Зов сердца - Дженнифер Блейк

— Думаю, что нет. Мне так больше нравится.

Он собирался овладеть ею, она это знала. Решение принято, и он не станет спрашивать ее разрешения. На этот раз не отвертеться, не избежать полной близости. Она не могла угадать, что теперь изменилось. Если только это не было что-то в самом Рене, какая-то перемена, какое-то новое намерение, больше связанное с его представлением о ней как о своей содержанке, чем с тем, что лежало между ними.

Это не имело значения. Она не могла отвести взгляд от четких изгибов его губ, даже когда его объятия стали крепче и ее грудь прижалась к его груди, до той минуты, когда он завладел ее губами.

Какая невероятная сладость, медовая, соблазняющая. Как могла она забыть? Или не забывала? Ее разум отстранил это воспоминание но тело — нет. Помимо воли ее губы раскрылись, принимая и отдавая.

Она дотронулась до его лица — челюсть под ее ищущими пальцами была твердой, линия, где сливались их губы, — необычайно чувствительной. Его густые длинные ресницы щекотали ей щеку, запутываясь в ее распущенных волосах. Она положила другую руку ему на плечо, нежно касаясь его пальцами, ощущая сдержанную силу мускулов под его расстегнутой рубашкой, чувствуя, как они перекатывались, когда он медленно, круговыми движениями поглаживал ее бедра.

В ней закипало желание, медленно росло стремление к завершению, оно ширилось, вызывая трепет в жилах, пробегая мурашками по коже, горячей волной заливая сердце и учащая пульс. У нее вырвался тихий безнадежный вздох. Она придвинулась ближе к нему, ее упругие груди прижались к его твердой груди.

Его поцелуй стал настойчивей, глубже. Он касался языком влажной внутренности ее рта и ровного края зубов. Он сплетал их языки в сложной игре, вторгаясь и отступая, приглашая ее тоже попробовать. Он провел пальцами по замысловатым изгибам ее уха до шеи, касаясь нежной кожи легко, словно перышком, и вызывая у нее ответную дрожь. Он обвел неглубокую ямку у ключицы, спустился ниже, к холмику груди, и обхватил совершенную округлость, потом отыскал изящный сосок. От легкого прикосновения его пальцев в ней вспыхнуло страстное возбуждение и, постепенно опускаясь, сосредоточилось в нижней части ее тела.

Сирен хотела его. Ничто, кроме этого, не имело значения. Она и раньше знала, что он может так действовать на нее, но отказывалась признавать, а сейчас не стеснялась сделать это. Все обстоятельства сложились так, чтобы подвести ее к этому против ее воли, несмотря на все ее сопротивления. Ну и пусть. Раз она должна покориться, она извлечет из своего положения все возможное удовольствие, всю радость, все мучительные воспоминания.

Она сняла парик у него с головы и запустила пальцы в густые пряди его волос, растрепала кудри. Она склонила голову и раскрытыми губами скользнула по его виску, дотронулась языком до верхней точки одной брови, вся отдаваясь восторгу минуты. Она с торжеством ощутила, как вздымается его грудь, а потом ее привлекло еще ближе, потом его теплая рука с ее бедра проникла у нее между ног под рубашку, которая тоже проходила между ног и закреплялась спереди на талии для защиты уязвимого и самого потайного уголка ее тела. Он дотронулся до него легко и нежно.

Ее сердце подскочило и глухо заколотилось в груди. Она чувствовала прилив горячей крови. От желания у нее кружилась голова, но ей все еще не верилось, что блаженство близко. От его пылкой ласки, такой нежной, такой непрерывной, у нее перехватывало дыхание, и дрожь пробегала по животу. Изнывая от неистового желания, она вцепилась руками в его плечи.

С тихим восклицанием он поднял голову и выпрямился, размыкая ее объятия. Он подхватил ее на руки и, прижимая к себе, вскочил и направился к постели. Опираясь коленом на пружинящий тюфяк, он опустил ее на кровать. Заскрипели веревки — он отодвинулся и пошел загасить свечи. В темноте, озарявшейся только огнем в камине, слышался шорох ткани. — он снял одежду и бросил ее на стул. Когда Сирен привыкла к полумраку, она увидела его стройную, словно вылепленную, фигуру, медно-красную в отблесках огня, его глаза, горящие обещанием. Потом он подошел и устроился на кровати рядом с ней.

Он сразу же начал раздевать ее. Его движения были неторопливыми, но уверенными, словно ее одежды представляли помеху, но помеху обычную. Раскрытый лиф, сплошь украшенный вышивкой, полетел в сторону. Юбки и кринолин сползли с ее бедер с тихим ласковым шелестом. Ее тело опахнуло прохладным воздухом, когда рубашка из тонкого шелка была подтянута вверх и снята через голову. В великолепной наготе она вытянулась и повернулась к Рене, ее груди коснулись его груди с легким соблазном.

Соблазнять не требовалось. Он привлек ее к себе, прижал так, что затвердевшие соски ее грудей скрылись среди курчавой поросли волос его груди, а его возбужденная плоть вдавилась в сочленение ее ног. Он пробежался пальцами по ее спине, погладил атласную кожу, лаская каждый выступ, следуя за изящным изгибом талии и выпуклостью бедер, словно делал бесценное открытие. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Он отстранился и, положив ей руку на плечо, мягко перевернул ее на спину.

На короткое мгновение она лихорадочно решила, что он собирался оставить ее, и к горлу подкатил крик, но она подавила его, когда через секунду он уткнулся в ложбину между ее грудей, щекоча жарким дыханием сначала одну, потом другую выступавшую округлость. Приникнув к ним горячим ртом, одну руку он положил ей на низ живота, гладя, растирая кончиками пальцев, прокладывая тропинку вниз. Его прикосновения были настойчивы и властны, требовали доступа к каждой складочке и влажной впадине, несли пылкое наслаждение. И вслед за тем медленно, горячими губами и языком он спускался на отвоеванные позиции.

Кровь плавилась в ее жилах, глухо стучала в ушах, грудь часто поднималась и опадала с шумным дыханием. Напряженные бедра трепетали. Она ощущала внутри, страстное, болезненное томление. С тихим страдальческим вздохом она стиснула его плечо.

Он приподнялся и навис над ней. У нее вырвался тихий вскрик, когда он плавно и уверенно вошел в ее тугую плоть. Он проникал глубже, склоняясь к ней. Она притянула его еще ближе и удерживала, пока все ее существо содрогалось в медленном наслаждении. Спустя долгие мгновения он обвил ногами ее ноги и, мощным усилием напрягая мышцы, перевернулся вместе с ней, так что она оказалась на нем верхом, ее волосы окутывали их напудренной завесой. Взяв ее руками за бедра, он задал ритм движения, а потом заставил ее подстроиться и войти в этот ритм. Она уступила, переполняясь радостью, она опускалась на него, принимая его в себя невообразимо глубоко, пока он не стал ее неотделимой частью. Снова и снова поднималась и опускалась она над ним, пока не устала и не задохнулась. Тогда она замерла, отдыхая, прислонившись лбом к его лбу. Он взял в руки ее лицо и поцеловал раскрытые губы, потом перевернулся, уложил ее на спину и поднялся над нею, чтобы снова проникнуть в нее.