100 великих памятников - Дмитрий Самин

Последние два десятилетия жизни Щедрина были самыми плодотворными: он участвует в украшении петергофских фонтанов, Казанского собора, здания Биржи, создает в 1810-х годах изумительный скульптурный ансамбль на башне Адмиралтейства.

Щедрин внес, например, известные изменения в свои статуи и группы, разработал мысли Захарова по-своему.

Само назначение Адмиралтейства — средоточия военно-морской мощи Российской державы — должно было определить основную тематику скульптур.

На долю Щедрина выпало наиболее крупное задание: две группы у главного входа, четыре фигуры греческих полководцев и большинство статуй на верхней колоннаде, девять фигур (весенние, летние и осенние месяцы), стоявших на трех боковых фронтонах.

Академия художеств, как и другие учреждения столицы, готовилась к эвакуации. Сначала Щедрин с семьей должен был ехать вместе с Академией, но отъезд не состоялся. Решено было «дабы семейством женатых не обременять помещение Академии» отправить с академическим эшелоном нескольких холостых преподавателей. Щедрин остался в Петербурге и продолжал работать. К осени 1812 года он завершил весь грандиозный цикл скульптур.

По сторонам арки главной башни помещены самые знаменитые статуи Адмиралтейского ансамбля — две симметричные группы морских нимф, держащих глобус. Они установлены на высокие облицованные гранитом пьедесталы. Первоначально скульптор выполнил рабочую модель групп в 1,5 их настоящей высоты, ныне хранящуюся в здании Адмиралтейства. Затем модель была размножена в нескольких экземплярах и передана мраморщикам-резчикам. Мастера-исполнители разрезали и разделили на части две модели и бригадами приступили к вырубке отдельных частей из пудостского известняка. Камень этот, добываемый недалеко от деревни Большая Пудость, в восьми километрах от города Гатчины, обладает замечательным свойством — он мягок и легко поддается обработке. Чем дольше стоит камень на воздухе, тем больше затвердевает, становясь настолько крепким, что при работе над ним иногда приходится перековывать инструменты. Отдельно вырубленные части морских нимф затем крепились на толстых железных пиронах и соединялись между собой серой известью. Чтобы облегчить вес групп, сферы были сделаны полыми. Щедрин сам руководил сборкой фигур и завершил их окончательную отделку. К несчастью, не все эти произведения сохранились. В здании Адмиралтейства помещалась церковь. Духовенство с самого начала проявляло недовольство «языческими идолами», возвышавшимся над православным храмом. В 1860 году церковники добились своего: Александр II приказал удалить все скульптуры со здания, за исключением башни. Совершился подлинный акт вандализма: статуи работы Щедрина, Демут-Малиновского, Пименова и Анисимова (части света и месяцы), стоявшие на боковых фасадах, были разбиты, камень и арматура проданы с торгов. Не было сделано ни слепков, ни снимков. От этих скульптур ничего не осталось, кроме первоначальных рисунков Захарова, не передающих истинного облика завершенных изваяний.

Затем 28 статуй на верхней колоннаде, пришедшие в ветхость, были заменены копиями из выбивной меди; остальные же несколько раз реставрировались, и не всегда умело.

Наконец, скульптура Адмиралтейства пострадала во время блокады Ленинграда. В 1942 году в левый угол башни попала немецкая авиабомба: две статуи были совершенно разбиты, две искалечены, десять других повреждены осколками.

В 1945 году они были восстановлены. Это облегчалось тем, что статуи верхней колоннады парные, и, таким образом, оказалось возможным сделать слепки со стоящих на противоположной стороне «двойников» погибших статуй и по этим слепкам изготовить копии.

Задание, выполненное Щедриным, было не только крупным по масштабу, но и весьма ответственным: скульптуры башни имеют решающее значение в композиции здания. Щедрин отлично понял намерения Захарова. Не вполне отчетливые намеки, содержащиеся в его рисунке, скульптор претворил в образы исключительной содержательности и большой пластической мощи.

«Нимфы, поддерживающие небесную сферу», или, говоря точнее, Геспериды, дочери гиганта Атласа, на чьих плечах, по греческому мифу, покоится небосвод — это одна из высших точек в развитии русской монументальной скульптуры.

Это же произведение как бы подводит итог развитию женского образа в творчестве скульптора. От идеально возвышенной «Венеры» через более интимную «Диану» и почти жизненно конкретных «Неву» и «Сирен» скульптор приходит к образам совершенно иного, гражданственного звучания. Щедрин создал новый тип кариатид в соответствии с требованиями классицизма, воплотив в них героический идеал своего времени.

