Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По дороге верстах в 60, 70 и более попадались речки и при них кустарники тальнику; впрочем, все страны обнажены, если только малая трава и инде кустарник соксоуль, который столь крепок, что нельзя рубить его топором, и по своей хрупкости не рубится, а вырывается с корнем или просто ломается. Ефремов видел только около трех рек шириною с Казанку (до 30 сажен); при них в ширину на полверсты по обеим берегам простирается крупный строевой лес: сосна, ель, береза и другие. Климат в степи довольно хорош и здоров, летом тепло, а зимою холодно; часто случаются ветры, зимою глубокие снега; вообще климат повсюду единообразен, даже до реки Сыр, по коей весьма приметно начинает быть теплее, и чем ближе к Бухарии, тем более. Г. Ефремов в самой средине степи был в лишком два месяца; в октябре и отчасти ноябре ехал по оной, и уже находился снег. Надлежит при сем заметить, что купцы бухарские из Оренбурга отправляются в свое отечество более в конце октября. Дождей довольно; начало зимы можно положить в октябре, а лета в марте.
Киргизцы большею частию рослы, здоровы, белы, широколицы, с малыми глазами, хищны[341]. Скотоводство и хищность (ныне же и торговля) суть главнейшие их занятия. Они не имеют никаких постоянных жилищ и местопребывания; переходят с одного места, когда скотина поест всю траву на оном, на другое; ставят кибитки (род палаток) и живут в них даже зимою. Во время последней располагаются они у речек и подлесков или лесов в глубоких местах, дабы, находясь там в защищении от ветров и других непогод, тем могли жить теплее. Кочевья таковые состоят из 30, 40, 50 и т. д. кибиток, а где салтан (род маленького владетеля, вельможи или кровного хану), там около 100 и более, что бывает, однако, и весьма не часто; таковое в одном месте собрание кибиток называется аулом. По дороге из Оренбурга в Бухарию аулов мало, или лучше сказать, почти совсем нет; они лежат более в стороне, расстоянием один от другого верстах в тридцати, смотря по тому, как далеко находятся реки.
Киргизцы летом кочуют к Российским пределам, а зимою к Бухарии около Сыр-Дарьи между реками сею и Куван по смежности с каракалпаками; от Куван же нет их более. Не одно тепло понуждает их зимою кочевать к Бухарии, но также и мена.
Киргизцы любят ловить птиц и зверей, кои в степях и лесах водятся, например: лисица, дикие козы, лошади, волки (в большом количестве), медведи (редко) и пр. — и для сего содержат и употребляют беркутов. Они сами для себя обделывают овчинки и шьют тулупы; армяки ткут из верблюжьей шерсти. Летом употребляют в пищу баранье и коровье мясо и кобылье молоко (кумыз), зимою же больше лошадиное мясо (ибо оно много горячит) и крут, то есть сыр, делаемый из коровьего и овечьего молока, облив оный мясным отваром[342]; пьют же просяную жидко сваренную кашицу. Во время дороги кладут они обыкновенно крут свой в турсуки или кожаные мешки. Кожу для сих снимают у убитых лошадей с задних ног и с широкого конца зашивают, узкий же оставляют отверстым для наполнения крутом и водою; смешавшись с водою, вскоре потом от тряски у седельных тороков, к коим таковые мешки привязывают, преобращается он в густое молоко. Летом ходят или ездят киргизцы иногда друг к другу в гости, и тогда пируют они, варят баранину и пьют кумыз. Обхождение их обоюдное довольно хорошо (ныне часто ссорятся), в рассуждении же иностранцев, то с бухарцами обращаются лучше, нежели русскими, вероятно по единоверству. Киргизцы употребляют соль и берут ее много из Илецкой защиты.
Киргизцы вероисповедения магометанского, но понятие об оном они имеют, по-видимому, весьма слабое, так что кажется, будто бы совсем не имеют никакой веры. Муллы иногда приходят к ним для отправления богослужения, но и то только не на долгое время. Муфти, в Уфе живущей, мало, кажется, имеет в них влияния, однако ж он, находясь в Орде года с три, говорят, ввел некоторый порядок в отправлении богослужения и молении.
Известно, что у киргизцев каждой орды главная правительствующая особа есть хан: в ауле старшему дается предпочтение и отчасти повинуются прочие[343]. У них нет никаких законов и, кажется, также нет людей, если и есть, то чрезывычайно мало, грамоту или письмо разумеющих. Некоторые наказания довольно строги, отрубивший у кого-либо палец лишается, по желанию человека, кому он сие причинил, и приговору других также чрез отрубление у себя пальца; за смертоубийство казнятся смертию же, например: становятся четыре лошади в разные стороны, и, призвав виновного, части тела его привязывают к хвостам оных; после того садятся на лошадей и ударяют их крепко, отчего они, вдруг порываясь, отрывают у виновного части тела и, мча его самого по полю, умерщвляют. Один из русских, бывший в плену у киргизцев, рассказывал Ефремову виденное им происшествие: что будто бы в одно время в степи была весьма жестокая зима, отчего пало множество людей и скота; киргизцы к отвращению сего взяли русского и жгли его на огне для того, чтобы русский Бог, видя мучение христианина, пришел в сожаление и умилосердился бы над киргизцами; но анекдот сей не весьма может быть справедлив, даже и г. Ефремов за таковой его не почитает.
Торг киргизцев преимущественно состоит с их стороны в скоте и людях, с российской же и бухарской в железе (ныне хлебе), халатах, крашенине и проч.; между собою они почти совсем не торгуют. В Бухарии производят торг в пограничных городах оной — Варданзы, Вапкенте, Раждиване[344] и уездах их, часто также ездят они и в самую столицу Бухару.
Оружие киргизцев состоит в луках, пиках, саблях и ружьях с фитилями. Пленных бывает у
