Черный лебедь - Владимир Колычев

– Выращивать хлеб? – чуточку удивленно спросила она.

– Если б мы жили где-нибудь в Луизиане и у нас были бы чернокожие рабы, возможно, нам бы стоило заняться выращиванием хлопка. Но мы в России, у нас нет рабов, и мы будем выращивать хлеб, как это делали мои предки.

– Хлеб – символ жизни, – кивнула Майя. – И звучит так тепло и мягко. Мы будем жить здесь, мы будем выращивать хлеб. Ты даже не представляешь, как я счастлива.

Я смотрел в ее в глаза и не видел ни малейшего лукавства. Давно прошли те времена, когда Майя казалась мне воплощением легкомыслия и непостоянства. Она давно была серьезной женщиной – изысканной, ухоженной, но по-домашнему уютной. И, конечно же, любимой.

3

Я не мог поверить своим глазам. Майя вошла в библиотеку, а вслед за ней туда шмыгнул Макс, телохранитель моей племянницы. Огляделся по сторонам, как будто опасался посторонних глаз, и шмыгнул. А глаза были – «глазок» скрытой видеокамеры. Сама библиотека не просматривалась. И оставалось только догадываться, что Макс и Майя там делали.

– Первым вышел Макс. Через сорок две минуты, – бесстрастно сказал Гриша Хомутов. – Майя Дмитриевна покинула библиотеку через тридцать четыре минуты после этого.

Грише я доверял на все сто. И знал, что он никогда и никому не расскажет про этот инцидент. Даже под пытками не расскажет. Неоднократно убеждался в его преданности и непробиваемой крепости характера. Никому ничего не скажет. Но мне хватало того, что перед ним самим я чувствовал себя неловко. Кресло подо мной, казалось, превратилось в раскаленную сковородку.

– Я понимаю, что это не мое дело, но я обязан был доложить, – сказал он, безразлично глядя прямо перед собой.

– Это твое дело, Николаич, твое. Ты обязан выявлять предателей. Даже если это моя дражайшая супруга. Выпить хочешь?

Хомутов не пил вообще. Исключение делал лишь для меня. Да я и сам тянулся к бутылке в очень редких случаях. По праздникам мог выпить вина, а крепких напитков избегал. Но сейчас был как раз такой случай, когда возникшая пустота в нервах требовала крепкой высокоградусной заливки.

Мы выпили, но напряжения с меня это не сняло.

– Не хотел тебе говорить, но этот Макс уже подбивал клинья к Майе, – сказал Гриша. – Взгляды, мимика. Он вообще большой бабник.

– Так какого черта ты его держишь? – возмутился я.

– Специалист он хороший. Стреляет отлично, в рукопашном бою большой мастер. Но если скажешь, уберу.

– Скажу.

– В каком варианте?

– Пусть живет. Пинка под зад, и пошел к черту. Но сначала я с ним поговорю.

Но поговорить я с Максом не смог. Хомутов отправил за ним человека, его долго искали, но не нашли. А в библиотеку заглянуть никто не догадался. Поэтому я сам отправился туда.

Майя была одна – сидела за столом и собственными руками вправляла какую-то старую потрепанную книгу в новенький стандартный переплет. Когда-то стеллажи графской библиотеки ломились от книг. Но вся эта книжная сокровищница сгорела дотла еще в семнадцатом году. Майя же захотела если не восстановить, то наполнить библиотеку до нужного уровня. Устроила самую настоящую охоту за книжными раритетами. Само собой, я поощрял это ее увлечение и денег не жалел. Не надо было этого делать. Померк ее ангельский облик, я снова готов был навесить на нее постыдный ярлык, а на себя – ветвистые рога. В Москву она ездила – букинистические магазины, выставки редких изданий, антикварные аукционы. И все это бесконтрольно. Возможно, любовник у нее там, в Москве. Раньше я и мысли о том допустить не мог. Зато сейчас мысль об измене напрашивалась сама.

– Ну и чем ты тут занимаешься? – спросил я.

Майя сидела лицом к окну и боком ко мне. Услышала меня, вскинула встревоженно-удивленный взгляд.

– Вальтер Скотт, «Офицер, или Война Монтроза», типография Кузнецова, восемьсот двадцать четвертый год. Этой книге цены нет.

– А где просто скот? – спросил я.

– Извини, но я тебя не понимаю. И что за тон? – возмущенно спросила она.

– Макс где?

– Какой Макс?

– А с которым у тебя шуры-муры.

– Ты пьян?

– Сегодня утром ты была здесь. И он здесь был. Почти час вы были вместе. Чем вы тут занимались?

– Не было тут никакого Макса.

– Ну-у, коне-ечно! Могла бы сказать, что он помогал тебе книги расставлять.

– Я повторяю: не было здесь никакого Макса!

– Где ты его прячешь?

– Я?! Его прячу? Ты с ума сошел!

