Живые. История спасшихся в Андах - Пирс Пол Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паррадо любовался этой красотой, заливаясь слезами радости. Сзади к нему подошел Канесса и тоже издал восторженный крик при виде благословенной долины. Ребята, пошатываясь, устремились вперед, прочь от снега, и в изнеможении сели на камни на берегу реки. Там, среди птиц и ящериц, они в полный голос и со всем юношеским пылом возблагодарили Господа за то, что Он освободил их из ледяного, бесплодного царства Анд.
Больше часа парни грелись на солнце. Птицы, до той поры редко попадавшиеся странникам на глаза, теперь садились рядом с ними на камни, совсем как в Эдемском саду. Пернатых, казалось, ничуть не тревожило неожиданное появление в их краях двух бородатых истощенных человеческих существ с обожженными палящим солнцем лицами, укрытых несколькими слоями тряпья и сгорбленных под тяжестью рюкзаков.
Теперь путники не сомневались, что спасение близко, но понимали, что должны двигаться дальше без проволочек. Канесса подобрал с земли камешек, который решил подарить Лауре по возвращении на родину. Юноши выбросили две подушки, оставив себе по одной для сна, и пошли по правому берегу реки. Хотя снежный покров остался позади, идти все равно было нелегко: приходилось шагать по островерхим камням и перелезать через огромные валуны. В полдень они пообедали и продолжили путь. Часом позже Канесса хватился очков и вспомнил, что во время обеда положил их на камень рядом с собой. Ему совсем не хотелось возвращаться на место последней стоянки, но он заставил себя сделать это, понимая, что без очков глаза пострадают от солнца не меньше, чем потрескавшиеся губы. Паррадо остался в лагере дожидаться друга. До места, где они обедали, Канесса добрался меньше чем за час, но никак не мог припомнить, на каком именно из сотен окружавших его камней оставил очки. Он искал их, не переставая молиться, но впустую. Из глаз полились слезы отчаяния. Парень совершенно выбился из сил. В конце концов он увидел очки на большом булыжнике, долго ускользавшем от его взгляда.
Спустя два часа после своего ухода Канесса вернулся к Паррадо, и оба сразу снялись со стоянки. Очень скоро путь им преградила скала, круто обрывавшаяся в реку. Они увидели, что противоположный берег более пологий, поэтому решили не штурмовать возникшее перед ними препятствие, а перейти реку вброд. Это оказалось непростой задачей. В ширину река достигала двадцати пяти футов[99], а течение было столь сильным, что влекло за собой большие валуны. На счастье путников, посреди реки из воды выступал достаточно крупный камень, прочно стоявший в середине потока. Ребята прикинули, что смогут пересечь реку, если сначала прыгнут на этот камень, а с него на противоположный берег.
Канесса решил идти первым. Он снял одежду, чтобы не замочить, подпоясался нейлоновым ремнем и привязал к нему еще два. Паррадо взял один конец ремня, собираясь страховать друга. Канесса в два прыжка благополучно преодолел водную преграду. Паррадо привязал ремень к спальному мешку и изо всех сил швырнул его через реку. Канесса отвязал ремень от спальника и кинул обратно Паррадо, чтобы тот таким же образом перебросил ему одежду, шесты, рюкзаки и обувь. Рюкзаки были тяжелыми, и один из них не достиг цели, приземлившись на камни на краю берега. Канессе пришлось карабкаться вниз, к самой воде, и он весь промок от брызг. Раскрыв рюкзак, он обнаружил, что лежавшая там бутылка рома разбилась.
Паррадо не без труда перебрался через реку и тоже промок до нитки. Пройдя небольшое расстояние и увидев впереди скальный выступ, ребята решили встать на нем лагерем. Солнце еще не зашло. Путники разложили свои промокшие пожитки на земле, уселись на подушки и поужинали мясом под взглядами любопытных ящериц.
Эта ночь оказалась самой теплой за все время, что они провели в горах. Юноши хорошо выспались и наутро пустились в путь. Наступил уже восьмой день их перехода через Анды. В лучах утреннего солнца окружавший их пейзаж был неописуемо прекрасен. Паррадо и Канесса все еще находились в тени огромных гор, высившихся на востоке, но солнце освещало дальний край узкой долины, оттеняя зелень можжевельника и кактусов нежной серебристо-золотистой дымкой. Вдалеке уже виднелись деревья, и утром Канессе показалось, что он разглядел стадо коров, пасущихся на горном склоне.
— Я вижу коров! — воскликнул он.
— Коров? — удивился Паррадо. Щурясь и моргая, он начал всматриваться в даль, но разглядеть что-либо мешала близорукость.
— Ты уверен, что это коровы?
— Похожи на коров.
— Может быть, это олени… или тапиры.
То, что они видели впереди, в любом случае походило на мираж. Ребята по-прежнему были полны оптимизма, хотя оба, особенно Канесса, с трудом выдерживали чрезмерную физическую нагрузку. Горизонт манил зеленью, но долину, по которой они шли, преодолевать оказалось не легче, чем ее каменистые участки, оставшиеся позади: путникам по-прежнему приходилось прыгать с одного неустойчивого булыжника на другой и шагать по речной гальке, сгибаясь под тяжестью поклажи.
Неожиданно им на глаза попался самый настоящий продукт цивилизации — пустая ржавая банка из-под супа. На этикетке можно было разобрать название производителя — Maggi. Канесса поднял банку и сказал:
— Смотри, Нандо, здесь точно проходили люди.
Паррадо не торопился с выводами.
— Она могла выпасть из самолета, — предположил он.
— С какого еще самолета?! У самолетов не открываются иллюминаторы!
Определить, как долго эта банка пролежала в долине, было довольно затруднительно, но, обнаружив ее, друзья приободрились. Еще они увидели двух зайцев, прыгавших по камням на противоположном берегу реки, а потом наткнулись на чей-то помет.
— Это коровья лепешка, — заявил Канесса. — Я же говорил тебе, что видел коров.
— С чего ты взял, что это помет именно коровы, а не другого животного? — спросил Паррадо.
— Если бы ты знал о коровах хотя бы половину того, что знаешь об автомобилях, то сразу понял бы, что это коровий навоз.
Паррадо пожал плечами, и ребята пошли дальше. Немного погодя они сделали привал на берегу реки и подкрепились мясом — его пока хватало. Однако, доставая мясо из гетры, друзья заметили, что оно уже начало портиться на жаре. Съев по куску, они снова зашагали по долине. Река становилась все более полноводной: в нее впадали многочисленные ручьи, сбегавшие с гор по обоим берегам.
Там, где русло реки значительно расширялось, искатели цивилизации наткнулись на лошадиную
