицо. Она была так красива, что он не мог от нее оторвать взгляда. Взяв ее за талию, Вадим прижал девушку к себе и поцеловал. Она обвила его шею гибкими руками и прижалась еще сильнее. Это был их первый поцелуй, долгий и сладострастный, когда они почувствовали свободу и не опасались удара в спину. Алиса на мгновение забыла, где они и с какой целью она познакомилась с этим парнем. Он стал для нее больше, чем просто мужчиной. Вадим ничего не знал о целях Алисы. Он просто благодарил Бога, что судьба свела его с этой девушкой, нежной, трепетной и непохожей на других. Ничего подобного он еще не испытывал. Все, что он чувствовал до встречи с ней, как жил, чем занимался, теперь казалось ему пустым и ненужным. Мнимое самоутверждение и самолюбование. Вечное одиночество и соревнование с самим собой, где не могло быть победителей, а только проигравшие. В тридцать пять лет он стоял на отметке «ноль» и должен был сделать первый шаг к новой жизни. Саркастический скептик и циник, не имевший идеалов и стремлений, лишний человек, самонадеянный везунок, с безразличием смотревший на мир, оказался растерянным и не готовым к резким переменам в жизни. Сейчас они ни о чем не думали, они были счастливы, держались за руки и шли вдоль берега, любуясь морем.

Буквально в сотне метрах от пляжа раскачивалась на волнах шикарная яхта с опущенными парусами. Она завораживала своей белизной, мягкостью форм и воздушностью.

– Мечта моего детства! – с восторгом произнес Вадим.

– А давай сплаваем и посмотрим на нее поближе.

Его не пришлось долго уговаривать. Они сбросили с себя одежду и побежали в воду. Азовское море у берегов мелкое, метров двадцать пришлось прыгать по воде, и, как только началась глубина, они поплыли.

С близкого расстояния яхта оказалась не такой маленькой, как с берега. Это было солидное судно метров пятнадцать в длину. У носовой части бронзовыми надраенными буквами сверкало на солнце название «Бригантина».

– Невероятная красавица, и такое печальное название.

– Чем оно тебе не нравится? – спросила Алиса, подплывая ближе.

– Ты еще не забыла про наш побег из ресторана? Местные ялтинские мафиози называли его «Бригантиной».

– Не представляй все в черном цвете, Дик. «Бригантина» очень популярное словечко. Просто у хозяина не хватило фантазии на что-то более красивое. Обычно яхты называют именем любимой женщины. Остальные довольствуются примитивом типа «Чайка», «Лебедь», «Волна».

К яхте у кормы была привязана лодка. Когда они описали круг и осмотрели судно со всех сторон, у борта появился мужчина лет пятидесяти, крепкий, загорелый, в морской фуражке с крабом. Он облокотился о борт и усмехаясь спросил:

– Ну что, ребятки, слюнки текут?

– Да уж, такую игрушку всякому иметь хочется, – сказала Алиса, переворачиваясь на спину.

– Хочется – одно, иметь – другое. Если вы узнаете ее цену, то утонете.

– Вы так богаты?

– Не очень. Пятый год выплачиваю кредит. Приходится подрабатывать на туристах, вроде вас. Прокатиться по морю на такой штуке дорого стоит, но за удовольствие надо платить. На том весь мир держится.

– И сколько стоит такое удовольствие? – спросил Вадим, взявшись одной рукой за борт лодки.

– Не хочу вас расстраивать, но даже не в этом дело. Я сегодня вечером отплываю в Ейск. Вернусь дня через три.

– Это на ту сторону моря?

– Точно так.

– Возьмите нас в качестве пассажиров. Мы и помочь сможем, как матросы.

– Я обхожусь без матросов, к тому же везу груз. Мне лишний вес на борту не нужен. Теряются скоростные качества.

– Но деньги имеют тоже своеобразное качество. Мы оплатим потерю скорости.

– Такая потеря обойдется по тысяче долларов с человека. Если у вас кишка не тонка в плане «зеленых», то, считай, договорились.

– Договорились.

– И еще одно условие – никакого багажа, деньги вперед.

– В котором часу вы отходите?

– В восемь вечера. Буду ждать вас на лодке у берега.

– Отлично!

Алиса и Вадим поплыли к берегу.