Но я не обращал внимания на бурные эмоции жены. Я обошел все комнаты, заглянул за каждый стеллаж.

Первый стеллаж, заполненный книгами, находился у самой двери. Если бы Макс тихонько зашел в библиотеку, спрятался за ним, Майя бы могла его не заметить. Но зачем ему было здесь прятаться? Да и шел он сюда с таким видом, как будто он кот, а здесь сметаной намазано. Нет, он сюда не прятаться приходил.

– Может, ты все-таки объяснишь мне, что происходит? – потребовала Майя.

– Макс у тебя сегодня здесь был. Видеокамера все зафиксировала. Хотел бы я знать, чем вы тут сорок две минуты занимались!

– Я еще раз повторяю, что не было здесь никакого Макса!

Майя смотрела на меня кристально чистыми и честными глазами. Ей хотелось верить. Но я не верил.

– Ты всегда нравилась мужчинам. И ты всегда говорила мне о тех, кто пытался к тебе приставать. Наверное, не всегда. И сейчас не говоришь. Смотри, узнаю, убью! – пригрозил я и быстрым, порывистым шагом вышел из комнаты.

Макса так и не нашли. Хомутов сказал, что он почуял запах жареного и потому сбежал. Я ему поверил. А жене верить не собирался. Но и наказывать ее не спешил. Зато она сама меня наказала – не пришла ночевать в нашу общую спальню, осталась в своей комнате. Да я бы еще и не впустил ее в нашу общую постель.

Я не помню, сколько виски выпил, но заснул таким крепким сном, что утром меня едва разбудили.

– У нас проблема, – мрачно изрек Гриша. – Майя исчезла. И, судя по всему, не одна. Ночью около двух часов видеонаблюдение полетело. Начали искать неисправность – обнаружили перерезанный кабель. И еще лодка с пристани исчезла.

– Так лодка исчезла или Майя?

– И Майя Дмитриевна, и лодка. А провод мог Макс перерезать. Он все здесь знает.

– Хочешь сказать, что они вместе сбежали?

– Не хотелось бы так думать, но...

– И куда они денутся?

– Не знаю.

– Откуда он вообще, этот Макс?

– Ты же должен знать. Из Электроцинка. Успел в «Динорнисе» поработать.

Так называлась охранная фирма, которой в свое время рулил незабвенный Прохор. Динорнис – самая крупная хищная птица, истребленная совсем недавно, в восемнадцатом веке. Вымерший род хищных птиц. И охранная фирма «Динорнис» тоже приказала долго жить. Еще пять лет назад медным тазом накрылась. Мне она стала не нужна, и новая команда заводских топ-менеджеров с удовольствием ее сожрала. Над комбинатом да и над самим Электроцинком давно уже дуют чужие ветра, но меня они мало колышут. У меня свой мир – уютный и надежный. Был уютный, пока Майя снова не ударила меня под дых – как всегда, сделала это с присущим ей коварством и неожиданно.

– Родственники, знакомые есть? – спросил я.

– Есть, – кивнул Хомутов. – Будем работать.

Как и что делать, он знал и без меня. Но я был им страшно недоволен. Как же так – проморгал сначала какого-то охранника, а затем и Майю.

– На лодке, говоришь, ушла, – задумчиво изрек я. – Куда?

– Не знаю.

– А что ты знаешь? В Луковке она может быть. Бабка там одна есть.

– Знаю. Все варианты отработаем.

– Так работай! Давай, давай!

В этот раз я не предложил Грише выпить, зато сам налег на виски.

Угнанную лодку нашли в Луковке. Оказывается, я правильно выбрал направление. Но у бабки Мариши Майи не оказалось. На всякий случай Хомутов установил слежку за домом. И эта слежка принесла неожиданный результат.

Было уже поздно, я собирался ложиться спать, когда ко мне в комнату ворвался Хомутов. Обычно невозмутимый, в тот момент он не мог скрыть своего волнения.

– Нашли! – громким шепотом сообщил он. – В Луковке!

– Где они? Я хочу их видеть!

– Ехать надо. Сами они не смогут.

Я понял, что произошло нечто экстраординарное. И убедился в том на месте, где все случилось. Это был двухэтажный коттедж в современном стиле. Очень сильно воняло газом. В комнате рядом с кухней на постели в обнимку лежали Майя и Макс. Оба голые. И выражения лиц у них такие, как будто они только что заснули. Но было видно, что «спали» они так не меньше суток. Явственно проступившие трупные пятна на их телах свидетельствовали о том, что для них в этой жизни все уже позади. И не боялись они меня.

– Ячменев догадался, – тихо сказал Хомутов. – Ночь, в доме вроде бы никого, а свет горит. И собаки нет. Перелез через забор, дверь открыта. Газом сильно пахло. Газом отравились. Холодно, отопление не работает, конфорки зажгли, а они потухли. Хотя печка вроде неплохая. В общем, следствие разберется.