Нимфы его не портретны, не индивидуальны. Это обобщенные, идеализированные образы, но в них нет академического холода, — от них веет полнокровной жизнью и плодородием. Художник оттенил это сочной и компактной моделировкой и тем, что оставил обнаженными их твердокаменные полные груди и стройные ноги. Его «Нимфы» лишены эллинской безмятежности: тяжела ноша даже для этих величественных женщин, как будто наделенных сверхчеловеческими силами. С трудом сохраняют они равновесие, стараясь сберечь драгоценную гигантскую ношу. Кажется, что на их плечи возложены судьбы вселенной. Основной смысл группы, разумеется, не в преодолении физической тяжести, а в нравственной ответственности, в мотиве героики. Нимфы Щедрина обретают свободу и высшее счастье в осознанной необходимости труда, борьбы и подвига. Нимфы не стоят на месте, подобно кариатидам традиционного типа, — они шагают вперед, и это делает более трудными и ценными их усилия. Эта группа — символ самоотверженного служения всеобщему благу. Скульптор воспевает мужество и доблесть, создает образ положительного героя.

Знаменательна сама дата возникновения «Нимф» — 1812 год. Появление их кажется закономерным в годы высокого патриотического Подъема и зарождения декабризма. Невозможно себе представить, чтобы подобный памятник мог быть создан или получил официальную санкцию десятилетием позже, в период политической реакции. Эту цепь противоречивых чувств, связанных с драматической темой, было бы нелегко выразить в одной фигуре. Трехфигурная группа давала больше простора, в ней легче было представить противоположность личного и общего, чувства самосохранения и чувства долга и синтез этих противоположностей. Наибольшие усилия чувствуются в поворотах голов и телодвижениях двух боковых фигур. Лицо правой фигуры овеяно страданием. Средняя фигура — это «храбрая из храбрых», ее осанка прямая и поступь твердая. В двух ее соратницах есть следы неуверенности, эта — торжествующая победительница.

Щедрин прекрасно развил основную мысль, поданную Захаровым, притом средствами чистой пластики, не прибегая к аллегорическим атрибутам для характеристики своих героинь. Движение плавню и ритмично нарастает вверх и вперед как в каждой фигуре, так и в группе, взятой в целом, и это движение, развивающееся из глубины, обладает внушительной силой. Группа, построенная наподобие купола, — один из классических образцов искусства монументальной композиции. Поднятые руки, согнутые под различными углами, своими пересекающимися осями служат переходом от вертикалей, преобладающих в фигурах, к поддерживаемому ими шару.

В распределении интервалов и массивных частей, в разнообразии поворотов и наклонов, в рисунке драпировок ощущается органическая закономерность.

Статуи Адмиралтейства — этот шедевр русской монументальной скульптуры — были оценены по достоинству только через сто лет после их возникновения. Кончина большого художника, последовавшая в 1825 году, не была отмечена какими-либо подробными статьями, отдающими должное его замечательным трудам и заслугам перед отечественным искусством.

Памятник Минину и Пожарскому

(1818 г.)

Памятник Минину и Пожарскому был первым памятником в Москве, поставленным не в честь государя, а в честь народных героев. Вот так, по словам современника, описывает памятник в своей программе сам автор — Иван Петрович Мартос:

«Греки и римляне, равно как в науках и художествах, так и успехами оружия, воздвигали своим мужам памятники и, передав потомству их подвиги в величественных изображениях, тем самым увековечили и собственную славу. И наше Отечество воздвигает немало памятников таким редкостным мужам, таким бессмертным героям, чья любовь к Отечеству повергла бы в изумление Рим и Грецию. Кто из прославленных героев древности превзошел мужеством Минина и Пожарского? Петр Великий посетил могилу Минина и воздал должное праху сего великого мужа, назвав его освободителем Руси. В то злосчастное время, когда вероломные поляки вторглись в пределы российского государства и даже завладели самим Кремлем, когда все старания освободить страну от этого позорного ига оставались тщетными и все силы были скованы успехами иноземных насильников, тогда Козьма Минин возымел великое намерение спасти Отечество на самом краю гибели. Он преодолел все препятствия, пожертвовал всем своим достоянием на общее благо, могучим призывом своего сердца поднял упавший дух своих сограждан, с живостью изобразил им бедствия Отечества и своим неотразимым примером воспламенил во всех мужественную жажду освобождения. Быстро стали стекаться пожертвования, все охотно жертвовали всем, вплоть до одежды, чтобы только поскорее противопоставить наглому врагу свое войско. Тогда снова подняла свою голову поникшая Русь, сыны ее проснулись после долгого оцепенения, со всех сторон стали собираться воины, чтобы пасть славной смертью за Отечество, и во главе этого бесстрашного воинства Минин поставил Пожарского…»