Весь день они гуляли по городу, сидели в кафе, пили пиво, заедали вяленой рыбой, ходили по рынкам и довольствовались свободой.

– Ты тратишь много денег, Дик, – сказала Алиса. – А как же мы будем расплачиваться? Из Ейска до Москвы тоже путь неблизкий.

– Те две тысячи, которые некий господин Басов собирался заплатить киллерам, пойдут нашему моряку. Трехсот долларов на поезд нам хватит. Они лежат у меня в шортах под подкладкой, а четыре тысячи в рублях мы можем прогулять, тем более, что здесь нет культа гривен и рубли принимают за милую душу.

– А ты транжира.

– Человек создан, чтобы жить свободно и ни в чем себе не отказывать.

– Но по поводу свободы мы уже все знаем. Ты так и не хочешь мне рассказать, почему тебя преследуют?

– Как-нибудь в другой раз. В Москве. Или в поезде. Не хочу думать о грустном, когда нам так хорошо. До встречи с тобой моя жизнь шла кувырком. Долгий кошмарный сон. Только теперь я начинаю понимать, как изменился мир, потому что в нем появилась ты.

– В моей жизни тоже многое изменилось с твоим появлением. Я не знаю, как это объяснить, но сейчас я безрассудна. Мне нужно время, чтобы осознать и понять все то, что творится во мне. Мной повелевает сердце, а не разум. Я задыхаюсь от чувств и не способна расценивать свои поступки, быть благоразумной, взвешенной, правильной. К чему все это приведет, я не знаю. И не хочу ничего знать.

Он слушал ее и таял.

– Будем считать, что мы объяснились, – улыбнулся Вадим, – причем ни разу не сказав слово «любовь».

День пролетел незаметно. К восьми вечера они прибыли к назначенному месту. Хозяин яхты поджидал их в лодке.

– Привет, путешественники. Капитан Дога держит свое обещание.

Они сели в лодку и отчалили.

– Дога? Интересное у вас имя, – весело сказала Алиса.

– Это фамилия. Я привык, что меня все так называют.

– А где же ваш груз? – спросил Журавлев.

– В трюме. Едой и водой мы обеспечены. Как только выйдем в море и ляжем на курс, я угощу вас своим фирменным блюдом. Азовская осетрина в красном вине и расстегаи с крабовым мясом.

– Ничего подобного никогда не пробовал, – поразился Вадим. – Вы еще и кулинар?

– Нет, моя благоверная обеспечивает меня провизией в дорогу. Она умеет угодить, зная мою привередливость в еде.

– Так вы гурман? – спросила девушка.

– Не люблю себе ни в чем отказывать.

– Мы с вами похожи, – сказал Журавлев.

– Похожи настолько, насколько позволяют наши возможности, а у каждого человека они разные. Хотеть могут все, а иметь – только избранные.

Лодка подошла к трапу, и они поднялись на борт.

– А теперь, ребятки, выкладывайте деньги и я начну работать. У меня жесткое расписание.

Журавлев передал капитану деньги. Тот их пересчитал и просмотрел на свет.

– Нормально. Идите за мной. Я покажу вам вашу каюту.

Они пересекли палубу и спустились по крутым ступенькам вниз. Узкий короткий коридорчик упирался в дверь с круглым окошком. С обеих сторон находилось еще по одной двери, но без окон.

– Моя каюта слева. Я вам ее уступаю, как гостям. Справа радиорубка. Прямо камбуз. Там мы будем ужинать. Над нами капитанский мостик, мое рабочее место. Так что каюта мне не понадобится. Под нами трюм. Все остальное – палуба, снасти, паруса, канаты и мачты. Сейчас можете подышать свежим ветерком, а я займусь делом.

Капитан поднялся на палубу.

Каютка им понравилась. Она напоминала двухместное купе с полками в два яруса. Крохотный иллюминатор, откидной столик и стенной шкаф.

– Ничего лишнего. В тесноте, но не в обиде, – сделал заключение Вадим.

– Я боюсь спать на верхней полке, – поморщилась Алиса.

– Я тоже. Выход только один. Придется спать вдвоем на нижней.

– Тогда мы вообще спать не будем. Ты не спросил капитана, сколько яхта идет до Ейска.

– Четыреста километров… Думаю, часов восемь. На место прибудем в четыре утра или чуть позже.