По дороге в синий лес - Анна Васильевна Дубчак

чтобы твоего отца отпустили, – не давая возможности Надежде вставить слово, заговорила Ольга, – если хочешь ему помочь, напиши признательные показания. Он первый зауважает тебя, если ты это сделаешь. Если избавишь его от страданий, когда он узнает, что тебя уводили отсюда в наручниках. Каким бы он ни был, но он твой отец. И всю жизнь делал все, чтобы ты была счастлива.

– Я не хотела его убивать… Я любила его больше жизни. Я приехала… я следила за ним, приехала к тебе домой, чтобы застать вас вместе. Я просто спала и видела, как звоню в дверь, ты открываешь, и я застаю там его… в твоей постели… Вот для этого я и положила в сумку пистолет, который выкрала из дома Маринки Платоновой. Если бы я вас застукала, то выстрелила бы в тебя, но никак не в Колю. Но когда я уже подошла к двери, чтобы позвонить, я услышала голоса. Мужской и женский. Я была уверена, что вы там вдвоем. Я стояла и слушала. Но ничего не могла понять. Какие-то обрывки слов… И когда женский голос раздался совсем рядом, я достала пистолет и выстрелила прямо в глазок. Я хотела тебя напугать. Но напугать сильно. Чтобы пуля пролетела рядом с тобой. Ну или задела тебя. Прострелила ухо к примеру. Я стреляла как во сне. И уж точно не была уверена, что пуля пройдет через стекло глазка. От отчаяния, что ли… От бессилия. Сама не знаю, что на меня тогда нашло.

В горле у нее пересохло. Женя протянула ей стакан с водой.

– Что было потом? – спросила Ольга, похолодев от услышанного.

– Раздался такой грохот! Ужас! Я так перепугалась! Метнулась за угол и спряталась там. Замерла. Машинально протерла пистолет шарфом да и бросила его прямо там на пол, в темный угол. Потом я услышала женский крик… Ну и бросилась оттуда… Не помню, как и куда бежала. Увидела приоткрытую дверь, там были врачи… Сняла с себя шубу, надела красную куртку, но потом решила, что она слишком уж яркая, не снимая ее, поверх натянула дубленку, выскочила и спряталась на первом этаже за лифтовой шахтой. И когда выносили носилки с роженицей, прошла, прячась за людьми, забралась в машину «Скорой помощи», сказала, что я ее родственница… Я и сама удивилась, когда мне позволили поехать вместе с этой женщиной. Ведь это и была Капустина, да?

Вернулась на такси домой, сняла с себя все чужое, противное… Какая-то жуткая дубленка… И вошла в лифт уже в своих джинсах и свитере. Даже не поняла, что натворила. Я тогда еще не знала, что убила Колю… Я не хотела никого убивать. Это правда. Я не убийца.

29

20 декабря 2021 г.

– Может, ты передумаешь все-таки? Женя! Ну зачем только я тебе все это сказала?!

– Ты все правильно сделала, Оля. Давно уже надо было уйти. Я же понимала, что он за человек. И сама не знаю, зачем так долго терпела. А уж после того, как ты мне рассказала, что он попросил тебя пожить здесь с одной-единственной целью – вызвать во мне ревность, он так и сказал прямым текстом, у меня все сомнения отпали. Все. И не надо меня отговаривать. У меня и квартира есть, не одна. И деньги тоже. Займусь чем-нибудь полезным. Может, куплю дом в пригороде и начну выращивать цветы. Теплицу, например, построю… не знаю еще. Может, открою маленький магазинчик с художественными товарами или багетную мастерскую. Планов много.

Женя сосредоточенно собиралась, укладывала вещи в чемодан, а Ольга сидела рядом и чувствовала себя настоящей преступницей по отношению к людям, которые ей так помогли и которым она была теперь обязана. Добрый и великодушный Борис Михайлович, принявший участие в трудный для нее период жизни и поделившийся с ней своей историей любви к чудесной домработнице. И Женя, редкий человек, душевный. Таких мало. И как же вышло, что Ольга проболталась, взяла и рассказала то, чего не должна была рассказывать? С чего начался разговор?.. Женя стала задавать ей какие-то нейтральные вопросы. К примеру, она недоумевала, как это Ольге удавалось находиться одновременно и в доме, и в Москве, в «Копернике», и явно злилась, когда поняла, что ее просто водили за нос, что Борис Михайлович тайно вывозил подопечную в машине, пользуясь тем, что Жени в последнее время практически не бывало дома. Но это был резонный вопрос, что же касалось других, то их было много, Женя запутывала ее…

Они были дома одни, готовили картофельную запеканку. Женя продолжала называть ее Вероникой. У нее в голове уже должно было уложиться, что она Ольга Корнетова! К тому же после того, как они привезли к Реброву в следственный комитет Надежду Власову с повинной… После того, как всей компанией – Стася, Ребров, Никита Дмитриев с Людмилой и братья Бронниковы – отметили это событие в ресторане. И все равно Вероника!

Вопросы… Да, вопросы были как будто невинные, но не просто так она их задавала, нарезая картофель кружочками и укладывая в противень. Она явно хотела узнать, не влюблен ли Борис в Ольгу. Какие отношения их связывают. Она ревновала Бориса к Ольге, и ревность эта вспыхнула лишь благодаря стараниям самой Ольги. Другими словами: все, о чем ее попросил Борис, она сделала, добилась. Не подумав даже, какую боль одним присутствием доставляла все эти дни Жене. Но, с другой стороны, откуда ей было знать, что и Женя тоже неравнодушна к Борису Михайловичу?

И вот теперь Женечка собирается покинуть этот дом. И называет ее теперь уже не Вероника, а Ольга. Как чужая. И что теперь будет? Борис Михайлович в Москве, к нему обратился сам Власов с просьбой защищать его дочь Надежду. «От таких гонораров не отказываются» – так прокомментировал Борис Бронников это предложение и рано утром помчался в Москву. Петр отправился в Подольск – ремонтировать принтер. Вот вернутся все, а Жени нет. Борис спросит Ольгу: где Женя? И что она ему ответит? Что она проговорилась и сказала ей, что всю неделю отравляла Жене существование, что резала по живому, когда изображала его любовницу? Что вызвала у нее жирную и ядовитую ревность, чем ранила Женю в сердце. Что этот спектакль, который он придумал, а она разыграла как по нотам, из фарса превратился в настоящую трагедию. Что Женя ушла.

– А тебе не приходило в голову, что он ревностью хотел разжечь