Гёте. Жизнь и творчество. Т. I. Половина жизни - Карл Отто Конради

на» провел четыре недели в Дармштадте, занимаясь рисованием: он сильно колебался, какой вид искусства предпочесть.

«Содружество святых» жило культом чувства и дружбы, как это было принято в некоторых кружках XVIII столетия, группировавшихся, например, вокруг Глейма или Клопштока. Такая мечтательная чувствительность кажется нам сегодня непереносимо экзальтированной. «О моя Психея, наши первые взгляды говорили о любви, и эта любовь свяжет навеки наши сердца. И даже в Элизиуме будем мы испытывать счастье нашей дружбы; я вижу закат солнца, когда мы нежно обнимали друг друга. Тогда я целовала глаза, в которых говорила душа, а ныне — бесчувственную бумагу; но ее будут касаться руки Психеи, о какое счастье!» — упивалась чувствами Луиза фон Циглер. Поводов писать письма было множество, ибо придворные дамы должны были быть там, где в данный момент находилась их госпожа, — в Цвейбрюккене или в Гомбурге. Удалялись на природу, искали естественности, стремились пережить различные настроения и душевные движения; проливали слезы в дружеских объятиях; все вбирал в себя поток чувствительности, который постоянно питался литературными источниками: идиллическое окружение, чувство природы, лунный свет — все это шло из литературы, от Соломона Гесснера, Эвальда фон Клейста, Уца, Клопштока, от «Ночных дум» Юнга, от сумеречного света Оссиана — и это знали. Разного рода экзальтаций было сверх меры. Луиза фон Циглер, Лила, бывшая придворной дамой в Гомбурге, соорудила себе могилу в саду, пасла овечку, охотно жила в «избушке, увитой жимолостью», где «мисочка с земляникой, кусок черного хлеба и глоток свежей воды» составляли ее трапезу.

В этих мечтательных причудах таился, однако, протест, бессильный протест против мертвящих регламентаций этикета, который уродовал жизнь при самых крохотных дворах; и, кроме того, не следует забывать заслуг «чувствительных» в развитии культуры чувств. «Вертеровские» настроения и чувства существовали здесь до «Вертера», и кое–что перешло отсюда в роман.

Гёте отдал дань чувствительности своими стихами, обращенными к Урании, Лиле и Психее. Это были упражнения в языке чувств, хотя и обращенные к конкретным адресатам, но легко поддающиеся обобщению. Они прикреплены к определенным местам свет–197

ских встреч и проигрывают темы дружбы, любования природой, встреч и расставаний. В них дает себя знать несколько болтливая мечтательность, отражающая модный культ дружбы.

Взор устремляю с надеждой

На Лилу: она приближается —

Небесные губы!

И, ослабев, приближаюсь,

Смотрю, вздыхаю, слабею…

Блаженство! Блаженство!

Познанье поцелуя!

На землю низводят

Мне боги Элизиум!

Ах, зачем лишь Элизиум!

(«Элизиум». — Перевод А. Кочеткова [I, 92])

Но встречаются и стихи гораздо более весомые. Имея перед глазами укрытую в утреннем тумане Гомбургскую башню, где жила Лила, взволнованный воспоминаниями поэт, прощаясь, находит такие выражения, которые не намного уступают большим юношеским гимнам. Сознание, что животворным центром является «вечно сущая любовь», одушевляет, например, «Утреннюю песнь пилигрима»

…Шипи, ураган,

Глотками тысячи змей

Вокруг моего чела!

Тебе меня не согнуть!

Пускай и под силу тебе

Юные ветви сгибать,

Тучами их заслонив

От светоносного солнца,

Любовь, ты, вечно сущая,

Пронизываешь меня!

Устремляешь в бурю,

Толкаешь навстречу опасности!

В рано увядшее сердце

Ты вливаешь

Животворную страсть бытия,

Радость жить

И мужество!

(Перевод А. Гугнина)

Еще весной 1773 года Гёте сочинил «Concerto dramatico», для исполнения в дармштадтском «Содру–198

жестве святых», — лирическое произведение, в котором прозвучали все регистры его виртуозного владения языком. В форме концерта в нескольких частях следуют друг за другом строфы различных стихотворных размеров и ритмической организации, снабженные музыкальными обозначениями начиная с «tempo guisto» 1 и кончая заключительным «presto fugato» 2. Конечно, это всего лишь произведение «на случай», и Гёте никогда не включал его в собрание своих сочинений, но создано оно поэтом, который в это время испытывал все свои художественные и языковые возможности — в «Клавиго», в фастнахтшпилях, в сатирических пьесах — и который показал на маленькой площадке «Concerto dramatico», что владеет всеми средствами выразительности — от патетики и до фольклорных оборотов, от диалекта и до афоризма, от тона церковного песнопения и до светской интонации.

1 В правильном (нормальном) темпе (итал.).

2 Быстрое фугато (итал.).

199

ВЕРТЕРОВСКИЕ ВРЕМЕНА В ВЕЦЛАРЕ

Практикант Имперской судебной палаты

С мая по сентябрь 1772 года адвокат Гёте был практикантом Имперской судебной палаты в Вецларе. В высокой судебной инстанции он должен был пройти практику и таким образом усовершенствовать свое образование. Однако это было сомнительное предприятие. Сам по себе суд в его тогдашнем состоянии вряд ли мог служить источником необходимых знаний, да и Гёте в те времена интересовался далеко не только вопросами права. Побывать в Вецларе — этого требовал хороший тон. Дедушка Текстор провел здесь целых десять лет. Отец когда–то также почтил эти места галантным юридическим визитом, а теперь и сыну предстояло пройти этот этап.

Имперской судебной палате в системе правовых учреждений государства принадлежала немаловажная функция. В 1689 году ее перевели из Шпайера в Вецлар как высший судебный институт, ответственный за все конфликты между имперскими сословиями, а также за все дела по апелляциям во второй инстанции. Трое верховных судей, разбиравших конфликты сословий, назначались императором. Множество юристов и чиновников работало на эту судебную коллегию, земельные правительства также имели в Вецларе своих юридических представителей. Таким образом, в городке, население которого составляло всего около 4000—5000 человек, примерно 900 человек были так или иначе связаны с деятельностью Имперской судебной палаты. Проходившие в ней процессы тянулись бесконечно долго. Причиной этого было большое скопление нерешенных судебных дел, неудачные процессуальные правила

200

и недостаток персонала. Не приходится удивляться, что враждующие группы время от времени прибегали к недозволенным средствам, чтобы как–то повлиять на ход судебного разбирательства и ускорить дело. Стремясь вскрыть беззакония, император Иосиф II в 1766 году назначил расследование, которое еще продолжалось, когда Гёте записался практикантом в Вецларе. В этом своем качестве он мог присутствовать на заседаниях суда, которые проходили публично; кроме того, некоторые юристы вели специальные занятия для практикантов.